Скорый Эдди подвел ее к дверям справа от стола, сделал знак дежурному, тот нажал другую кнопку, двери раскрылись. За ними оказалась кабина лифта. Скорый Эдди пропустил ее вперед и, войдя следом, коснулся сенсорной кнопки. Двери закрылись, лифт начал подъем. Она смотрела на уплывающего вниз дежурного, пока он не скрылся под полом следующего этажа.

— Я как-то не так выгляжу? — спросила она, повернувшись к Скорому Эдди. — По-моему, дежурный смотрел на меня с удивлением.

— Это из-за вашего сари, — ответил он. — Такие яркие цвета… Ему показалось странным. Обычно здесь все одеваются в белое.

Она посмотрела на него. На Эдди тоже был белый китель с золотыми пуговицами и широкие белые брюки.

— А почему так?

— Мистеру Крейну нравится. Это опрятно и гигиенично. И потом, он считает, что если мы все одеты в один цвет и в одном стиле, это предотвращает конкуренцию среди персонала.

— А посетители? — спросила она. — Мне почему он послал белое платье?

— Я не знал, что он вам что-то послал, — сказал он, и по тону она поняла, что ее вопросы ставят его в тупик. За стеклом появился следующий этаж. Здесь тоже сидел дежурный.

— Что на этом этаже? — спросила она.

— Связь, офисы, компьютеры. На первом этаже — там, где мы вошли, комнаты и квартиры персонала. Аудитории и комнаты отдыха — на первом подземном этаже, на втором подземном — клиника, на самом нижнем — все энергетическое оборудование, необходимое для функционирования здания. Мистер Крейн живет на третьем, верхнем этаже. У него там все: спальня, ванная, гимнастический зал, гостиная, столовая, кухня, бар, библиотека и, конечно, рабочий кабинет.

Она помолчала, обдумывая услышанное, и сказала:

— Чем-то это напоминает самолет, только в больших масштабах.

— Да, что-то в этом роде, — кивнул он и внимательно посмотрел на нее. — Понюхать хотите?

Она встретилась с ним глазами:

— А что, я плохо выгляжу?

— Нет-нет, но все равно не помешает, — сказал он и подал ей флакон. — Надышитесь хорошенько, — напутствовал он, глядя, как она подносит к носу золотую ложечку. — Вы вступаете в странный мир.

Она вернула ему флакон, и двери раскрылись, прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду.

Глава четвертая

Их встретил нежный звук ситара, полнивший собой просторное помещение библиотеки. Скорый Эдди подвел ее к высокой стойке. Рядом стояли два дивана с живописно раскиданными маленькими подушечками, между ними — низкий столик. Он жестом пригласил ее садиться на диван, а сам отошел к стойке. Вернулся он с большим серебряным подносом, который и водрузил на столик перед ней. Она взглянула на поднос: посредине красовалась килограммовая банка икры, обложенная льдом, по одну сторону от нее откупоренный «Кристаль» и водка «Старка», охлажденная на льду, по другую — все, что нужно для гарнира: тоненькие ломтики подсушенного хлеба, лук, вареные яйца, сметана, масло.

Скорый Эдди улыбнулся ей и сказал:

— Водка.

Тонкая рюмка тоже была охлаждена. Он проворно наполнил ее и поставил перед ней на столик.

— Мистер Крейн присоединится к вам через несколько минут, — сказал он и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Она посмотрела в окно прямо перед собой. Полная белая луна прочертила искрящуюся дорожку на глади океана, и это было так красиво, что казалось нереальным. Она подняла рюмку.

— На здоровье! — раздался из динамика голос Джада. Эти два слова он произнес по-русски.

— На здоровье! — ответила она почти рефлекторно и, лишь глотнув напитка, огляделась вокруг. Комната была пуста. Она спросила: — Ты меня слышишь?

— Да.

— Столько лет… — сказала она. — Я хочу тебя видеть.

— А я тебя вижу.

— Так нечестно, — сказала она. — Я-то тебя не вижу.

— Почему ты не надела платье, что я прислал?

— Оно мне мало, — сказала она. — Три года назад, может, и подошло бы, а теперь — нет.

Он не отвечал.

— Ты скоро придешь? — спросила она.

— Скоро. Рядом с тобой кнопки, можешь включить телевизор.

— Не хочу. На море такая красивая лунная дорожка. Я подожду.

В динамике раздался щелчок, и снова заиграл ситар. Она еще раз наполнила рюмку, отпила, почувствовала, что голодна, и стала намазывать икру на хлеб. Она успела съесть четыре бутерброда и выпить еще три рюмки водки, пока он вошел в комнату.

Она поднялась навстречу. Голова была необычайно легкой.

— Кажется, я немножко пьяная, — сказала она.

Он улыбнулся, поцеловал ее и, взяв за локоть, сказал:

— Тогда лучше сиди.

— Что ты добавил в эту водку? — спросила она, поднимая на него глаза.

— Ничего, — ответил он. — Поешь, тебе станет лучше.

— Ты очень хорошо выглядишь, — сказала она, окидывая его взглядом. Его густые темные волосы местами тронула седина, на загорелом лице сияли темно-синие глаза. Он был в белой шелковой рубашке с открытым воротом, белых брюках и мокасинах.

— И ты хорошо выглядишь, — сказал он.

— Растолстела, — сказала она. — Когда питаешься одними углеводами вместо белка… В Бангладеш на богатый выбор рассчитывать не приходится. Сплошной рис, — и, накладывая икру на очередной ломтик хлеба, она состроила гримаску. — Не то что здесь.

Он улыбался, сидя напротив.

— Представляю…

— За тобой поухаживать? — спросила она.

— Нет, спасибо. Для меня она чересчур соленая, — ответил он.

— А все-таки интересно, — сказала она, — как ты нашел меня в Бангладеш?

— Очень просто, — ответил он. — Когда ты работала там, ты заказывала лекарственные препараты. А все заказы, поступающие в «Крейн фармацевтикалз», заносятся в компьютер, и все имена индексируются. Те, что повторяются, переносятся в мою личную картотеку.

— А я думала, ты узнал через КГБ.

— Ну, нет. Это как раз самое сложное.

— Зачем же я тебе понадобилась? — спросила она.

— По делам архива, — сказал он. — Доктор Забиски оставила мне только часть. Там нет записей до пятьдесят третьего года.

Софья задумалась.

— Не понимаю. Я говорила с ней перед самой ее смертью, и она сказала, что все отдала тебе.

— Значит, она не все записывала, — сказал он. — Мы до сих пор не нашли решения.

— Выходит, так. Она сказала, что дала тебе в руки инструмент, а решение ты должен найти сам.

— Я проштудировал все с помощью специалистов, — сказал он. — Круглый ноль.

Она вздохнула и беззлобно выругалась:

— Старая сука!

— Что это ты вдруг?

— А то, что она всех нас обставила. Тебя, меня, даже Андропова. И теперь весело смеется над нами с того света. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты все еще не понимаешь? Наша сегодняшняя встреча с самого начала входила в ее планы. В конце концов, я единственный оставшийся специалист, который способен продолжать работу с тобой.

Он молча глядел на нее.

— Ты же сам меня вызвал, разве нет? — спросила она и, не дожидаясь ответа, закончила: — Значит, так тому и быть. Попробуем начать сначала.

— Для этого ты и отправилась в Бангладеш? — спросил наконец он.

— Ну, не только, — сказала она. — Еще и потому, что Андропов не желал видеть меня ни в России, ни в Югославии.

— Потому что Брежнев в конце концов умер, а до него умер Мао? — подсказал он.

— А что я могла поделать? — сказала она, спокойно глядя ему в лицо.

— Но Андропову-то каково? Мао умер. Ты была его личным врачом. Брежнев умер. Его личным врачом тоже была ты. Теперь, по нашим данным, Андропов сам болен. Однако он не вызвал тебя, как вызывал когда-то к своим предшественникам. Наверно, он тебе больше не верит.

Она продолжала глядеть ему в глаза.

— Откуда я знаю, что он думает? — рассудительно заметила она. — Я же не вхожу в число его приближенных.

— Когда-то давно, — сказал он, — Забиски говорила мне, что рано или поздно все ее пациенты умирают. Что гарантий нет, а все, на что она способна, это улучшить их состояние, пока они живы.

— Так оно и было.