— Пустите, сударь, — полицейский отпихивался руками, но ничего не выходило. — Да вы скажите просто. Да отлепись, каналья!
Молодой человек отпустил пристава, обхватил голову руками и заскулил. Он скулил так естественно, что где-то очень издалека ему начал подпевать не то собачий, не то волчий хор.
И вдруг неожиданно встрепенулся аристократ, который до сей поры молчал совершенно, а только трясся:
— Вот их! Вот этих берите! Вот этого молодого берите! В нём дьявол! — Он упал на колени, обратившись лицом к усачу. — Это они постоялый двор разнесли!
Усач презрительно посмотрел на пресмыкающегося перед ним пожилого мужчину. Потом бросил взгляд в сторону его потрёпанной дорогами и невзгодами жены. Да, тут явно поживиться было нечем. А вот эти мужчина и юноша явно могли заплатить за себя. Чистые, хорошо одетые, руки холёные. Пожалуй, достаточно ямой напугать, и сами всё отдадут. А если при себе у них много нет, так за таких чистеньких родители любые деньги заплатят.
Артур с горькой усмешкой взглянул на Селену. Мол, вот так вот, девочка, предательство в те времена ещё никто не отменял.
— И всё же подожди, Поль, — произнёс он, как мог небрежнее, одновременно продолжая придерживать оперативницу за руку. — У уважаемых жандармов есть к нам какие-то претензии?
Усач аж крякнул от удовольствия. Ему до колик надоели эти жалобнопищащие, коленоползующие и прочее и прочее, коих хватало каждый божий день. На востоке Император что-то затевал, и ежедневно в том направлении тянулись всякие оборванцы, поступать в великую армию. По пути они воровали, грабили, насиловали. Но на такую мелочь в военное время никто и внимания не обращает. Кроме обывателей. Вот они, да всякие «бывшие» и елозили у его ног и на пороге участка. И вдруг такая удача! Благородные и с гонором!
И всё же, усач был воробьём стреляным. Прежде чем начать глумиться над этой самоотверженной парочкой, требовалось окончательно убедиться в их беззащитности.
— Какие претензии? — развёл он руками. — О чём вы, господа говорите? Я же только слуга закона. Пусть не очень щепетильный, — он весело кивнул в сторону, где его подручные буквально вытряхивали из дорогого сюртука молодого повесу, который лишь мог хрипеть в ответ на их шутки. — Но верный! И если вы мне соизволите предоставить ваши документы и подорожную, то я и минуты вас не задержу.
Пристав действительно, что называется «собаку съел» на подобных досмотрах, и сейчас мог поклясться в том, что никаких документов у этих бродяг нет. К тому же прочему, как он заметил, грудь у юноши явно несколько объёмнее, чем свойственно мальчику такого возраста. А это предвещало любопытное дознание.
И Артур уже почти отпустил руку Селены, решив, что иного способа выбраться нет, как с совершенно неожиданной стороны пришла абсолютно нежданная помощь.
— А подойди-ка ты сюда, милейший, — насмешливо и одновременно властно прозвучал голос из-под шляпы, обращённый к усатому служаке.
От неожиданности вздрогнули оба — и Артур и усач. Оба, увлёкшись друг другом, совсем позабыли о таинственном пассажире. И теперь вдруг разом о нём вспомнили. И оба испытали не лучшие чувства.
Усач от того, что таким тоном с ним мог разговаривать только человек во всей мере наделённый полнотой власти не только в мире официальном, которому тот принадлежал только наполовину, но и в мире теневом, коему предана была половина оставшаяся. Помимо прочего полу слуга закона никак не мог понять, как он и его люди не обнаружили в дилижансе этого типа в широкополой шляпе?
Ну а Артуру, услышавшему, наконец, голос незнакомца, он — голос — показался чем-то знакомым. Фонетика чужого древнего языка не позволяла определить точно. И всё же, ясно стало одно — с этим человеком он разговаривал, и не раз, и не в прошлом, а в их настоящем времени. А значит, посланец был агентом.
— Тебе, тебе говорю, — обладатель таинственной шляпы пальцем поманил пристава подойти поближе к себе.
Остальные полицейские замерли, как и те, кого они грабили и раздевали. Все с открытыми ртами смотрели на дверцу дилижанса, к которой, как кролик к удаву приближался усач.
Дальше Артур особенно старался подслушать. Однако даже крошечное расстояние и полное отсутствие помех в виде шума ветра, или гомона людей, всё ещё находившихся в оцепенении, не помогло ему расслышать чего-либо важного. Только отдельные слова незнакомца, шуршание бумаг, и восторженный шёпот усача. Единственное предложение, сказанное более громко, и от того полностью услышанное, было последним напутствием обладателя безобразной шляпы приставу:
— И тогда тебя повесят!
На что усач отвечал неразборчиво, но так восторженно, словно только и мечтал о дне, когда его вздёрнут.
Глава четырнадцатая
Полицейские нехотя развернулись, не очень понимая решение своего начальника. Они так и бубнили, не обращая внимания на цвет лица своего командира. А тот был бледен, словно мёртвый.
Незнакомец из-под шляпы сделал ещё одну неожиданность Артуру. Его губы почти прошептали:
— Услуга за услугу. Теперь ты поможешь мне!
Голос. Где же Артур его слышал? Произношение древнего языка сбивало с толку. И зачем разговаривать с ним на забытом языке? И к чему эта таинственная шляпа?
Артур достаточно попутешествовал в прошлое, дабы понять, что человек не станет просто так скрываться в прошлом от своего коллеги из настоящего. Надо было всё выяснить. Голая, правда, всегда лучше разряженной лжи.
— Не надо, — произнёс мужчина из-под шляпы. — Ты это увидишь, но несколько позднее.
— С чего ты взял? — Рука Артура замерла. Теперь он вспомнил, и его совершенно не удивило то, что он готов был увидеть.
Между тем все расселись по своим местам, и карета тронулась. Полураздетый бывший насмешник, потерявший весь свой задор и дрожащий от пережитого ужаса, жался в самом углу, прикрывая трясущимися руками лицо. Аристократ, внезапно постаревший ещё на десяток лет, сидел неподвижно, опустив голову, и стараясь не глядеть на братьев. Его жена находилась в состоянии близком к помешательству, и лишь шёпотом творила молитвы. Селена вопросительно смотрела на Артура. А тот, в свою очередь, пытался просверлить взглядом эту ненавистную и загадочную шляпу, скрывающую лицо незнакомца.
С чего он решил, думал Артур, что я смогу ему чем-то помочь? У нас ни денег, ни документов. У нас нет здесь ни одной связи. Может незнакомец надеется, что я покажу ему ближайший портал? Но, если он агент, что практически не вызывает сомнений, то эта информация доступна ему и без моей подсказки. И где я мог слышать этот голос?
Внезапно потемнело. Это оторвало Артура от размышлений, и он бросил взгляд в окно. Дилижанс неспешно вкатился в лесную тень. Стало заметно прохладнее. Звуки и запахи чащи медленно прокрались и наполнили собою салон. Перестук лошадиных копыт, как и скрип колёс стали заметно глуше, словно в ваши уши заложили ватные шарики. И без того мрачная атмосфера кареты превратилась теперь в невыносимо жуткую. Все, даже полуобморочная аристократка, тревожно завертели головами, пытаясь разглядеть сквозь мутные стёкла окон невидимую, но неминуемую, как казалось, угрозу. Но, по сторонам дороги непроглядной стеной стоял лес.
Артур почувствовал, как всем телом напряглась оперативница. Если даже ей не по себе, подумал он, то каково же должно быть этим людям из тёмного прошлого, ещё веровавших в мистические силы зла, кроме того, так много переживших за этот едва добравшийся до своей середины день? Он попытался было вернуться к своим рассуждениям, но с удивлением обнаружил, что ничего из этого у него не получается. Тогда он снова взглянул на посланника и не без тайного удовольствия обнаружил, что обычно расслабленная поза того теперь выглядела даже более напряжённой, чем у сидевшей рядом Селены. Незнакомец тоже смотрел в окно, однако умудрялся делать это так, что поля шляпы позволяли видеть лишь его небритый пару дней подбородок.
Как бы Артуру хотелось посмотреть уж если не в лицо, то в бумаги, которые этот человек показал усатому жандарму. А ещё услышать слова, предшествовавшие оптимистичному предупреждению о неминуемой каре, которые заставили посереть лицо бравого блюстителя закона, по совместительству — мелкого дорожного грабителя.