— Готовьте костёр! — скомандовал я и в это время… О, чудо! Нам ответили. Причём настолько быстро, что торопливость, с которой нам что-то пытались передать, ощущалась на расстоянии.

— Спускай лодку, — дал команду я, как вдруг раздался крик:

— Судно по курсу!

Как мы в него не вошли… До сих пор загадка. Прошли буквально в паре десятков метров. В это время на неизвестном корабле, стоявшем себе спокойно на рейде, тоже были очень удивлены, поскольку были слышны обескураженные команды по подготовке камнемётов и баллист.

— Все на стрелковое, — дал я приказ Дортуну. — Бить, как только будут готовы. Цель — палуба. Паруса спускаем.

Последнее распоряжение было не лишним, поскольку один из камней противника уже ударив в мачту, отрикошетил на палубу, судя по крику попав в кого-то. А паруса дорогое удовольствие в море. Как минимум у нас — запасных не было.

На «Рыбаке» парни пустили «бревно» с баллисты даже быстрее чем мы.

— Хромой! — вылетел на палубу Ларк. — Они просят помощь по амулету!

— Глуши! — понял я, о чём идёт речь.

— Это как?!

— Ори песни! Неси чушь! Кричи о помощи в устье залива! Что угодно, лишь бы было не понятно, что они говорят!

Как оказалось, когда я вошёл, Ларк исполнительный, но недалёкий. Хотя в данном случае это сыграло нам на руку. Он принял всё буквально. То есть, когда я на утро спустился в каюту капитана, то двое парней орали песни, перебивая друг друга. Один кричал о необходимой помощи, а сам Ларк реально нёс чушь, поскольку…

— Я рыба! Я ненавижу рыбаков! Хочу войти в толстую женщину! А сало мускуна вкусное! Я рыба!..

Только вражеский корабль начал поднимать парус, как его с двух сторон оборвали камни с наших кораблей. Мы бы сунулись на абордаж… но нас всего пять сотен. А если это «Лучезарный», то от шести сотен, до девятиста… Неподъёмно…

— Все молчим сто ударов сердца! — заорал я.

Как только парни смолкли, я на пороге крика проговорил прямо в кастрюлю:

— Прекратите пускать камни, иначе идём на абордаж! Глушите дальше!

Первым начал Ларк… Я рыба… Ну и далее…

На удивление имперцы вняли. Собственно глупое занятие кидать в темноте булыжники в друг друга. Интуитивно вроде понятно, что попал, но только интуитивно. А так… мазали. И мы, и они. Только стихли всплески и удары, как с нашего корабля начали махать имперским флагом при свете факела. Одновременно с борта стали спускать шлюп. Имперцы похоже не полные придурки, поскольку повторили наш манёвр. Ребята полагают, что вакханалию в «эфире» уже услышали и в их сторону идёт подмога. Возможно… В нашу должна идти точно.

Шлюпы сошлись в полной темноте между нами. Как в темноте… Луна выглянула, даря благословение жаждущим. А нам надо было рассмотреть врага повнимательней. Противник был всего трёхмачтовым и уступал по размерам «Императору». Но, кто его знает, сколько их на корабле? Нас то всего пять сотен! Но зато у нас два корабля, даривших психологическое превосходство. Спорная ситуация! Непонятно, откуда взялось вообще данное «корыто»? Судя по первой букве на носу «Д», ненароком освещённой его командой, это не «Лучезарный». Но по крикам в «эфире», однозначно имперский.

С нашей палубы, тем временем, шли полным ходом переговоры с берегом, путём перемигивания световых приборов. Они — прожектором, а мы в замедленном действии — по-индейски, то есть, прикрывая тканью пламень костра. Но суть не в средствах. Суть в цели. Мы с каждой минутой всё более понимали происходящее вокруг.

Блокированные в крепости ребята, не дожидаясь нашего появления, начали переход к морю по скалам. Обратная дорога им была отрезана, поскольку два дня назад они сдали крепость. Как это возможно, не представляю. Тем не менее, факт, есть факт. В течение пары часов рабы могут выйти на скалы, чтобы начать прыгать с утёса вниз.

А у нас… А у нас всего две гребно-парусных шлюпки и одна вёсельная шлюпка с «Рыбака», уже втихую выплывшая в тень скал. Как то не соизмерялось в местном мореходстве количество лодок с количеством команды корабля.

Имперцам в процессе переговоров, было предложено пропускать наши шлюпки с берега. Те упирались, хотя поперёк их носа встал «Рыбак», блокирующий передвижение врага. Тем не менее, рейсы с «Рыбака» не расстреливались, ввиду того, что шли по краю дистанции обстрела врага и малости шлюпки, представлявшей сомнительную цель (парни дважды смогли сделать пару ходок туда-сюда, перевозя рабов на «Рыбака»). А вот попытки подойти к берегу однопарусным шлюпкам с «Дракона», имевшим довольно высокие борта и ярким пятном выделявшийся в темноте парус, что их демаскировало полностью, пресекались баллистами и камнемётами. Ответные выстрелы прекращали эти попытки, но и наши шлюпки, кружа, боялись пройти мимо «Дайкура» — луна в какой-то момент выглянула из-за облаков полностью, освещая наименование вражеского судна.

Можно было рискнуть. Правда, можно. Можно было и парусным шлюпкам… Только если попадут — вообще перевозка затянется. Можно было и на абордаж… Но, хрен его знает, сколько их там. Мага не было точно, иначе разнесли бы нас. Да и пушек на борту, визуально, не наблюдалось.

Как только забрезжил рассвет, имперцы начали обстрел лодки занимавшейся челночным бегом, чуть не перевернув оную. Тут же вражеский корабль вновь получил пару камней в борт от нас. Я приказал выкинуть флаг переговоров. По правилам надо красный, но мы тупо помахали простынёй.

— Локот Аликсий, — подскочил Глаз. — Давай ужо разнесём ту лоханку!

— И заставим их пойти на крюки… И не факт, что справимся. Каждый раз, когда лодка приходит к «Рыбаку», нас становится человек на десять больше. А это значит, что каждый раз мы становимся сильнее.

К зениту договорились на встречу на нашем борту. Разумеется, прибыл не капитан…

— Сотник войск Императора, Пиртус Высокогорский… — заглянул в каюту Клоп, представляя парламентёров, — и сотник войск Императора Толират.

Я кивнул.

— Присаживайтесь, сотники, — как имперцы вошли в каюту, предложил я. — Локот Шахматного локотства Аликсий.

Тот, что знатный, а это было видно по расфуфыренному камзолу, был очень высок, но неимоверно худ. Чтобы войти в каюту, даже мне приходилось склонять голову. Этот же чуть в три погибели не свернулся. Второй был крепким парнем с простым лицом и настолько же простым костюмом, чёрного цвета. Оба зим тридцати — тридцати пяти.

Следом за ними вошли два арбалетчика из наших воёвых и Минтус. Я вопросительно приподнял бровь — на переговорах должны были присутствовать только я и Найн. Безопасность обеспечивалась отсутствием оружия у сторон. Вернее у стороны, поскольку и у меня и у Наина висели кинжалы за спинами.

— Черносотенник, — прошептал в ухо Минтус, зайдя сзади.

Я, с интересом посмотрев на крепкого, одобрительно кивнул своему десятнику.

— Мы не можем обращаться к вам как к локоту, Аликсий, — начал высокий.

— Почему же?

— Империя не признаёт ваше… уж извините за прямолинейность, самозвание.

— Вы не политик. Могли бы и помягче. Может оно и к лучшему — быстрее разрешим наши вопросы, — не стал я заострять внимание на наглости. — Предлагаю отойти вашему судну в сторону и дать нам приблизиться к берегу.

— Мы не можем этого сделать.

— Почему?

— Потому что рабы, которых вы намереваетесь забрать, являются собственностью Империи.

— Позвольте не согласиться с вами. Человек не скотина или вещь, и поэтому не может быть чьей-то собственностью. И, поскольку те люди решили взойти на борт моего корабля, а вы мешаете этому, прошу вас подвинуться в сторону.

— Это не ваш корабль, — демонстративно скривился знатный. — Это корабль Императора. И я предлагаю вернуть его законному владельцу.

— Это тот корабль, на котором вы пришли сюда не ваш! — начал я терять самообладание от такой наглости. — Он действительно принадлежит Императору. Пока принадлежит! А то судно, на котором находимся мы, это мой корабль! Если вы пришли испытывать моё терпение, то уже испытали. Его нет. Беспардонность, с которой вы ведёте себя, позволяет мне сделать вывод, о том, что вы пришли не договариваться. Дальнейший наш разговор в таком тоне приведёт к тому, что я дам команду захватить ваше судно!