— Чёрт… — угрюмо чертыхнулся Сенцов, вспомнив, наконец-то, что сегодняшний выходной день досадно испорчен: у них Ветерковым запланирована дурацкая поездка в посёлок «Маяк», где Новиковы и Вилкин могли скрыть «мусорного киллера». Некое чувство подспудно ныло, что в Маяке обоих ожидает далеко не круиз, и приятных ощущений никто не получит — тут хоть бы пулю не получить…

Сенцов встал на ноги, схватил с тумбочки крикливый будильник и оборвал его мерзкую «песню» нажатием кнопки «OFF».

— Чёрт… — повторил Сенцов, чувствуя, что его желудок сжался в ком и упрямо не желает вмещать завтрак.

С вечера Константин заготовил бутерброды: знал, что утром не станет этого делать ни за какие коврижки. Бутерброды сложены в пакет и отправлены в холодильник — нужно только притащиться на кухню и взять их… Сенцов преодолел короткий путь из зала на кухню как зомби: с полузакрытыми глазами и выключенным мозгом. Распахнув холодильник словно бы на автопилоте, Сенцов выхватил из него плотный полиэтиленовый пакет, набитый колбасными и сырными бутербродами, поплёлся в прихожую… Случайный взгляд в зеркало породил в Сенцове испуг: вместо своего отражения он увидал морду снежного человека…

— Чёрт подери! — в который раз за это постылое холодное утро ругнулся Сенцов.

Вчера утром он не брился, вечером — тоже не стал, а сегодня его лицо оказалось основательно покрыто щетиной Карабаса Барабаса… Если бы в этот момент его увидала Катя — точно ушла бы к другому… Хорошо, что сегодня Катя увидит Сенцова только вечером — если ему посчастливится вернуться живым из неравного боя с «мусорным киллером» — Константин отбреет подбородок и щёки, натянет чистую рубашку, поведёт Катю на премьеру, а потом — в кафе. И тогда она совсем простит его, и не будет больше капризно фыркать в телефонную трубку, и точно, никуда больше не уйдёт… Но это будет только вечером — и Сенцов бы что угодно отдал за то, чтобы весь сегодняшний день побрал чёрт, а ему оставил только вечер…

Посмотрев на настенные часы, Сенцов решил сейчас же обуться и шагать туда, к Ровд и к стажёру, который, наверное, торчит около служебных гаражей с половины шестого. Константин пошарил рукою под низкой тумбочкой и очень удивился, потому что не обнаружил там своих ботинок. Странно, где же он вчера их бросил? В прихожей сенцовских ботинок нигде нет — в углу ютятся только кеды и растоптанные домашние тапочки… Оглядевшись ещё раз, Константин осознал, что не найдёт ботинок ни в комнатах, ни на кухне, ни в ванной. Ботинки преспокойненько торчат у него на ногах: вчера, притащившись с работы, Сенцов был так занят мыслями о «Вавилоне», Мишаке, «мусорном киллере» и Кате, что снова забыл освободить свои ноги, и так и заснул по-сенцовски, на диване, в ботинках. Горестно вздохнув, Сенцов покрепче взял под мышку бутерброды, схватил в кулак ключи от замусоренной своей квартиры и выступил за дверь, в прохладный тенистый подъезд. Может быть, он выходит отсюда в последний раз: в Маяке его пристрелит «мусорный киллер», и обратно принесут уже его остывший труп: синий, недвижимый и в гробу… Впервые за всё своё бытие аккуратно одетый в чёрный костюм, по-настоящему белоснежную рубашку и обутый в до блеска начищенные туфли.

Думая о смерти, Сенцов тащился сквозь сизые сумерки, и притащился в Ровд аж через двадцать минут — так медленно он ещё не тащился никогда. Вокруг него было тихо — в выходной день ни одна душа не станет высовываться из тёплой постели в такую рань. На крыше одного из гаражей молчаливо восседала полосатая кошка, и кроме неё, в чисто выметенном дворе райотдела не водилось живых существ. Константин зевнул и застыл в прохладной тишине, однако через минуту его покою пришёл конец.

— Ну, что, напарник, едем? — выпрыгнул неизвестно откуда жизнерадостный Ветерков и бодрым козликом поскакал к гаражам, намереваясь «выпустить» оттуда служебную машину.

— Не так быстро, скороход! — остановил стажёра Сенцов, испуская зевки.

— А? — оглянулся Ветерков, выставил удивлённые глазки и осведомился:

— Чего застрял, напарник? Нам пора!

— Я бы ещё спал и спал! — огрызнулся Сенцов и полез рукою в карман джинсов. Вчера он положил в этот карман ключи от служебного гаража и машины, которые взял под свою подпись… Ключи оказались на месте — повезло! Вытащив их на свет, Константин с тяжёлым вздохом пополз к гаражам за Ветерковым. Стажёр топтался у серых задраенных ворот, прямо под кошкой, с таким нетерпением, будто бы отыграл в лотерею миллион долларов и ехал получать выигрыш. Да, возможно, что Ветерков сегодня получит… кулаком в нос, или дубиной по башке, а может быть, и пулю в лоб…

Хотя, если Мишак — «мусорный киллер» — братьев Новиковых будет легче поймать… Но кто такой Георгий Вилкин? В Сенцове опять проснулся страх… А вдруг этот Георгий со страшной фамилией Вилкин — вассал «Вавилона»??? Что, если он специально убрался на эту захолустную дачу, чтобы заготовить смертельную ловушку для Константина? Где раньше базировались «нумерованные»? В Богоявленке? Кажется, Богоявленка недалеко от Маяка…

Стажёр Ветерков ничего про «Вавилон» не знал. Он беззаботно и весело насвиствал что-то себе под нос и поплёвывал семечки в открытое окошко. Для него эта поездочка — всего лишь увлекательное приключение, он радуется, что не торчит в духоте райотдела и не прозябает дома, пересыпая под одеялом до полудня. А для Сенцова это «приключение» может увы, оказаться смертельным…

Сенцова бесила идиотская весёлость стажёра, он вертел баранку в гробовом молчании, вперив угрюмый взгляд в серое полотно дороги. На глупого стажёра он старался вообще не смотреть — не зная опасности, этот желторотик готов влезть хоть к чёрту в пасть, лишь бы совершить дурацкий бесполезный подвиг.

Покрытое новым асфальтом шоссе тянулось, кажется, бесконечно — убегало в дальнюю даль, прикрытое прозрачным маревом. Пройдёт ещё пара часов, и это марево станет раскалённым, душным, через него будут проноситиься сотни автомобилей и автобусов… люди едут отдыхать на море — купаться будут там и загорать, есть то, что влезет, ходить на экскурсии, а Константин едет по этому шоссе не на море, а на смерть. Город закончился, и за окошком сверкнула табличка с перечёркнутым красной полосою словом «Донецк», после которой тут же сверкнула вторая, страшная табличка: «Маяк». Для кого-нибудь другого в этом названии нет ничего страшного — даже красивое такое название, Маяк, но только не для Сенцова, который знает, что в этом поэтичном посёлке засели опасные преступники…

— Напарник, нам туда нужно сворачивать! — Ветерков отвлёк Константина, и тот тупо вопросил:

— А?

Стажёр не сказал ему ехидное «Бэ!», потому что он всего лишь, стажёр. Он только несильно пихнул Сенцова локтем и показал на поворот, который виднелся в лобовое стекло.

— Нам туда, — повторил стажёр, а Сенцов понял, что он сейчас этот поворот проскочит, и поэтому — резко надавил на тормоз, бешено выкрутил руль и вписался, дымя колёсами, в габариты узкой грунтовки, подняв огромное облако пылищи и этого удушливого резинового дыма.

— Ты, что, напарник? — устрашено прошетпал стажёр, вертясь в своём кресле, пытаясь увидеть задние колёса. Думал, наверное, что машина загорелась.

— Всё путём! — отрезал Константин, морально готовый к смерти от пули «мусорного киллера». Ну, да, машина — это мелочь по сравнению с этой сметроносной пулей. «Мусорный киллер» отлично стреляет… из допотопного «люггера»… и Сенцову не уйти от него, как не ушли те застреленные бомжи. Думая о мусорном киллере Константин плоховато смотрел на дорогу и едва не въехал в огромную мутную зелёную лужу, которая топким болотом раскинулась прямо посреди дороги, во всю её ширину.

— Чёрт подери! — зло ругнулся он, резко затормозив и снова подняв удушливую пыль.

— Ты чего, напарник? — осведомился рядом с ним стажёр, который от нечего делать копался в мобильнике — в игрушки, наверное, играет, дармоед!..

— Чы что, не видишь: лужа? — фыркнул Сенцов, и на всякий случай сдал назад, чтобы «Дэу» не съехала с пологого бережка и не загрузла. — Вылазь, придётся пешком топать!