Кажется, маг, шагнув вперед, нарочито громко хрустнул какой-то веткой.

Тонкая змейка косы метнулась по спине в сером пальто.

Видящая резко обернулась, встала и сказала что-то очень негромко, так, чтобы ее услышал только тот, к кому она обращалась.

Здравый смысл подсказывал господину Кайрену, что никто не просидит так долго, чтобы снег, прекратившийся уже давно, остался на его плечах и на обмотанном вокруг головы куске шерстяной ткани: человек, наверное, отряхнется, встанет, чтобы размяться, просто случайно двинет рукой или плечом, сбивая с себя белую крошку. Человек не сможет ходить по снегу, едва касаясь его, не оставляя следов, словно бы идет он не по земле, а по воздуху, легко, как в танце, будто бы не было вокруг этого мерзлого, стылого воздуха, от которого пальцы даже в перчатках деревенеют и перестают слушаться. Человек не сможет двигаться так быстро, едва заметно, будто бы сливаясь с зимними сумерками, распадаясь на несколько теней, становясь то похожим на дерево, то на вихрь, то…

Но здравый смысл спрятался, оставив господина Кайрена лицом к лицу с той особой тьмой, которая обитает в глубинах леса и гор, в темных провалах пещер и на просторах вересковых пустошей. Тьма проникала в мир и меняла его, искажая пространство вокруг господина Кайрена и, кажется, смеялась над ним. Ему показалось, он видел лицо Хёльды близко - настолько близко, что даже в сумраке были видны ее ресницы, и глаза Видящей были заполнены тьмой. Эта тьма смотрела на господина Кайрена, решая, нужен ли он ей и опасен ли он для нее, и когда тьма поняла, что нет, этот человек - всего лишь человек, один из многих, Видящая принюхалась, как животное, чуть приподняв в оскале верхнюю губу, и исчезла - так же резко, как появилась.

- Спокойно, - чьи-то руки подхватили господина Кайрена и помогли ему не упасть. - Спокойно, господин стражник, вам ничего не угрожает. Вот, посидите тут… не самое хорошее место, конечно, но, увы, удобных кресел в лесу не найти.

Он почувствовал за спиной опору, кажется ствол дерева, и попытался удержаться на ногах. Получалось странно. Мир вокруг кружился и переливался, растекаясь, словно бы господин Кайрен смотрел на него сквозь стекло, по которому стекали крупные дождевые капли. Пришлось закрыть глаза, но стало только хуже - показалось, будто бы ты проваливаешься куда-то, падая глубже и глубже.

Господин Кайрен протянул руку, пытаясь схватиться за что-то, но под рукой оказался только снег.

В какой-то момент он понял, что слышит все, даже то, чего слышать не должен. Скрип деревьев, шелест веток, глубокую тишину там, где должны были быть голоса птиц и животных, течение ручья, через который они перешли больше часа назад, стук камней о камни, легкие шаги по снегу - чья-та странная поступь, мягкая и осторожная, чья-то песня, похожая на скрип деревьев, шелест веток и течение ручья.

Смех.

Разговор.

Он не мог уследить за ним, потому что разговор то приближался, то отдалялся - так, что песня ручья заглушала его, и, казалось, те, кто говорил, не всегда изъяснялись на знакомом, человеческом языке. Он ловил фразы, вопросы, угрозы, ответы, условия и цену, а потом все это превращалось в шелест и скрип деревьев и легкий звон, с которым падали вниз мелкие осколки льда.

Кто-то снова взял господина Кайрена за руку, словно проверяя, жив ли он. Этот кто-то недовольно цокнул языком и что-то невнятно пробурчал - по-человечески, что-то про “зря” и “не место”, большего господин Кайрен разобрать не смог. Его потрясли за плечи, мягко, как будят задремавших больных.

- Очнитесь, господин Кайрен, - голос Ренара был спокойным, будто бы ничего странного вокруг не происходило. - Зимний лес - не то место, где стоит спать. Ну же, просыпайтесь, - он заставил господина Кайрена поднять голову, слегка ударив его по щеке. Мир вокруг все еще расплывался и лицо господина Ренара казалось странным, заострившимся, словно бы сквозь человеческие черты проступало что-то еще. Господин Кайрен заметил уже знакомую фляжку, которую поднесли к его губам и заставили сделать глоток. - Тихо, - добавил Ренар, прикрывая рот рукой. - Постарайтесь сделать вид, что вас тут нет.

Господин Кайрен кивнул.

Стоило бы, наверное, спросить, что происходит, но сил не было даже на то, чтобы понять, о чем спрашивать.

Ренар сел на снег рядом с ним и замер, очень спокойный и тихий, но, кажется слишком бледный, почти светящийся от этой бледности.

Или господину Кайрену это лишь казалось, он не мог бы утверждать с точностью.

Потому что “точность” - это совсем не то слово, которое стоило бы использовать здесь и сейчас.

Господин Кайрен посмотрел вперед, там, где за стволами деревьев, в синих сумерках двигались две тени, одна из которых точно была человеческой и принадлежала волшебнику, а другая менялась, вытягивалась, исчезала, раздваивалась, смеялась, танцевала, шипела яростно, ударившись о невидимую преграду, и снова смеялась, становясь подобием человека.

- Я же говорил, что это немного неклассическая магия, - раздалось рядом. Господин Кайрен с повернул голову, с трудом, потому что движение отозвалось резкой болью в виске: Ренар как ни в чем не бывало доставал из сумки, висевшей на поясе, табак и трубку. - Вам не о чем беспокоиться, Птица хорошо знает, что делать, но, конечно, он будет неимоверно зол, когда поймает его.

- Кого? - переспросил господин Кайрен, не сразу, а когда смог вспомнить, как шевелить языком.

- Фэйри, - коротко ответил Ренар. - Вряд ли у этого есть имя, а если и есть, то вряд ли оно что-то скажем мне или вам.

Он смотрел прямо перед собой, изредка поднося трубку к губам, на которых застыла легкая плутовская улыбка человека, уверенного, что он созерцает бурю с безопасного расстояния.

- Место в первом ряду, господин Кайрен. Наслаждайтесь, пока все не закончилось, потому что потом будет совсем не весело.

Он замолчал, накинув на голову капюшон, который скрыл его лицо наполовину.

Мир вокруг переставал вращаться и изменяться быстрее, чем господин Кайрен моргал. Вместе со вспышками головной боли накатывала легкая тошнота, приходилось дышать глубже - воздух пах морозом, хвоей, сыростью, дымом и самую малость - мокрой шерстью, словно бы где-то рядом пробежала вывалявшаяся в снегу большая псина.

- А госпожа Хёльда? - спросил стражник, сплюнув на снег вязкую и странно-горькую слюну.

Ренар ответил не сразу, словно подбирал слова.

- М, - протянул он, выпуская дым изо рта. - Боюсь, с этим будут некоторые проблемы, господин Кайрен.

Он снова замолчал, оставив господина Кайрена в недоумении. Но недоумение перемешалось с головокружением, пришлось сесть поудобнее, зашипеть, потому что одна нога затекла от неудобной позы, и только потом - поймать ускользающую от затуманенного сознания мысль.

- Где девушка? - спросил господин Кайрен так так твердо, как только мог.

Ренар пожал плечами, не оборачиваясь к нему и не отвлекаясь от трубки. Когда господин Кайрен раздраженно протянул к нему руку, с трудом пытаясь схватить слишком обнаглевшего парня за плечо, капюшон сполз и к стражнику повернулось то же самое не-совсем-человеческое лицо с заострившимися чертами. Прищур глаз, чуть отсвечивающих зеленым - или ему показалось, нельзя же такое увидеть в сумерках?! - был злобным и хитрым, но Ренар быстро вернул себе то самое странное, собранное, насмешливое спокойствие.

- Девушки здесь нет, господин стражник, - как ни в чем не бывало ответил он, убирая чужую руку со своего плеча. - Ее здесь не было, когда мы сюда пришли. То, что сидело там, - он кивнул в ту сторону, где одна тень все еще вилась вокруг другой тени, - не было ею, так что, думаю, мы найдем Хёльду, может быть, даже где-то поблизости, но ни одному из нас это не понравится.

Он снова закурил, и в этот раз улыбки на его лице не было.

Через какое-то время господин Кайрен почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы еще раз пошевелиться, выпрямиться и глубоко вдохнуть воздух. В воздухе что-то изменилось, и в мире тоже. Больше не было слышно ручья, не было слышно тишины и того странного пения, которое то приближалось, то удалялось, путая мысли и память. Господин Кайрен протянул руку в сторону рыжеволосого парня, так и сидящего рядом с трубкой, и тот моментально все понял и вложил в протянутую ладонь свою фляжку.