На какое-то время опять нависло молчание.

— Ну и друзья у тебя, сын… — Сухо прокомментировал ситуацию глава семьи Фернандес в то время, как его жена все еще отходила от увиденного, прибывая в шоковом состоянии.

*Н-да, я прекрасно знаю, что Германии не существовало в семнадцатом веке, была Пруссия. Но, коль я уже упоминала Германию в предыдущих главах — исправлять мне не хочется. Так что, пускай будет Германия. Все равно ведь это к фанфику не имеет никакого отношения))))

**Ф. М. Достоевский «Преступление и Наказание», Часть первая, третья глава.

***Ф. М. Достоевский «Преступление и Наказание», Часть первая, седьмая глава.

Глава 37

По приезде друзей своего сына из Фиора месье и мадам Фернандес были в культурном шоке от их поведения. Нет, Фиор — это, конечно, вне всяких сомнений, не Франция, и воспитание там, у людей, другое, но чтоб оно настолько отличалось от принятого понятия дисциплины и правил хорошего тона во Франции. Такое месье Фернандес видел впервые. А ведь его младший сын, Жерар, тоже несколько лет прожил в Фиоре. Вдруг он стал таким же? Таким же невоспитанным, безбашенным, абсолютно лишенным чувства такта и приличия?! Упаси Боже!

— Отец, прошу, простите их поведение. Они, верно, устали в дороге, вот и решили пригубить немного вина.

— Немного? — Насмешливым ледяным тоном переспросил Жерара его отец.

— Валентин, я прошу тебя, — подала голос мадам Фернандес, обращая затравленный взгляд на мужа. Жерар перевел на нее взгляд таких же зеленых, как у нее самой, глаз, мысленно прося помолчать и не вмешиваться.

— Вивьен, помолчи. — Прервал ее Валентин. — Жерар, я очень надеюсь, что слишком развязные устои развратного общества Фиора на тебя не сильно повлияли.

— Кто бы говорил о развратности, между прочим, по статистике, Франция — сама развязная страна, — тихо прошипела Эльза, сжав ладони в кулаки. Но, благо, услышать ее смогла только Люси, полностью облокотившаяся на Скарлет, чтобы не упасть.

— Конечно, отец, — сухо ответил Жерар.

— Что ж, тогда будь любезен сопроводить своих друзей в дом. — Все так же холодно «приказал», а не попросил, месье Фернандес, разворачиваясь спиной к гостям и направляясь обратно в поместье. Вивьен бросила полный извинений взгляд на сына и гордо, что уже вошло в привычку, прошествовала вслед за своим мужем.

Жерар вновь покорно кивнул и развернулся к своим друзьям. Фрид подошел к Миражанне и повел ее к большим дверям поместья. Девушка не сопротивлялась, напротив, она что-то лепетала своему «женишку», как она его называла, и послушно перебирала ногами, двигаясь к входу в дом.

Грей же направился к Нацу и, хорошенько врезав ему, чтоб тот не буянил и не кричал, взвалил его на себя и понес к входу. Джувия подбежала к Люси и, отцепив ту от Эльзы, так же повела к поместью.

— Эльза, — выдохнул Жерар, подходя к ней. Девушка вздрогнула от его голоса и подняла затуманенный взгляд карих глаз на него. — Что случилось?

— А что, разве не видно? — Ответила она хриплым голосом. — Они напились. Причем, сделать это решили на трезвую голову по обоюдному согласию. Вот я и не стала им мешать.

— Вы опозорили меня перед моими родителями, — хмуро и холодно изрек он, — как ты вообще это допустила?

— А что мне нужно было сделать?! — Начала раздражаться Эльза. Ее неимоверно бесил этот холодный, не во что не ставящий ее тон. — Выхватить фляжку с вином и самой все выпить?!

— Не повышай на меня голос. — Остудил ее пыл отстраненных голос Жерара и ледяной взгляд его зеленых глаз.

— А ты не обвиняй меня! — Возмутилась Эльза, но тут же болезненно поморщилась. Боль вновь о себе напомнила, отдавая пульсом в виски.

— Иди за мной, — коротко ответил он, поворачиваясь к ней спиной. Эльзе ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ним.

Ступив на порог дома, Эльза сразу осмотрелась, наблюдая красивый зал, служивший гостиной. Он был большим и высоким. Однако, не смотря на рояль, стоящий почти в центре, многочисленные книжные шкафы, винтовую лестницу, зал был каким-то пустым. На стенах висел лишь один большой семейный портрет, который изображал всю семью. На портрете застыла улыбающаяся красивая стройная женщина лет тридцати стояла в шикарном, пышном зеленом платье, которое очень подходило к ее нежным, темным тепло-зеленым глазам, в которых играла неподдельная радость, волосы ее были убраны в пышную прическу, а локоны красиво ниспадали на грудь и плечи. Крепкий высокий мужчина в дорогом, синем камзоле с зачесанными назад темными волосами, на вид ему было так же, около тридцати, его кристальные голубые глаза, хотя они, скорее, были серыми, пристально смотрели на бедную Эльзу, которая поспешила отвести взгляд. А впереди них были изображены в полный рост два мальчика, на вид лет четырнадцати. И, что поразило Эльзу больше всего, они были очень похожи. Как две капли воды. Вот только у одного мальчика глаза были темного тепло-зеленого оттенка, как у женщины, впереди которой он стоял, и в них плескалась радость, оптимизм, в них был живой блеск. Синие волосы были взъерошены, а краешки губ тронула легкая, непринужденная улыбка; правый глаз украшала красная татуировка, которая ему очень шла, такая, кстати говоря, имелась и у мужчины, и у второго мальчика. Одет он был в темный, почти черный, камзол. В этом мальчике Эльза узнала Жерара. Второй мальчик, который стоял рядом со своим братом, чуть впереди отца, был на лицо точной копией первого, в котором Скарлет признала Жерара. Только он отличался цветом глаз. Глаза у второго мальчика были таким же серо-голубыми, прозрачными и холодными, как у мужчины. Взгляд был суровым и слишком серьезным для его возраста. Губы были сжаты в тонкую линию, как у мужчины. Синие волосы были так же зачесаны назад, будто подражая отцу. Если фигура первого мальчика была расслаблена, открыта, то фигура второго была сжата и напряжена. Одет второй мальчик был в белый камзол, обрамленный черными узорами. Его правый глаз обрамляла точно такая же татуировка, как и у второго мальчика, а так же у мужчины. Какими же похожими на лицо были эти мальчики с первого взгляда, а если присмотреться, то совсем разные люди. Жерар, как уже поняла Эльза, пошел в мать. И, судя по его отношению к ней, по его взглядам на нее, он любил свою мать намного больше, чем отца. Это объясняет то, что Жерар был запечатлен на портрете подле матери. А вот его брат, как думалось Эльзе, вовсе от него отличался. Но Эльза не хотела думать об этом неизвестном ей человеке. Куда больше ее волновало то, что творится с Жераром. Он ведь был с ней так обходителен и вежлив, а сейчас ведет себя, будто он — царь, а она — никто.

— Пошевеливайся, — холодный голос Жерара вывел ее из мыслей. Эльза перевела взгляд на мужчину, который ждал ее на лестнице. Эльза уже хотела возмутиться, как заметила рядом с ним всех своих друзей, кроме Миры, которую, наверное, увел куда-то Фрид, и трех служанок. Все они, за исключением Жерара, стояли не на лестнице, а на полу второго этажа. Решив, что показывать свой характер сейчас будет неуместно, Эльза проглотила свои возмущения и, понурив голову, смиренно поднялась к нему.

— Грей, Джувия, вас в вашу комнату проводит Авелин, — Жерар кивнул в сторону невысокой, худенькой служанки, одетой в темно коричневое платье. Она, на вид, была самой молодой из всех трех девушек. И самой низкой. Ее не особо темные волосы были хвост на затылке.

Авелин поклонилась и пошла по длинному коридору второго этажа, попросив гостей следовать за ней.

— Нацу, тебя в твои покои проводит Гаелл, — названная Жераром девушка, на вид которой было около двадцати пяти, поклонилась и, аккуратно взяв Нацу за руку, повела его в другом направлении коридора второго этажа. Гаелл была одета в такое же невзрачное коричневое платье, а ее темно-русые волосы были завязаны в хвост, как и у Авелин.

— Люсьена, — Жерар обратился к Люси, которая облокотилась о стенку. Девушка вздрогнула и обратила свой мутный взор на мужчину. — Тебя и твою служанку, — на этих словах Жерар даже не взглянул на Эльзу, — в комнату проводит Камилла.