Я снова выкопал яму в снежном откосе берега, опустил; в нее продукты, уложенные в ящик, а сверху положил рыбу. На вершине снежного холма укрепил треногу в качестве опознавательного знака.

Среда 1 мая. IX лагерь у склада в фиорде Гафнера. Прибыли в 3 часа 20 минут утра сильно утомленные. Чтобы не ехать по торосам, направились по довольно отлогому снежному скату. Здесь сани перевернулись, и полозья опять попали в трещину. Чтобы не сломать сани при подъеме, пришлось наполовину разгрузить их. Разгрузка и погрузка заняли почти, час времени, и мы только к 3 часам ночи добрались до мыса при входе в этот залив. Было тепло. Собаки сильно устали и проголодались. Леска в пути поедала помет передовых собак; вероятно, вчера во время кормежки соседние собаки похитили у нее рыбу, и дело обошлось без драки -благодаря ее добродушию. Весь день она ухаживала за Крошкой, у которой было укушено ухо, и заботливо зализывала рану. Снег глубокий и рыхлый; тяжело бежать по такому снегу и одновременно безостановочно кричать.

Сегодня мы устроили себе день отдыха — спали с 7 часов; утра до 7 часов вечера. Я ознакомился с местностью, затем мы с удовольствием поели гуляш с горохом и пили чай с молоком. Завтра приступим к работе по откапыванию оклада, над которым скопилась мощная толща снега.

Четверг 2 мая. Вчера перед сном я пошел поохотиться за белыми куропатками, одну принес с собой, а другие улетели. Всего было 5 куропаток.

Стоял туман и сероватый полумрак. Мы быстро заснули, но в 2 часа ночи проснулись, так как спальные мешки отсырели и местами даже промокли. Уснув под самое утро, мы вылезли из мешков в 10 часов. Я ощипал куропатку и сварил суп. Куропатка с горохом показалась нам необычайно вкусной. В зобу у нее я нашел почки полярной ивы и маленькие зеленые листочки куропаточьей травы, а в желудке были камешки. Перезимовали здесь куропатки или прибыли с юга? Здесь ли они нашли эту пищу? Перед обедом были произведены полуденные наблюдения. Сейчас наши вещи сохнут при температуре —7,2°. Раскопка склада подвигается с трудом. Моя ошибка заключалась в том, что установленный знак был слишком короток и оказался полностью покрыт снегом. Пришлось срыть, весь пригорок, чтобы найти верхушку лыжной палки.

Собаки утомлены и сильно похудели. Я отвязал передовых, собак, и они тотчас улеглись спать. Сегодня после обеда, расчищая снег, я услышал и одновременно увидел первую пуночку.

Пятница 3 мая. Весь вчерашний день прошел в бесполезном раскапывании снега. Колчак пребывал в трудовом экстазе, а я был рассержен своей непростительной ошибкой, что не установил более высокого знака. Вечером я ходил на горных лыжах обозревать окрестности и проследил в тумане пролив или глубокий фиорд на протяжении двухчасового пути, т. е. на 6—8 км, до конца которого так и не дошел. Он простирался приблизительно к сезеро-северо-востоку от залива. Его восточный берег, изрезанный многими мелкими бухточками, образован косой, на которой раскинута наша палатка, а западный прямолинейный берег — сушей, простирающейся на северо-запад от мыса Входного. Туман и сумерки были в полночь так ужасны, что я ничего не мог различить невооруженным глазом, хотя и сильно напрягал зрение, чтобы не сбиться с пути. В час ночи повернул обратно в надежде найти лагерь в порядке и увидеть гидрографа уютно сидящим в палатке у примуса. Спальные мешки, вывешенные на весь день для просушки, должны были быть убраны с заходом солнца в палатку, однако они висели снаружи совершенно оледенелые. Гидрографвсе это время неутомимо разгребал снег, хотя и безуспешно. Он находился в подавленном настроении из-за своей неудачи. Разумеется, в этой неудаче повинен только я, и нам пришлось дорого поплатиться из-за того, что я не предусмотрел таких, снежных наносов на юго-западном наветренном склоне скалы. Помимо того, я рассчитывал прибыть сюда с двумя матросами, которые и откопали бы склад. Здешнее пребывание благотворно для собак, нуждающихся в отдыхе, но корм и керосин убывают. Собачий корм можно будет, правда, возместить, когда вскроем склад. Колчаку не нравится экскурсия внутрь, страны, ему хотелось бы отправиться лучше к мысу Челюскина. Если бы мы располагали двумя нартами и рабочими, то я оставил бы их здесь для раскопки склада, и, не теряя времени, отправился бы сам с гидрографом дальше. Он вычислил, что мы совершенно не продвинулись на север, а только на восток, и находимся сейчас на широте 76°4,5'.

Суббота 4 мая. С 9 до 2 часов я совершил рекогносцировочную экскурсию, чтобы ближе ознакомиться с бухтой. Тяжелый туман не рассеивался, он появился вместе с потеплением. Идешь, как в сосуде с молоком,— кругом все бесформенно белое и неразличимое.

Скалы над нашим складом служат, видимо, излюбленным местом пребывания куропаток, так как я там нашел множество птичьих следов. Они, очевидно, ищут на скалах ивовые почки и листья нивянки. Здесь, как и вообще на высоких местах, почти нет снега, так как снег быстрее всего тает на темном, обросшем лишайниками граните. Я видел также первых пуночек; у них брачный наряд не такой черный, как у новосибирских.

Если мы завтра не обнаружим склада, то придется послезавтра привезти консервы и рыбу с Инклинаторного мыса, затем отправимся на две недели на восток, а после вернемся сюда проверить, не оттаял ли склад, прежде чем отправиться к «Заре» за новыми запасами.

Воскресенье 5 мая. Яркое солнце. Воздух прозрачен, —19,2°. Гидрограф принялся за работу, а я пошел с ружьем в поисках куропаток. В 8 часов 30 минут гидрограф произвел определение долготы. С сегодняшнего дня мы работаем в глубине шахты; вчера сделали штольню в 20 шагов длиной и 1,8 м глубиной. Снег твердый, как сахар. Вместо нашей тяжелой лопаты был бы уместнее эскимосский снежный нож. За час мы выкапываем 1 куб. м. Пока великолепная погода, но гало вокруг солнца предвещает (?) бурю. Если мы находимся здесь под 100° в. д., а мыс Челюскина под 105° (или 98°— 103°), то разыскиваемая бухта Фаддея могла бы находиться на долготе Челюскина; но если мы прикинем еще один градус, то до бухты останется около 6°. Ввиду того что данная линия не прямая, то это расстояние, как я полагаю, равно приблизительно 200 км. Делая ежедневно по 30 км, мы успеем за две недели добраться туда и вернуться обратно. Как бы то ни было, завтра необходимо ехать за продовольствием, чтобы послезавтра отправиться в путь. Мы провели здесь целую неделю, дольше оставаться никак нельзя. Солнце сильно греет, в палатке в 2 часа дня было + 2,5°, а в тени — 13°. Между снежными стенами, где я копаю, снег сильно слепит и жжет глаза.

Понедельник 6 мая. Мой правый глаз сегодня совсем плох, ощущается резкая боль и текут слезы, особенно после того как я работал с лопатой в течение часа. Приготовив раствор сернокислого цинка, я попросил Колчака накапать мне в глаз.

Погода прекрасная. Гидрограф удовлетворен сделанными им сегодня тремя наблюдениями по соответствующим высотам. Копать мы перестали. Вчера я слышал несколько пуночек. После обеда в 4 часа отправляемся к Инклинаторному мысу.

Вторник 7 мая. Вчера в 5 часов 30 минут дня мы тронулись в путь на пустой нарте. На заливе снег очень рыхлый и глубокий, дорога тяжелая. Через час достигли южного берега и поднялись по маленькой речной долине на тундру, где был твердый снег; благодаря крепкой и ровной дороге собаки мчались полным ходом. Свежие следы куропаток, которые мы местами пересекали, также ускоряли бег собак. Все следы шли в одном направлении (?), приблизительно с юга на север. Было 7 часов 10 минут вечера, когда мы пересекли тундру и через 20 минут неожиданно прибыли на мыс Флага вместо Инклинаторного мыса! Погода была ясная и тихая; над тундрой и над морем нависла сероватая дымка, так что линия горизонта с трудом различалась. Собаки мчались вперед с дикой быстротой. Когда мы приблизились к откосу, упряжку невозможно было сдержать и нарта со свистом полетела вниз, но, к счастью, на откосе было много снежных сугробов, так что все завершилось благополучно. Мы очутились у берега моря и вслед за этим добрались до мыса Флага. Отсюда оставалось 4 км до Инклинаторного мыса. На море по льду, покрытому рыхлым снегом, собаки тащили пустую нарту с большим трудом. В это время года ехать по тундре легче, чем по морю!