Я расписался.
- Пошли,- скомандовал Пирке.- Как раз готовят ракету для вылета в Новосибирск.
Мы отправились длинными туннелями. Служебный лифт поднял нас в ракету. Пирке подвел меня к пожилому бортинженеру и представил так невнятно, что я и сам не узнал свою фамилию. В лицо меня бортинженер не мог помнить - он закончил вуз до того, как мы с Фревилем успели сформулировать свои постулаты. И вообще, видно, предельно замотан был перед стартом.
- Это наш стажер,- небрежно сказал Пирке о моей персоне.- Я дал ему задание в Новосибирский порт. Подбросьте, пожалуйста.
Незаметно подмигнул мне - и удалился.
Пока шла заправка, я заскочил к радисту и попросил соединить меня со Станцией. Радист, мальчишка с серыми невинными глазами, в новенькой негнущейся форме, шел в первый рейс, порядков толком не знал и согласился. На коммутаторе у нас по-прежнему сидел фревилевский робот, так что сначала мне пришлось поговорить с Бобом Биером, потом с Хуанито, и только после этого я наконец услышал голос Нади.
- Лечу,- сказал я ей.
- Юрков, умоляю тебя, будь осторожен.
Я испуганно обернулся, но этот новосибирский радист оказался настолько деликатен, что вышел из рубки.
- Обещаю тебе,- сказал я.
- И возвращайся как можно скорей. Не забывай, я тут с ума сойду…
- А ты пока свяжи мне что-нибудь. Ладно?
- Ладно. Не говори ерунды.
Радист вошел в рубку, что означало - мой разговор затянулся. Мы с -Надей попрощались, и я отправился к жесткому приставному сиденью, указанному мне бортинженером.
Утром я вошел в зал ожидания Новосибирского космопорта. Кошкину я увидел сразу: она была вся в мехах, и в каких! Длинная, до пят, доха была у нее из рыжей лисы, а шапочка, если не ошибаюсь, из соболей.
- Весьма экзотично,- сказал я, приветствуя ее.
- Просто мне уже не до переодеваний,- ответила Кошкина.
Я вгляделся в ее лицо и понял, что это действительно так. Сухие печальные глаза, заостренные скулы… Я отвел взгляд. Нехорошо было с моей стороны рассматривать женщину, когда она знала, что находится не в лучшей форме.
- Как там Фревиль? - спросила Кошкина.
- В больнице.
- Ясно… За пистолет вам здорово нагорело?
- Еще разбираются.
Она спрятала руки в муфте, тоже Из рыжей лисы, и зябко повела плечами. В зале ожидания было жарко.
- Это все я виновата.
- Бросьте.
- Я-то знаю…
- Приступим? - предложил я.
- Да,- решительно сказала Кошкина,- Пойдемте. Я объясню все по дороге.
Мы прошли через зал и стали подниматься на эскалаторе. Все на нас глазели, точнее, на Кошкину, а еще точнее - на ее доху.
- Что с Колей? - спросил я.
- Коля арестован,- коротко сообщила Кошкина.- Особо важный государственный преступник.
Сойдя с эскалатора, Кошкина почему-то повела меня туда, где находились кассы.
- Что, мы куда-то полетим? - спросил я.
- Сейчас расскажу. Новосибирский космопорт находится в Колывани. Это старинный город неподалеку от Новосибирска.
Пока она говорила, мы успели миновать кассы и начали спускаться по лестнице.
- Ну и что? - поинтересовался я.- Что из этого?
- А то, что Колывань - самое место, куда нам надо.
Кошкина подошла к стене и стала что-то искать на ее гладкой пластиковой поверхности. Я следил за этим с крайним удивлением. Наконец, она нашла, что искала, и показала мне. Это был маленький, косо нацарапанный крестик.
- Каюсь,- произнесла Кошкина.- Это я пилочкой для ногтей.
Затем она взяла меня под руку и вместе со мной отмерила шестнадцать шагов от стены.
- Чтоб не оказаться на крыше,- пояснила она.
Из рыжей своей муфты Кошкина достала матовый металлический браслет.
- Действительно, компактное устройство,- похвалил я.
- Ваши комплименты мне сейчас не нужны. Давайте-ка руку. Правую.
Тут я спохватился.
- Послушайте, Маша, а старинная одежда?
- Э!.. Нет времени.
Я протянул ей правую руку, и Кошкина застегнула браслет на моем запястье.
- И не забывайте,- добавила она.- Автономного управления у вас нет. Транспортировать вас во времени могу только я. Согласны вы на такие условия?
- Согласен.
- Ну, тогда…
Кошкина отогнула у себя правый рукав, и я увидел - она чего-то там коснулась.
Мы оказались у какой-то избушки, среди сугробов. Стоял яркий солнечный день, все вокруг искрилось и сверкало. По одну сторону сугробы уходили волнами до самого горизонта, по другую за ними виднелись дома и церковь. Неподалеку начинался спуск к реке, укрытой снегом; кое-где снег смело и обнажился лед. Река была очень широка. Солнце, яростно заливавшее все это светом, стояло довольно высоко и даже начало припекать мне лоб, когда я повернулся к нему и зажмурился от удовольствия.
- Все-таки наденьте капюшон и включите отопление,- посоветовала Кошкина.- Я забыла вас предупредить.
Я не спешил последовать ее совету.
- Однако весна, Маша, и какая!
Даже темные бревна избушки, казалось, излучали теплый свет. Над крышей курился дымок и таял в ярко-голубом небе, распространяя вокруг сказочный аромат.,
- Вот уж не думала, Юрков, что вы сделаетесь сентиментальны! - Кошкина подошла и сама надела мне на голову капюшон и включила отопление.- Так будет лучше. Весна-то сибирская.
Следуя за Кошкиной, я перебрался через сугроб.
- Как шагается, легко? - спросила она.
- Отлично.
- А настроение?
- Настроение бодрое.
- Прилив сил?
- Ощущается.
- Дельта Е у вас хорошо работает,- заключила Кошкина.
Мы оказались на укатанной дороге.
- Это что, сибирский тракт? - спросил я.
- Вы недалеки от истины,- ответила Кошкина.- Вон там Обь,- показала она на реку.- Это станция,- она махнула рукой в сторону избушки, к которой мы направлялись.
- Так,- сказал я.- А где Коля?
- Коля! - тяжело произнесла Кошкина.- Вот слушайте… Нас всех накрыли дома - Колю, меня, Клер и Фревиля. Жандармский унтер-офицер опознал Колю: видел его в Зерентуе. Мы изобразили бегство через окно. Ищи, мол, ветра в поле. Коля разбил стекло. Ну, мы-то туда не прыгали, я просто переместилась вместе с Клер и Фревилем в другое время. А вот мой Коля сначала действительно сиганул в это самое окно. А дом, естественно, оказался оцеплен. Колю тут же в палисаднике схватили полицейские.
- И что же?..
- Заперли в каземат,- сказала Кошкина, как отрезала.
Я помолчал, осмысливая все это.
- А дальше?
- Дальше-я отправила Клер и Фревиля домой. А сама помчалась поближе к мужу.
- А не мог Коля воспользоваться своим браслетом, чтобы исчезнуть из каземата? Или вы - аварийным каналом?
- Не мог. И я не могла. Чудес мы больше не делаем. Не позволяем себе.
- Вы, значит?..
- Поняли. Да. стали аккуратны со временем…
- И он там до сих пор? - спросил я в крайнем нетерпении.
- Нет. Колины подвиги в Зерентуе наделали много шума, и последовало высочайшее повеление - привезти его в Петербург. И вот сейчас Колю везут.
Кошкина говорила четко, словно делала доклад.
- Коля, наверное, представляет себе, что с ним собираются сделать в Петербурге?
- Безо всякого сомнения.
- И, несмотря ни на что, не хочет воспользоваться своим браслетом…
- Именно! Да тут уже много всего… Он абсолютно стал человеком девятнадцатого века. Тут речь идет о поступке… И вообще. Вы не знаете Колю.
- Кажется, теперь уже знаю…
Я помолчал. Потом спросил:
- Насколько я понимаю, везут по сибирскому тракту?
- Совершенно верно. В каземате Колю охраняли так, что вызволить его более или менее нормальным образом было невозможно. Теперь, когда он в дороге, такая возможность появилась. Почему я и попросила вас приехать.
Тут голос ее дрогнул.
- Сколько времени он просидел в каземате?
- Пока сидел, зима уже прошла. Когда повезла я не сразу раскрутилась, еще ушло время. Уморилась, нервничаю. Плохо мышей ловить стала.- Она усмехнулась.- В общем, переместились мы с вами, для надежности, сразу в апрель. Сегодня Колю должны перевозить через Обь.