— Не кипеши пока, — негромко сказал я.

Некоторое время я разглядывал парочку субъектов, от которых нас с Тенью отделяет всего три ярда раскисшей британской почвы.

— Вот что, «друзi», — сказал я, адресуясь заодно и к третьему, который, бросив работу, подтянулся к своим землякам. — Еще одна такая «случайность»… еще раз «не удержите» прут, и арматура окажется у одного из вас в животе. Или в каком-нибудь другом месте.

— В глаз можно ткнуть, — сказал Тень. — У них же все равно нет мозга.

На какие-то мгновения над полем повисла тишина. Затем прозвучал сердитый окрик Джимми:

— Hey, why you fucking do not work!..

Подойдя к нам, Джимми хмуро поинтересовался, в чем причина остановки. Я сказал, что парни, работающие справа от нас, не соблюдают меры безопасности. Это может плохо закончиться… С учетом сказанного я предложил поменять расположение пар на «дорожках». Пусть эти двое работают, где хотят, где сочтет нужным их поставить Джимми, лишь бы только не рядом с нами.

Индус, выслушав мою тираду, выдал примерно следующее:

— Какого хрена, Arthur?! Сначала ты выжил этих парней из дома, где они жили! Теперь ты пытаешься командовать здесь, на поле!

Он злобно посмотрел на меня.

— Запомни, Arthur, здесь я начальник, и будет так, как я скажу.

Этот инцидент подействовал на нас с приятелем бодряще. Во всяком случае, после возобновления работ мы как вырвались вперед, так и лидировали вплоть до того момента, когда воткнули последний по счету прут в край гряды.

Более того. Мы на этом не остановились, но перешли на другую «дорожку»; и, действуя в таком же резвом темпе, помогли литовской паре прийти к финишу в числе призеров.

Когда мы уже тащились через все поле обратно к ангару, показался пикап. «Тойота» — грязная, заляпанная глиной, как будто водитель участвовал в заезде для экстремалов — остановилась возле вэна. К джипу поспешил наш «сахиб»: судя по всему, приехало какое-то начальство…

Из открытой дверцы пикапа сначала выскочила рыжая собачонка; округу огласил звонкий задиристый лай. Потом выбрался сам водитель — это был довольно высокий, сухощавый, костистый мужчина лет сорока пяти. Одет он довольно странно: на нем шорты, на голых ногах резиновые сапоги; куртка «аляска» расстегнута, видна майка камуфляжного цвета. На рыжей голове бейсболка, повернутая козырьком назад.

Он обменялся рукопожатием с Джимми. Некоторое время они о чем-то беседовали с индусом, потом, наконец, этот странный субъект обратил внимание и на нас.

— Hi, guys! — громко, хорошо поставленным голосом произнес он, адресуясь сразу ко всем. — My name is Jack. I'm the owner of the farm!..

Мы с Николаем подошли поближе. Фермер спросил, кто из нашей бригады имеет опыт сельхозработ… Подняли руки все, кроме четверых — меня, моего приятеля и двух литовских парней.

— Устали с непривычки? — Джек похлопал меня по плечу (я оказался единственным из нашей четверки, кто способен общаться на английском). — Ничего, ничего… это только начало.

Он усмехнулся, показав крупные желтые зубы.

— Как говаривал старший инструктор в учебке нашего 22-го полка: Welcome to hell, son!..

ГЛАВА 22

В начале седьмого вечера Джимми высадил нас четверых в том же месте, где подобрал ранним утром.

— Альгис. Саулюс… — сказал я, когда мы выбрались из салона, — спасибо вам, парни.

— За что «спасибо»? — удивился Альгис.

— За дружескую поддержку. — Покопавшись в памяти, я собрал воедино несложную фразу на литовском. — Didelis ačiu už pagalba.

— Nėra už ką, brolis, — Альгис улыбнулся. — Вы ведь нам тоже помогли… Не помню, говорил ли уже… — Он закрыл молнию куртки до самого горла. — Мы маленький народ. Приятно, когда кто-то еще рядом говорит и понимает на литовском.

— Это почти весь мой словарный запас, — я вымучил ответную улыбку. — А вот вы говорите на русском гораздо лучше… — Я покосился на приятеля — Лучше, чем даже некоторые исконно русские.

Литовцы ушли вперед; мы с приятелем побрели вслед за ними. После появления хозяина фарма Джека мы еще примерно полтора часа носили из амбара к краю поля длинные тяжелые свертки с бамбуковыми палицами. Это занятие совершенно изнурило моего приятеля — когда мы шли от Дерби-роуд к нашему дому, Тень едва волочился за мной.

Я заставил приятеля переодеться в сухое. Развесил нашу мокрую одежду на щитах вокруг включенного калорифера (здесь же сушится рабочая одежда и обувь литовцев). Выдал Николаю бутылку лагера из неприкосновенного запаса, а сам отправился в ближайший к нашему дому маркет: еще есть время, чтобы сделать покупки до его закрытия.

Возвращаться обратно пришлось с двумя увесистыми пакетами: еда и напитки в расчете на недельный рацион для троих. Я находился примерно в квартале от нашего дома, когда поблизости — в десятке метров впереди от меня — к тротуару притерся кирпичного цвета микроавтобус.

— Arthur, czekaj!

Я остановился, вглядываясь в женщину, которая выбралась из вэна через боковую дверь.

Ага… это одна из бывших соседок, Броня. Она и еще одна кабета не так давно съехали из нашего дома. По слухам, нашли себе другого «босса», какого-то индуса, или «пенжаби», которого считают здесь конкурентом Джито.

— Cześć, Bronisława!

— Cześć!..

Полька улыбалась, и даже обняла меня, как будто встретила родного брата.

— Jak twoje sprawy? Jak Tania?

— Dziękuję… normalnie.

— Artur, chcesz porozmawiać z naszym szefem…

Из машины выбрался тот, кто сидел за рулем. Подошел к нам.

Это был смуглолицый мужчина среднего роста, примерно моего возраста. Одет в синюю плащевую куртку, на голове оранжевого цвета бейсболка, контрастирующая с его черными, как смоль волосами. Индус. Или «пак». Или «пенжаби» — эти числят себя отдельным народом.

Мужчина, улыбаясь, протянул мне руку. Он сказал, что его зовут Сундер. Я назвал свое имя; мы обменялись рукопожатием… Надо сказать, я уже слышал это имя, и не раз — Сундер и есть тот самый босс, который, по слухам, соперничает — если не сказать, враждует — с нашим работодателем.

— Артур, мне о вас рассказывала Броня, — Сундер кивнул в сторону польки. — И не только она… Вы ведь тут вдвоем с женой?

— Да, — несколько удивленно произнес я.

— Возможно…. — Сундер сделал паузу, при этом глаза его хитро щурились. — Возможно, вы захотите сменить работодателя.

— Так? — осторожно произнес я.

— У меня — «цитрусовый пакгауз».

— Хм.

— На следующей неделе я отправлю в поле две бригады.

— Замечательно, — сказал я, чтобы хоть что-то сказать.

— Люди у меня живут в нормальных условиях, — продолжил Сундер. — Такого, чтобы по три или четыре человека в комнате, и чтобы спали на полу… Такого у меня нет, и никогда так не было.

— Я так понимаю, уважаемый Сундер, у вас какое-то дело ко мне?

— А я думаю, это у вас дело ко мне, — индус вновь широко улыбнулся. — Ходят слухи, что вы ищете другого работодателя?..

— Кто-то решил на мне и моей жене заработать сотню фунтов? — отшутился я.

— Ха-ха… Не без того. — Он кивнул в сторону женщины, которая прислушивалась к нашему разговору. — За вас двоих запросили даже не сто, как у нас принято, а сто семьдесят.

— Вот как.

— Если надумаете сменить место работы… и жилье — дайте знать.

Сундер передал мне визитку.

— Здесь номер сотового.

— Спасибо, уважаемый. — Я сунул визитку чужого босса во внутренний карман куртки. — Мне нужно будет подумать.

— Конечно, Arthur. — Смуглолицый мужчина вновь хитро прищурился. — Мне сказали, что вы умный рассудительный человек. Поэтому я уверен, что после небольших раздумий вы примете правильное решение.

Этот эпизод меня изрядно озадачил. Между собой мы с женой, надо сказать, не раз обсуждали тему возможного перехода к другому работодателю. Это было в тот период, когда Джито сидел в СИЗО, и когда временно прекратили выплаты. Но сейчас, когда с нами почти полностью рассчитались, и когда меня зачислили в бригаду сельхозрабочих, тема смены босса перестала так остро стоять на повестке дня…