С другой стороны вылетел нам на встречу Элидар со своей пятёркой.
— Как у вас? — спросил он.
— В принципе тихо. Двое погибли. Двое раненых, — ответил я. — У тебя?
— Ничего себе тихо! Один. Сам нарвался. Вперёд вылетел. Пятёрка карающих была, но ввязываться в бой с нами не стали — ушли.
— Охо! — заглянул в сумки лошади знатного, кто-то. — Я бы тоша за тако добро до послежу упирался.
— Глаз! — рыкнул Эль. — Ты что делать должен?
— Пошмотрел я по кругу. Нету ашо никого.
— Ты постоянно должен смотреть!
Самым сложным оказалась не битва с местной стражей, они как раз потеряв свою часть, ну и честь, благоразумно заперлись в локотском замке. Самым сложным, оказалось, собраться всем вместе, когда пришло время. Не смотря на троекратные свисты рейдовых команд, едущих по параллельным улицам и собирающим бывших рабов в кучу, остатки незадачливых грабителей ещё в течение последующих суток настигали нас, вливаясь в вереницу повозок и всадников.
— Хоу! Хоу! — нагнал нас светившийся от счастья Ильнас.
— Вижу, — похвалил парня Эль спокойным голосом. — Нашёл. Молодец.
Ещё пять минут назад, видя приближающийся к нам по степи табун, Элидар через мат выражал своё мнение о Шраме, настолько затянувшем возвращение опекаемого.
Идея с поиском городского табуна, не смотря на подоплёку, полностью оправдала себя. Ильнас привёл сотни две, не менее, лошадей.
— Не-е. Городской не нашёл! — весело объяснил парень. — Его ещё не выгоняют на выпас. Это имперский.
— Да?! Хочешь сказать, к тысяче ездил?
— Да чего я, глупый что ли? Они непуганые, здесь. Далеко от лагеря на выпас водят.
Только Ильнас отъехал, как Элидар поманил к себе Шрама:
— Рассказывай!
— Ну, что… Как ты и велел, мы покружили по округе. Парни, гляжу, уже нервничать начали, а тут обоз сельский, ну… хотели распрячь. Староста и рассказал, что пасётся неподалёку импреский табун под охраной десятка. Разве твоего остановишь… Велел ехать. Но, всё грамотно сделали. Мы ж в имперское одеты — они не сразу поняли… Выбили по одному.
— Потери?
— Двое из тех, что у орков отбили. Совсем клинок держать не могут. Трое раненых. Один серьёзно.
— Поехали, посмотрим…
— Что затеял? — Эль вернулся обратно, когда мы уже на пару часов отъехали от имперской границы.
— Да места знакомые до боли. Хочу долги отдать.
— Давай без загадок.
— Поселение зеленомордых, что в нескольких днях пути, мне знакомо.
— Начнём с того, что плохая идея, — переварив услышанное, ответил Мишка. — Насколько я понял, это возможно столица орков?
— Что-то типа.
— Эти зачем? — кивнул маг на полусотню бредущих пленных стражников.
— Оркам всё равно кто из нас кто. Будут биться на нашей стороне.
— Умно. Только не стоит.
— Почему?
— Смертей мало?
— Вопросом на вопрос…
— Друзьям можно.
— Там тоже люди.
— А орков сколько?
— Не знаю. Тогда было несколько сотен.
— Несколько это больше трёх?
— Вообще, да. А если считать воинов… Наверное около.
— Хрумзы есть?
— Есть… Были.
— Много?
Я нехотя кивнул.
— Лёх, они нас сомнут. Люди устали. Да и позади не всё так гладко. Шрам говорит, что только рядом с Ханыроком пять тысяч стоит. Потому и на выпас далеко гоняют. У них с обеспечением проблемы. Я не уверен, что не пойдут по следу.
— На чём?
— Это не единственный табун. Минимум ещё три сотни должно быть.
— С тремя как-нибудь справимся.
— Лёх, это орки… А это… — обвёл он рукой, — не воины. Ты в расчёт тех, что освободили, не бери.
— Надо, — твердолобо возразил я.
— Подумай, месть не лучший советчик — начал отъезжать он. — Этого-то за что так? — кивнул он на еле плетущегося за моим жеребцом старика привязанного верёвкой к седлу.
— Мой бывший рабовладелец, — оглянулся я.
Элидар покачал головой. Придержав повод, я вздохнул, и начал спускаться из седла. Ильнас и Клоп подскочили, чтобы помочь. Я вынул из ножен Ларка клинок. Свой висел на луке красавца отобранного из конюшни ханырокского коллеги, замок которого так и не смогли взять. Ну, хоть конюшню…
Остановив пытавшихся меня поддержать парней, я подошёл к старику. Испуганный взгляд. Старое забитое существо. Убить? Да вроде как столько воды утекло… Поостыло всё…
— Пощади, — прохрипел старик.
И вдруг этот голос разбудил злобу, напомнив, что именно эта тварь избила ребёнка и продала его когда-то в рабство к оркам. Только вот… рука всё равно не поднималась.
— Вот ты! — указал я на одного из пленных стражников. — Иди сюда!
Мужик угрюмой походкой приблизился на расстояние трёх шагов, остановившись, поскольку позади меня раздались звуки вынимаемых из ножен клинков, а Глаз положил стрелу на тетиву.
— Убьешь его и можешь быть свободен, — я кинул к ногам мужика клинок.
— Он мне не враг, — довольно смело ответил стражник, глядя прямо в глаза.
— Я казню! — раздался голос из толпы пленных.
Я кивнул воинам, охраняющим стражников, разрешая пропустить палача. Крепкий мужичок спокойно подошёл к нам, поднял клинок, и не задумываясь воткнул его двумя руками в грудь пытавшегося отстраниться старика.
— Отпустите их, — махнул я рукой в сторону пленных.
— Всех?! — переспросил Санит.
— Всех. На восток поворачиваем!
Прости Ивика… Как бы не вышло, извини… Я пытался спасти тебя. Хотел, хотя бы….
— Аликсий, — помог мне залезть в седло Клоп, перебивая мысли о девушке, — поговорил бы с Варёным.
— О чём?
— Пусть он её отпустит. Тебя он послушает. Пока есть ещё шанс. Она вон с ними уйдёт, — кивнул Клоп на стражников.
— Не могу, — вставил я вторую ногу в стремя. — Это его решение. Его добыча. Завидуешь, что ли?
Речь шла о балессе, захваченной в одном из богатых домов.
— Не завидую. Его жалко. Корабельные ведь, разум потеряли.
Те два глобовских, побывавшие с балессой купца, действительно слегка тронулись. Один ушёл искать её. Пешком. Второй сам на себя не походил. Похудел, осунулся, ни с кем толком не разговаривал…
— Поговорю, — пообещал я.
Телеги, телеги, «топтуны», два десятка на обычных лошадях, снова телеги. Карета… Тоже, кстати, добытая Варёным. Парень с юмором. Преподнес мне её в качестве подарка от ханырокского локота, символизирующего, со слов Варёного, подчинение Северной Империи.
… пеший освобождённый торб, вновь «топтуны»… Сколько же нас?
— Варёный! — наконец дождался я телеги с наказанным. — Поговорить бы…
— Сейчас, локот, — спрыгнул он с телеги, на которой, кутаясь в шубку, ехала белокурая красавица, и стал отвязывать узду тонконогого белоснежного жеребца.
— Твои цветовые предпочтения бросаются в глаза, — усмехнулся я, пока Варёный взбирался на грациозное животное. — Локот? Впервые от тебя слышу такое обращение. Перед ней рисуешься? — тихо спросил я Варёного, когда он поровнял своего жеребца с моим.
— Изменил своё мнение.
— Вижу, — кивнул я на бахрому кружевного костюма, выбивающуюся из-под тяжёлого утеплённого плаща. — Тебе идёт. Я о ней переговорить, — улыбнулся я наблюдающей за нами девушке.
— Уговаривать отпустить будешь? — В голосе Варёного появилась стальная нотка, позволяющая определить его отношение к такого рода разговорам.
— Нет. Ты вправе. Предостеречь хочу. Ты бы с Элидаром переговорил по поводу неё. Он тебе больше чем я расскажет. Не хочется увидеть тебя безвольным.
— Уже. Поговорил. И ещё с пятью доброжелателями. Знаешь, Хромой… — Варёный некоторое время ехал молча. — Что я видел в этой жизни? Кандалы да подворотни. Падших девок, да кровь. Бедовая судьба, бедовая жизнь. И тут вдруг такая удача! Я не о ней, — проследив за моим взглядом, уточнил наказанный. — О тебе. О локотстве. Я ведь поначалу усмехался над тобой. Не напоказ, конечно, а внутри. Локот! Обирающий селян. А ведь… Чем мы отличаемся от них. Императоров, локотов, грандзонов… Да ничем! Они также берут силой, что им надо. Только называют это налогами, а не грабежом.