— Хорошо, ты ведь знаешь, как достать из упаковки таблетку?

— Да, я помню, как ты дала Эльзе это лекарство.

— Отлично, — улыбнулась Люси, — да, и возвращайся скорей. А то эта Камилла меня совсем не понимает.

— Ахах, хорошо, — улыбнулся он, покидая комнату.

За ужином, на удивление, было тихо. Однако Люси эта атмосфера показалась какой-то напряженной. Конечно, ведь в гостинице «Fairy Tail» они всегда за трапезой что-то обсуждали, кто-то что-то говорил, кто-то с кем-то спорил, кто-то смеялся. За трапезами в Хвосте Феи атмосфера была другой. Она была оживленной, искренней. Здесь же чувствовался во всем порядок и правила. И Люси это угнетало. Даже, когда она прилюдно извинилась перед четой Фернандес за свое поведение и поведение своих друзей, она ничего не услышала в ответ. Наверное, так принято в высших кругах общества. Хоть Жерар и сказал, что у них теперь осталось только громкое имя Фернандес.

Все были поглощены своим ужином. Никто и головы поднять не смел, как заметила Люси. Эльза молча смотрела в свою тарелку, вполне наевшись, и не решала покинуть стол. Жерар, держа осанку, пил вино. Мира, находясь рядом с Фридом, молча трапезничала, Фрид тоже молчал, не поднимая взгляд. Джувия и Грей сидели рядом друг с другом и так же молчали, держа осанку, опустив взгляд. Нацу, как заметила Люси, вел себя вполне подобающе, как настоящий аристократ. Тут Люси вспомнила, что его отец, Игнил, не последний человек по социальной лестнице. Не мудрено, что Нацу с детства обучали этикету, философии, науке, французскому и другим языкам. И Люси поражало в нем то, как Нацу мог вести себя так непринужденно с ней, или с кем-то другим из своих друзей, улыбаясь, шутя, смеясь, забывая и, парой, нарушая правила этикета. Однако, в нужный момент, как сегодня, например, он мог показать себя совершенно с другой стороны. Сейчас Нацу держался как настоящий аристократ, гордо и непринужденно. Люси в такие моменты он казался чужим. Тем самым инквизитором, коим являлся. А ей больше нравился обычный, добрый и веселый Нацу.

Наконец, Валентин Фернандес встал из-за стола и удалился из столовой. Люси даже показалось, что все облегченно вздохнули. По крайней мере, она точно. Все тут же расслабились. Вивьен, мама Жерара, тут же начала спрашивать его о Фиоре, о его жизни в другой стране. Она так же интересовалась жизнью его друзей. Люси удивлялась, как такая добродушная женщина могла не сломаться под гнетом всех этих правил высшего общества? Как она мужа своего терпит-то?

Нацу, как заметила Люси, тут же слегка ссутулился, и улыбнулся. Вивьен говорила на французском языке с сыном, а когда задавала вопросы, непонятно к кому обращаясь, а Люси не понимала, к кому она обращалась, ведь не знала языка, Нацу подхватывал разговор на своем идеальном французском. Как уловила Люси, говорил он без акцента. И это ее поражало. Нацу что-то весело говорил на иностранном для Люси языке, время от времени весело смеясь. Вивьен подхватывала его смех, Фрид, несомненно понимающий, о чем ведется речь, улыбался, что-то шепча Мире, видимо, перевод, и она тоже улыбалась. Грей, так же владеющий французским языком, очень редко вступал в разговор, но улыбался, когда Вивьен или Нацу шутили. Джувия, вслушивающаяся в разговор, нередко улавливала смысл, а когда что-то не понимала, Грей тихонько ей переводил. Жерар продолжался держаться прямо, однако в его жестах сквозила раскованность. Не было напряженности, как во время присутствия отца.

Люси, сидя рядом с Эльзой, далеко от Нацу, повезло меньше. Ведь рядом с Люси, с левой стороны, сидела Джувия, которая и сама с трудом понимала, о чем все говорят, поэтому Грей переводил ей, когда она чего-то недопонимала. Люси этого слышать не могла. Мира, же, сидя рядом с Эльзой по правую от оружейницы сторону, вообще не понимала, о чем ведется разговор, она была в курсе тем и шуток только благодаря Фриду. Не повезло только Люси с Эльзой, которым было некому перевести то, о чем все говорят.

— Походу мы тут одни нифига не понимаем, о чем они говорят, — тихо шепнула на ушко Люси, Эльза.

— Ага, — ответила Люси. — Блин, вот какого хрена мы с тобой баклуши били в школе на уроках французского?

— Пф, неправда, мы занимались важным делом. Если помнишь, на уроках французского ты писала свой роман, а я рисовала. — Улыбнулась Эльза.

— Интересно, и каким же Макаром у нас с тобой пятерки в аттестате по этому предмету? — Фыркнула Люси, — отличницы, блин.

Люси терпеливо дождалась, когда же кто-нибудь встанет из-за стола и уйдет. На удивление, это оказались Мира и Фрид. Фрид, извинившись за них двоих, прошествовал со своей «невестой» из столовой в их комнату. Люси, воспользовавшись этим, так же вылезла из-за стола, извинившись перед всеми. Вивьен, на удивление, поняла ее, и ответила на английском, правда, с небольшим акцентом, что все хорошо. Эльза тоже вылезла из-за стола вслед за Люси, и покинула столовую.

Эльза удалилась в библиотеку, где она, как сказал Жерар, что-то читала. Сама Люси решила выйти на свежий воздух, прогуляться. Девушку поразил сад, который был расположен позади дома. Он был очень большим и красивым. Люси с улыбкой оглядывала местность, вдыхая аромат цветов и травы.

— Люси, — позвал ее Нацу. Девушка обернулась на такой знакомый голос, и на ее лице расплылась улыбка.

— Нацу.

— Прости, что так получилось за ужином, — он виновато понурил голову, подходя к ней.

— Ты о чем?

— Ну, Грей пояснял суть разговора Джувии, Фрид переводил нашу речь для Миры, а вам с Эльзой было некому объяснить. Вы ведь не знаете французского. А я сидел далеко от тебя, и вы ничего не поняли из нашего разговора.

— За это извиняешься? — Удивилась Люси. — Да ладно, я не в обиде. — Отмахнулась она. — Лучше давай прогуляемся.

— Ага, — улыбнулся он ей, подходя ближе.

Так они гуляли до самой темноты. Люси было с ним очень хорошо. Она не раз ловила себя на мысли, что так просто и легко ей не было ни с одним парнем никогда. Нацу ее всегда понимал, всегда поддерживал, давал советы, улыбался ей, веселил ее и радовал. И Люси это очень нравилось. В некоторых ситуациях он вел себя, как ребенок, но Люси не могла его за это осуждать, тем более ей было приятно наблюдать за его, порой, недалекостью в некоторых вещах.

— Нацу, — голос Люси стал серьезней, чем когда они беседовали о погоде во Франции, о черством отце Жерара, чопорностью его самого время от времени, устоях общества семнадцатого века и двадцать первого.

— Что? — Его веселье, стоило ему услышать такой тон Люси, сразу сошло на нет, сменившись обеспокоенностью и серьезностью.

— Мне с тобой хорошо. — Просто сказала Люси. — Мне ни с кем не было так хорошо и так легко, как с тобой.

— Спасибо, мне тоже с тобой хорошо, — ответил он как-то напряженно.

— Нацу, — Люси отвела взгляд, — может тебе не очень понравится сейчас то, что я тебе скажу, но, — Люси пристально посмотрела ему в глаза, — я люблю тебя, — выдохнула она. — Мне нравится в тебе все. Твоя внешность, твоя улыбка, твои глаза, твои волосы, твой голос. Мне нравится твои советы, твое желание помочь друзьям и мне в трудные минуты, твоя ненавязчивость в этом деле, твоя искренность со мной, твоя доброта. — Люси чуть отвернулась, смотря на лепестки цветов, колыхающиеся от дуновения легкого ветерка, — я говорю тебе это, потому что, возможно, скоро у меня не будет такой возможности. Может, я умру на войне, может, принудительно вернусь в двадцать первый век. Но знаешь, — она вновь посмотрела на него, — если у меня будет выбор, я бы хотела быть с тобой. Если ты согласишься, и у нас будет возможность вместе с Эльзой и Жераром, если он, конечно, захочет, вернуться в двадцать первый век, мы с тобой вместе туда отправимся. А если откажешься, я останусь с тобой. Я готова променять комфортный и такой привычный современный мне мир на грязь и антисанитарию начала семнадцатого века, только чтобы остаться с тобой. — Закончила Люси, продолжая смотреть в теплые, серо-зеленые глаза Нацу. — Я ничего от тебя не требую, — поспешно заявила она, чуть отстранившись, — я не требую от тебя принять мои чувства и, тем более, ответить. Я просто хочу, чтобы ты знал о них. Я готова умереть на этой войне ради блага людей. Но мне бы не хотелось умирать с грузом на сердце, ничего тебе не рассказав. — Люси повернулась к нему спиной. — Спасибо, что выслушал.