— Зачем?

— Точно не знаем. Говорят в каменоломнях бунт. Мы должны были пройти через горы к Алмазной.

— Как узнали о нас?

— Ненароком увидели паруса. Тысячник сказал повернуть на вас…

— Аликсий, — заглянул в каюту, где проводился допрос, Глоб. — «Купец» на горизонте.

— Не отвлекаемся. Идём в Сапожный, — ответил я капитану, переключаясь вновь на пленных. — Что за корабль стоит в заливе?

— «Лучезарный».

— Сколько на нём человек?

Все ответили что не знают. И двое не врали…

— Сколько?! — положив руки на оба плеча и глядя в глаза тому, что солгал, спросил я.

— Не знаю, — твердолобо повторил он.

Я чувствовал что злоба, накатывающая на меня, только усиливает приток сил от пленного.

— Должно быть шестьсот, — после пяти минут молчания, в течение которых я так и не сменил позы, глядя в глаза и держась за плечи, сдался он. — Но сколько сейчас не знаю. Можно и тысячу взять.

— Откуда знаешь?

— Брат на нём служит…

Уходили пленные в подавленном состоянии. Особенно тот, что посмел обмануть. Ноги не подкашивались, но всё же заметно было.

— Готовь следующих, — когда увели эту троицу, обратился я к Саниту, единственному присутствующему при экзекуции — остальным воёвым, во избежание кривотолков, я велел ждать за дверями. — Я к Элидару.

— А говорил, не маг…

Отвечать я не стал, хмуро посмотрев на воеводу.

До прежнего полуживого состояния я себя доводить не стал. При первых признаках головокружения, отошёл от Мишки. Тот выглядел гораздо лучше. Терапия силой помогала. Выйдя на палубу чтобы вдохнуть свежего воздуха, увидел Наина и Санита стоявших у фальшборта. Я направился к ним, планируя забрав воёвого, продолжить допрос.

— … он как глянет на меня, — донёсся голос Санита при приближении. — Думал, душу вынет.

— Маг, не маг… — ответил Наин. — Человек сильный. И разум есть. А если и маг, то только лучше.

— Согласен. Обидно только. Не доверяет…

— Словно бабы, — подошёл я к ним. — За спиной.

Если мужики и вздрогнули от неожиданности, то я этого не заметил. А ощущать людей, когда сам высосан досуха, я не мог.

— … Не доверяю… — продолжил я. — Доверяю! Если не вам, то кому? А маг… Молнии пускать не могу. Магию не вижу. Значит не маг!

— Мы ж меж собой, — попытался оправдаться Наин.

— Меж собой… Я же услышал! И другие могли. Порождаете слухи. Прекращайте. Закончится всё. Сядем. Поговорим. Сейчас пошли.

— Слухи и так пойдут, — возразил Санит, пока мы шли до каюты допроса. — Если имперских в живых оставить. Они в трюме шепчутся, что мы Адепты смерти.

— Да? Из-за копий?

Ларк и Клоп до сих пор носились с найденными нами копьями этого запрещённого ордена.

— Из-за них. Ну и ты не совсем обычно спрашиваешь…

— И по боку. Пусть так. Сильней бояться будут. Лишь бы среди наших такие слухи не пошли.

Санит не ответил. Только молчание иногда красноречивей слов. Я остановился, развернувшись в тесном коридоре нижней палубы.

— То есть?

— Копья эти… То что ты души орков забрал, все знают… И жена…

— А что жена?

— Магичка не выберет простого человека.

— Охренеть! Ты понимаешь, к чему привести может? Почему не пресекаешь?

— Толку то… Они втихую будут. Ещё хуже.

— Ладно… — продолжил я, негодуя, путь, но вновь остановился. — А ты?

— Не Адепты, конечно… — Санит смотрел на меня. — Говорят, что когда вы от орков бежали…

— Договаривай!

— Ритуал Адептов…

— Клоп! Сука! Это не мы сделали! Это стража, охранявшая рабов, чтобы оправдаться!

— Я и не говорил…

— Потом тебе расскажу! — вновь зашагал я по коридору. — Охренеть!..

После третьей процедуры донорского перелива силы, Элидар придя в сознание, открыл глаза. И слава духам! Поскольку у меня горело всё тело — оказалось, данное действо проходит не совсем безобидно для меня. Температура поднялась точно выше тридцати восьми. Да и ощущения не из самых приятных. Выпив отвара (в глотку ничего кроме жидкости не лезло), я упал в беспокойный сон…

Ближе к Сапожному увидели паруса «Сухого», повернувшего тут же в сторону от нас. После условного сигнала прожектором с мачты, «Сухой» сменил курс на встречный.

— По берегу, селяне ничего толком не знают, — начал Шапель — капитан «Сухого» Да и у сторону от нас шарахаются. А вот поутру с «купцом» устретились.

— Мы видели их. Догонять не стали, — перебил Глоб, но тут же замолчал, видя хмурые взгляды.

— Они поначалу тожа у сторону, — продолжил Шапель, — но мы пошустрее. А как камнемёты развертали на них, так они и сбавили ход. Докричаться не могли — близко не пускают. А лодку приняли. Купец говорит, что на днях из моря малое имперское судно прибыло, после чего усе имперцы словно взбеленилися. Ощема, говорит по слухам армада рабов шла на Пакр, а имперцы их устретили. Я уж думал, не увижу вас. Толька купец говорит, народ не больно-то поверил, поскольку имперцы усилили охрану по берегу. Гонцов разослали. То имперкое судно, што бунтовавшихся караулило, к Пакру пришло. У городе паника. Жители у стороны разъезжаются. Говорят, ждут они нас. Купец у свого знатного узнал, што вскоре запретят суднам покидать город, от он и сиганул из залива. В Пакре пяток купеческих стоит. Недалече отседа ещё пара суден у села. Общем всё.

— Не густо — резюмировал Санит, мельком взглянув на меня.

— Глоб! Берёшь «Сухого» и идёте искать те корабли, что у села стоят, — прохрипел я — восстановиться после переливания силы Элидару, оказалось не просто.

Меня бил озноб. Всё время! Кусок в горло не лез. Особенно рыбы, которой мы питались последнюю пару лун. Нервировало всё! Переплетение отдачи силы на сторону и отсутствия оной извне, накладывало свою лапу на мой организм такими болями! Ломало кости. Жар почти не спадал. Зубы! Я трогая языком ощущал, что они шатаются! «Вампирство» из пленных не помогало… Только… мысли были ясными. Злыми! Уставшими от боли! Но ясными!

— «Дракон» и «Рыбак» идут к скалам, где Яр должен появиться. Я перейду на «Дракона». Санит, остаёшься с Глобом.

— Локот… — начал Санит и замолк, видя злобный взгляд — говорить было больно — каждый звук словно иголка в мозг.

— Что? — выдавил я из себя.

— Как скажете.

— Сибурт остаётся с Элидаром. Собери мне десяток.

— На «Драконе» всего две сотни.

— Мне хватит.

— Я выделю сотню из своих.

Я кивнул, не став кочевряжиться, всё таки на «Драконе» всего две сотни.

В мою сотню впихали лучших.

Не знаю, где воспитывался капитан «Винного», а ныне главенствующее лицо «Дракона», но склонил в приветствии голову он вполне подобающе.

— Как зовут?

— Вирлат, локот.

— Аликсий. Как последние взойдут, уходим на правое побережье залива.

Капитан молча склонил голову.

Вроде и судна рядом, а перевозились с пересаживаемой на «Дракона» сотней больше часа. Начало уже смеркаться. На обратный рейс пересадили на «Императора» ещё полста пленных — Санит настоял, чтобы численность команды превосходила численность безоружного противника на борту.

Проверив цоканьем наличие связи по магическим амулетам между кораблями, мы начали поднимать паруса. Почему цоканьем? Потому что слышали обрывок фразы из этих «кастрюль». То есть теоретически, нас могли слышать. Поэтому было принято решение общаться только той азбукой, что проработали для сигнальных прожекторов, но только цоканьем, либо стуком. На «Драконе» «радистом» посадили Ларка. Парень подрос за последнее время интеллектуально.

— Стой, — поймал я его, когда тот только взошёл на борт. — Копьё заверни и больше никому не показывай.

— Почему?

— Потому. Позже объясню. Клопу то же самое передай.

— Ладно, — обескуражено ответил парень.

В ночь, медленно идя вдоль контура скал, нет-нет, да мелькали прожектором, который вдруг начал «садиться». Как же всё не вовремя. Светильники «Дракона», существовавшие на нём ранее, были по глупости все перенесены на «Императора». Мои «танцы с бубном» вокруг сдыхающего магического светильника, результата не дали. Вот забирал я силу на раз. А отдать… Элидару — да. Но он сам тибрил. Без спроса.