Кавалькада выскочила на автостраду Рим — Монако и понеслась с бешеной скоростью. Хмельной Гронки обнимался со своими новыми друзьями. Ерема мрачно отплевывался. А Фома ворчал:

— Ну, брось дурить, Карла! Отстань, я же тебе не баба!

— Алик, сейчас мы сделаем с тобой игру. Ты — везучий! У меня нюх на везучих. Ты что, не играл никогда?

— Нет.

— Браво! — воскликнул Гронки. — Это то, что нам надо!

В казино Монте-Карло их провели через несколько залов в тихую комнату без окон. Здесь за игорным столом сидело несколько человек. Гронки усадил Фому. Ерсма злой, как черт, отошел в сторонку. Ему мгновенно с поклоном принесли кресло. Он сел и сплюнул. За столом продолжалась игра. Крутанулся никелированный диск. Крупье сгреб фишки специальным совочком. Снова какие-то непонятные слова. Новые повороты диска.

И вдруг Гронки закричал:

— Браво! Я так и знал! Поздравляю, Алик!

Он хлопнул его по плечу. И зычно крикнул:

— Больше не надо искушать судьбу! Пошли кутить! Устроим грандиозную попойку по этому случаю!

Ерема встревожился, спросил Фому:

— Ты что — выиграл?

— Ага. Триста тысяч франков! Уйма деньжищ!

— Не смей их транжирить на пьянку. Понял? Сам знаешь, куда пойдут деньги! Я их уже заприходовал!

Гронки хлопнул Ерему по спине и воскликнул:

— Кутить будем на мои деньги!

Обратно ехали навеселе. Бурлаков и Седых учили итальянского магната «швейцарской» народной песне. Карло Гронки очень старался правильно выговаривать ее слова. Из бешено мчащейся автомашины далеко по окрестностям разносилась песня:

Миллионер дважды с удовольствием пропел эту песенку и вдруг пьяно спросил Фому:

— Ты меня уважаешь?

А затем неожиданно смолк и заснул.

— Спит? — спросил Ерема.

— Ага.

— Паразит!

— Да ладно. Что он тебе плохого сделал?

— Во! Так я и знал! Сначала дуется в азартные игры с капиталистом, а потом теряет классовое сознание!

— Брось ты!

— Учти: наклепаю на тебя в райком! Сообщу, с кем в рулетку играл. И строгача схватишь как миленький! Там тебе вправят мозги!

Фома, блаженно улыбнувшись, отозвался:

— Эх, хорошо бы! Жуть как хочется оказаться дома! И чтоб с песочком прошкурили и выговорок влепили!.. До чего же славно!.. Обрыдло мне тут!

— Меня теперь в загранку калачом не заманишь, — отозвался Ерема.

Фома сказал с тоской:

— Уж и не верится, что уедем.

Ерема, подумав, сказал:

— Слушай, Фома. Пока ты по этим бабам шастал, я потихоньку сидел и все думал…

— Полезно иногда.

— Будет тебе задаваться!.. И вот план один мне пришел в голову.

— Да? Что за план?

— Как вызволить из этой тюрьмы всех до единого заключенных! А крепость потом взорвать к чертовой матери!

— И все?

— А что еще?

— Ну как же! Что нам — одна крепость! Давай уж все тюрьмы Италии взорвем! И заодно и дворец короля, и правительство, и банки! Гулять так гулять!.. Авантюрист!

— А-ван-тюрист? — с растяжкой произнес Ерема, — Словам-то каким тут научился. Задель!..

— А? Что? — вскинул вдруг голову Карло Громки. — Зайдель? Алик? Дружище! Хочешь стать президентом моего банка?

— Еще чего! — сказал Фома.

— Хороший крепкий банк!

— Отстань, Карла!

— Соглашайся!

— Иди на фиг! Я спать хочу.

Лимузин въезжал в Рим.

Друзья еще спали, когда в их номер кто-то постучал. Ерема встал и с проклятьями, в одних кальсонах, босиком пошлепал к двери.

В номер вошел благообразный господин с холеным лицом, аккуратными тонкими усиками. Он сказал:

— Тысячу извинений! Я говорю с доктором Зайделем?

— Что? А, Зайдель! Вот он дрыхнет.

Посетитель глянул на кровать Фомы:

— Это — профессоре?

— Это, это!

— У меня срочный разговор.

Ерема подошел к Фоме и стал его расталкивать:

— Эй, Задель! Проснись! Встань! Тут к тебе пришли.

— Что? Кто пришел? Бабы?

— Ты уж спятил на бабах! Все бы тебе бабы! Натуральный мужчина. Хмырь с усами.

Фома приподнялся. Спросил с хрипотцой:

— Чего надо?

— Строго конфиденциальная беседа, коллега!

— У меня от Эккерта секретов нет. Выкладывайте, зачем пришли.

Посетитель растерянно огляделся. Фома подбодрил:

— Давайте, давайте! Да сядьте же!

Посетитель сел. Положил на колени черную кожаную папку. Тросточку прислонил к столу. Он начал:

— Я — доктор Джермиано.

— Очень приятно.

— Я — президент ассоциации терапевтов Италии.

— Ух ты, какая мне честь! Слушаю вас.

— К вам же я по поручению коллегии Римской региональной секции этого общества.

— Так. Усвоил. Дальше?

— Сложилась многолетняя традиция, согласно которой высшее общество в Риме обслуживается исключительно врачами особой квалификации. Их не так много. Каждый знает свою сферу. Один лечит высшее духовенство, другой — семьи аристократов, третий — промышленников и финансистов, четвертый — государственных деятелей высшего ранга.

— Понятно. Что дальше?

— Эта традиция была внезапно нарушена. Ряд высших сановников стал пользоваться услугами приезжего иностранного терапевта. Это нарушило установленную стабильность гонораров и поколебало необходимую веру пациентов в привычные методы лечения.

— Ну и что вы от меня хотите? Говорите прямо и не тяните! Не выношу занудства!

— Проблема деликатная, доктор Зайдель!

— А вы попроще!

— Дамы очарованы вами…

— Что вы предлагаете, черт бы вас подрал?!

— От имени моих коллег я предлагаю отступную сумму, доктор Зайдель…

Джермиано открыл кожаную папку и вынул из нее конверт. Положил на стол.

— Наше условие, коллега, таково: сегодня же вы должны покинуть Италию.

— Ну-ка дайте взглянуть, сколько вы предлагаете!

Джермиано подал ему конверт. Фома взглянул на чек и сказал:

— Ого! Щедро!

Джермиано сказал со вздохом:

— Буду откровенен. Если б не ваша дружба с его превосходительством министром Стабилини, мы сумели бы выслать вас более дешевым способом.

Фома захохотал. Потом спросил:

— Мне надо что-нибудь подписать?

— Да. Прошу вас. Вот это.

Фома лихо расписался на трех экземплярах. Джермиано пригласил ожидающего, как оказалось, за дверью нотариуса. Тот заверил документ и немедленно исчез. Джермиано достал из папки еще один конверт, и подал Фоме.

— А это что еще?

— Два билета на экспресс Рим — Женева. Сегодня в ночь.

— Вот за это особое вам спасибо! Уважили!

Джермиано встал.

— Счастливого пути, коллега!

— Счастливо оставаться! Больше не буду вносить смуту в вашу работу.

— Будьте здоровы, доктор!

Едва Джермиано вышел, как Ерема взял конверт, вынул чек и посмотрел его на просвет. Затем записал в свой блокнот и сказал:

— Надо срочно звонить Клавдио, чтоб успел забрать и выигрыш и чек…

В дверь снова постучали.

— Это еще кого несет? — удивился Фома.

В номер вошел жандармский офицер. Он козырнул и сказал:

— Приношу извинения, синьоры! Мне нужны ваши документы.

Фома молча протянул ему бумаги.

Офицер взглянул на них, быстро вынул печать, лихо проштамповал и вернул Фоме.

— Прошу вас, синьоры! Тысяча извинений! Честь имею откланяться!

— Чего там? — спросил Ерема, когда офицер ушел.

— Выездные штампы.

Фома счастливо, по-детски улыбнулся.

— Домой, Еремушка! Наконец-то!

— Вот это другой коленкор! Ай да бабы! Цены им нет!

Но визиты в этот день не закончились. Снова постучали в дверь. На этот раз в номере появился полковник Гвиано собственной персоной. Он радостно пропищал: