— И скоро я это сделаю! — заверил Траурихлиген, не забывая говорить шёпотом. — Вот эта штучка — совершенное средство связи, которое можно носить с собой в кармане! И никакое гестапо никогда не поймёт, что это такое! Ты тыкай, тыкай, привыкай к смартфону! — кивнул он, заметив, что Шталь пытается отложить смартфон подальше от себя.

— Да мне он как-то не нужен… Оставь себе… — Рудольф Шталь не горел желанием иметь смартфон и решил отдать его назад, но Траурихлиген не взял, отпихнув, и сердито прошипел:

— У меня есть! А этот — тебе! Второй — Гоцу передай, только смотри, чтобы никто не застукал тебя с ними! И скажи, что я в курсе его плана с сестрой и жениться на ней не собираюсь. Он не сможет меня убить, и не получит ни мой титул, ни мой замок!

— А… как насчёт повестки? — осторожно напомнил Шталь, опасаясь, как бы Траурихлиген не засветил ему кулаком в глаз — настолько он был суров.

— Скажи, что всё идёт по плану, что они не останутся в накладе. Ну, как всегда, наври! — отмахнулся Траурихлиген, включая второй смартфон, чтобы проверить, работает он или нет. — Или ты — масон?? — рыкнул он, брякнув включенным смартфоном о стол.

— Так же притворяюсь, как и ты… — нехотя протарахтел Рудольф Шталь, ёрзая в кресле, которое казалось ему всё жёстче и жёстче. Тяжело всё-таки притворяться и масоном, и фашистом, и гитлеровским адъютантом одновременно… Можно легко спятить.

— Сколько дней тебе дали на командировку? — осведомился Траурихлиген, довольный тем, что Шталь начинает понимать, как пользоваться сенсорным экраном смартфона — в телефонную книгу смог залезть, потом включил игру в какие-то шарики…

— Три дня, и я должен буду написать про тебя отчёт, — сухо ответил Шталь, бестолково тыкая пальцами в экран и вздрагивая каждый раз когда картинки на экране менялись и двигались от его нажатий.

— А чего это они так зачесались? — проворчал Траурихлиген, делая вид, что скребёт макушку.

— Подозревают заговор… — пожал плечами наблюдая за тем, как Траурихлиген встаёт и идёт куда-то во мглу, в какой-то дальний угол, куда забыли поставить подсвечник.

— Меня? — уточнил Траурихлиген и принёс из дальнего угла новую конфетницу, полную до краёв самыми дорогими швейцарскими конфетами, которые только можно достать.

— Вермахт…

— Ты ешь конфеты, чего сидишь? — Траурихлиген небрежно подвигал конфетницу по столу. — И вообще, причём тут я? Вермахт и СС не дружат!

— А шерстят всех… Я много сладкого не ем — моя тётка скончалась от сахарного диабета… — отказался он от чужих конфет: мало ли, а вдруг эти — отравлены?

— Я думаю, ты напишешь правильный отчёт! — это был суровый приказ, и Траурихлиген, буквально, вколотил его в голову… — И ты знаешь, кто этот толстяк, который возится в моём подвале?

— Очередной «кисельный комик»? — пожал плечами Рудольф Шталь, зная, что Траурихлиген находит в затхлых клоповниках каких-то неизвестных циркачей, чтобы те своими фокусами скрывали выстрелы из «брахмашираса». Когда циркачи надоедают или допускают ляп — он садит их на кол, обвиняет в заговоре и находит новых…

— Нет, это учёный из будущего, и он строит для меня машину времени! — в темноте.

— Ты болен… прошептал Рудольф Шталь, качая головой: каждый знает, что никакой машины времени не бывает в природе, и никогда не будет…

— Да нет, я здоров! — со зловещим спокойствием прошипел Траурихлиген, уставившись на друга немигающим взглядом змеи. — Как ты думаешь, откуда я взял эти смартфоны? — он надвинулся, будто пытать собрался. — Молчишь? Так вот, я побывал в будущем и кроме смартфонов нашёл залог нашей победы — этого учёного и машину времени! — что схватил друга за воротник и неистово трясёт, сжимая шею и разрывая китель.

— Полегче, маньяк… — Рудольф Шталь засипел, чувствуя, что Траурихлиген сейчас его задушит, и попытался освободиться, схватил его шальные руки в захват. Он попытался скрутить его и уткнуть в стол, чтобы успокоить, но Траурихлиген ловко увернулся, тут же поймав его и Рудольф Шталь не успел и пикнуть, как его нос больно стукнулся о твёрдую столешницу, а руки оказались жестоко заведены за спину.

— Ой… — побеждённый, он заныл от суровой боли, а Траурихлиген, прижимая, злобно хохотал.

— Я сильнее! — громко объявил Траурихлиген, радуясь маленькой победе, а Рудольф Шталь не видел ничего, кроме блеска столешницы и проклятой конфетки, которая лежала прямо у его носа.

— Пусти, что ли… — закряхтел он, едва дёргаясь и ноя, а из глаз, буквально, звёзды летели: ещё какая-то минутка — и Траурихлиген оторвёт ему обе руки…

— Ладно, живи… — Траурихлиген ослабил стальную хватку, и Рудольф, наконец, смог разогнуться и забрать свои руки. Он откочевал в предложенное ему кресло, потирая жёстко вывернутые запястья и стараясь не охать, плюхнулся туда мешком, страдая от боли.

— Я же тебя ещё в детстве бил! — хохотнул Траурихлиген, а потом — сдвинул брови и серьёзно добавил:

— Ты единственный человек, которому я могу полностью доверять! Если ты подведёшь — весь наш план рухнет, и нас обоих поставят к стене! Научись пользоваться смартфоном, и Гоца тоже научи! Когда я налажу связь — я тебе сам позвоню, а ты будь готов! Мне нужно знать каждый шажок Гитлера — вплоть до того, когда он ходит в ванную! Всё: что он думает, что говорит, где бывает! Напиши правильный отчёт и для Гитлера и для командора, а ещё — постарайся узнать, заподозрили они меня или нет! Я не могу сейчас лишиться поддержки масонов — это означает провал!

— Напишу, если руки не оборвёшь… Болит…

— Не отвалятся! Мы должны победить — и мы победим! Пойдём! Я покажу тебе, где ты будешь жить, но ложиться спать не предлагаю! Сейчас мы сядем и будем сочинять правильный отчёт! Идём?

— Что, опять в подвал? — несмотря на дьявольскую музыку, страх перед «мистическими коробочками» и неуправляемостью Траурихлигена, Рудольф Шталь медленно но верно погружался в мягкий сон. Он будто бы глох и слеп, теряя связь с реальностью, засыпая… Какой он сейчас отчёт напишет, когда мозг перегрелся и требует срочного отдыха??

— Ну, в каком-то смысле — да! В бункер! Я тебе «брахмаширас» покажу! — отрывисто выкрикнув эти фразы, которые для сонного Рудольфа словно потонули в киселе, Эрих Траурихлиген вдруг возник из «сиреневого тумана» и свирепо растолкал, заставив сонную вату улететь в холодный космос, а взбудораженный мозг шталя ответил на толчки головной болью.

— Не стопорись! — Траурихлиген в отличии от него спать совсем не хотел, а бодро вцепился в руку и побежал туда, где торчала его фальшстенка. Наверное, Эрих под завязочку залился кофе, раз такой бодрый в третьем часу ночи. Сонный Шталь потянулся за ним, потому что ему некуда было деться — прошёл сырые подземелья, осклизлые ступеньки… Мыши-крысы снова бегали по его сапогам, но Рудольф сквозь сон уже их не замечал — не тигры же бегают…

Рудольф оказался в полной темноте и застопорился в ней, налетев на что-то твёрдое и чуть не свалившись с ног.

— Диван! — рявкнул в этой густой чернильной тьме Траурихлиген, а потом — громогласно хлопнул в ладоши у самого уха Рудольфа.

Внезапно, словно по чёрному колдовству вокруг вспыхнул яркий свет, заставив Рудольфа зажмурить глаза, а когда он их открыл — увидел, что перед ним действительно стоит диван. Обтянутый натуральной белой кожей, украшенный вставками из редкого палисандра, сей роскошный предмет мебели был достоин дворца, а не бункера. Да и вообще, то пространство, посреди которого они находились, и на бункер-то не было похоже — всюду роскошь: бархат, дорогая мебель, картины, ковры. А под невероятно высоким потолком — целая галарея света: десятки люстр с замысловатыми хрустальными подвесками, в которых фантастическими радугами переливается свет лампочек, отраженный тысячи раз.

— Неплохо устроился… — оценил Рудольф, задрав свою голову и разглядывая эти искусственные радуги.

— Смотри под ноги — упадёшь! — предостерёг Эрих, и Рудольф в следующий миг снова на что-то наткнулся.

— Чёрт… — буркнул он, поняв, что сшиб пустую подставку для цветов, установленную посреди дороги неизвестно из-за чего. — И зачем она тебе, когда тут нет цветов? — поветовал он, а потом — увидал паучью машину, которая присела на своих огромных лапах в отдалении, сверкая страшным светом, отражая радуги.