Следовательно, это должно быть недопонимание… Какая жалость, разве такая манера речи не является вступлением к предмету разговора?

Почему она пытается помочь мне с этим?

Помоги мне с чем-нибудь вроде боевой стратегии!

Ну и ну, что за глупости ты говоришь такому воспитанному Арараги Коеми…

— Ханекава.

— Что?

Наклонив голову подобно Ханекаве, я сказал самым вежливым тоном: «Могу ли я потрогать твою грудь?»

— …

Лицо Ханекавы окаменело, а ее голова так и замерла в наклонном положении.

Тем не менее, она продолжала улыбаться.

Внутри хранилища сгустились тучи.

Что же мне делать среди этой тяжелой атмосферы…

— Твою грудь.

— Я тебя поняла.

Ханекава посмотрела сначала вверх, а потом вниз.

После этого она снова уставилась на меня.

— Зачем тебе это?

— Я нуждаюсь в этом. Очень нужно, — сказал я.

Мое лицо приняло самое серьезное выражение.

— Ты не видела, как выглядит Киссшот Ацероларион Хеартандерблейд в своем истинном облике.

— Хм? Ну, я видела ее в 12-летнем и 17-летнем возрасте, поэтому не то чтобы я не могла представить, как она выглядит в 27 лет.

— Это за гранью твоего воображения, — сказал я, подняв указательный палец. — Ее грудь превосходит твое воображение.

— Грудь…

— Я боюсь проиграть, поскольку меня привлекает ее грудь. А она, скорее всего, будет подпрыгивать во время боя. Вот почему в качестве ответной меры я бы хотел получить немного опыта насчет женской груди.

— Ох-хо-хо, — заохала Ханекава. — Это невероятно глупая причина…

— Она не имеет для тебя смысла?

— Хм.

Ханекава медленно закрыла глаза и наморщила брови, словно от головной боли.

— Хорошо.

— Э?! Серьезно?!

Почему?

Почему она подумала, что тут есть смысл?!

— Подожди немного, — сказала она.

Сначала Ханекава ослабила галстук и сняла школьный свитер. Затем она вытащила края блузки, заправленные в юбку. Пока я наблюдал за ее действиями, она завела обе руки за спину и засунула их себе под блузку.

Прошло несколько секунд.

Ханекава вытащила из-под блузки расстегнутый лифчик. Она быстро сложила его привычными движениями и спрятала под мат, на котором сидела.

После этого она посмотрела на меня.

— Ну, а теперь дотронься до нее, — сказала она.

— !..

Я не хотел, чтобы все зашло так далеко!

Что происходит?!

Я не могу унять свое сердцебиение.

Ей совсем не нужно было его снимать!

Ей вообще ничего не нужно было снимать!

— Э-э-э?

В чем дело?

Так или иначе, как только она сняла свой свитер и расстегнула бюстгальтер, мне показалось, что ее грудь увеличилась… Это иллюзия?

Нет, глаза вампира невосприимчивы к иллюзиям.

Сейчас Ханекава, по крайней мере, с учетом того, что я могу разглядеть сквозь блузку, не проиграет Киссшот. Нет, похоже, она обладает бюстом, с которым ничто не сравниться.

Более того, его форма превосходна.

Несмотря на то, что она сняла лифчик, и ее грудь потеряла свою поддержку, все выглядело так, словно она игнорировала законы физики. Как будто Ханекава способна управлять гравитацией, являясь при этом человеком.

Это за гранью воображения.

Разумеется, я попросил ее, полагая, что Ханекава откажет мне, но даже если и так, было бы очень грубо говорить, что это всего лишь шутка.

Ханекава Цубаса.

Она способна состязаться даже с Киссшот.

Я и не думал, что у Ханекавы такая грудь!

Н-но…

Встав на ноги, Ханекава направилась ко мне. При каждом шаге ее грудь двигалась,

поэтому я закрыл глаза и замер, словно меня парализовало. После этого она села прямо передо мной, опустила руки по бокам и, напрягая спинные мышцы, она выпятила свою грудь.

В такой позе она выглядит еще больше.

Несомненно, можно так выразиться, описывая эту грудь.

Более того, поскольку на ней была весьма тонкая блузка, можно сказать, что грудь Ханекавы была целиком и полностью выставлена на обозрение.

— Арараги-кун.

— Э? Ах да, в чем дело?

— Если ты собираешься массировать ее, то сделай это правильно.

— П-правильно?

— Думаю, тебе нужно массировать ее не меньше, чем 60 секунд.

— Ше-шестьдесят секунд…

Это невозможно.

Планка слишком высока.

Массировать ее правильно, что она имела в виду?

Прежде чем я заметил, касание превратилось массажом.

Черт, сейчас я уже не могу ответить, что просто пошутил…

Что же я делаю со своим драгоценным другом?

— Не стоит легко ко мне относиться!

— Да, сэр!

Как мне и было сказано, я неосознанно приготовил свои руки.

Но их только приготовил, а сам я остался неподвижен.

В любом случае, благодаря вампирским рефлексам, я абсолютно не могу обращаться с ней полегче, но я не знаю, какое усилие нужно применять. Во-первых, должен ли я прикасаться к ней сверху или снизу, и у меня нет ни малейшего понятия, что же делать после этого.

Она определенно не уместится в моих руках.

Поэтому мне не хочется приближаться спереди.

Может быть, сбоку, нет, нет.

Так будет еще труднее.

— Эй, Ханекава.

— Хм? В чем дело?

— Не могла бы ты повернуться спиной? — тихим голосом произнес я. — Мне трудно сделать это, глядя на твое лицо.

Возможно, Ханекава не может хорошо разглядеть меня при свете фонарика, но поскольку я вампир, то прекрасно вижу выражение ее лица.

Ее лицо уже покраснело.

Она кусала свои губы.

Это тяжело.

— …

Промолчав, Ханекава слабо кивнула и отвернулась.

Я увидел начало ее косичек.

Я никогда не обращал на них внимания, но до чего же прекрасные волосы, совершенно не имеющие повреждений. Видимо, они получают соответствующий уход.

— Ух…

Ах, даже в такой позиции это все еще трудно.

Поскольку Ханекава повернулась спиной, мне придется обхватить ее тело, но в этом случае мне сильно мешают ее руки…

— П-положи руки за голову.

— Это что, радио-гимнастика?

Но, несмотря на эти слова, Ханекава подняла руки.

Теперь путь был чист.

А затем я просунул руки под ее подмышками. Естественно, в результате моих действий наши тела соприкоснулись. Ханекава повернулась ко мне спиной, и если я попытаюсь прикоснуться к ее груди, это, пожалуй, будет выглядеть так, словно я обнимаю ее сзади…

Тяжело даже ощущать дистанцию между нами. Должен ли я скрестить руки? Или нет, будет легче ухватиться, если я буду держать руки так, как есть?

Я раскрыл пальцы.

Ханекава оставалась неподвижной с самого начала, но, даже глядя ей в спину, я понимаю, как она нервничает. Я тоже нервничал.

Мое сердце стучало все быстрее.

— Ты не будешь потом злиться на меня?

— Не беспокойся, не буду.

— Правда?

— Правда.

— Хорошо, ну тогда будь добра, скажи: «Арараги-кун, пожалуйста, поласкай мои сиськи»…

Шлеп!

Кажется, я услышал такой звук.

Должно быть, этот звук издали набухшие вены Ханекавы. Или может, это напряглись ее лицевые мышцы.

— А-А-Арараги-кун, п-пожалуйста, п-поласкай м-мои сиськи.

— Нет, не надо говорить таким тихим голосом. Создается впечатление, что тебе это не нравиться, и я заставляю тебя произносить эти слова против твоей воли. Ты должна сказать гораздо громче, что ты сама хочешь, чтобы я это сделал.

— Арараги-кун! Пожалуйста, поласкай мои сиськи!

— …

— Это честь для меня, что мои сиськи массирует Арараги-кун…

— Это честь д-для меня,… что мои сиськи массирует Арараги-кун…

— Р-р-р…

— Я вырастила эти развратные сиськи исключительно ради того, чтобы Арараги-кун помассировал их… Я в-вырастила эти развратные сиськи исключительно ради т-того, чтобы Арараги-кун п-помассировал их…

— Ну и ну, я и не думал, что ты такая извращенка, Ханекава.

— Да, я ужасно извращенная, мне так жаль.

— Не извиняйся. Не важно, как сильно ты испорчена, вряд ли это будет кого-либо беспокоить.