— Есть! — кивнул Кирпичев, чьи розовые щёки скрывала чёрная маска, и бойцы живо оторвали Мишака от крыши, водрузили на ноги и потащили вниз, несмотря на его гневные протесты. Константин же поднял выбитый нож и аккуратно затолкал в специальный пакет для вещдоков.

— Убью! Ненавижу!! — злобно рычал «мусорный киллер», но Сенцов его боялся не больше, чем кучу мусора. Сейчас его доставят в отделение и там он расскажет, где держит Новиковых, их сестру Светлану, Георгия Вилкина, а так же — украденные смартфоны Чижикова!

Спустившись с крыши, Константин увидел стажёра — Ветерков очухался, сидел на мусоре, тряся башкой, а под глазом его расплывался солидный фингал.

— Жив, герой? — осведомился Сенцов, помогая стажёру встать.

— Та, жив! — угрюмо буркнул стажёр, «буксуя» в мусоре. — Я упустил убийцу, напарник…

— А я поймал! — громко объявил Сенцов, разыскивая в траве свой пистолет и нож Мишака. — Идём, стажёр, сейчас на базу его привезём, допросим и получим законную премию!

— Ура! — обрадовался стажёр, а его подбитый глаз всё больше заплывал.

— Эх, герой, в больницу бы тебе! — участливо сказал Сенцов, направляя движение Ветеркова через захламлённые улочки «Трандибуляторного» района назад, к служебной «Деу». — Как бы ни сотрясение!

— Ничего, — отказался стажёр, наблюдая за тем, как Константин засовывает в пакет для вещдоков огромный нож бандита. — Синяк только дурацкий… Здоровенный он такой, «киллер» этот!

— На то он и «киллер»! — сурово фыркнул Константин, а сам просто тонул в телячьем восторге: преступник схвачен, билеты выкуплены, и он, наконец-то, получит свою премию! Потом его простит Катя, они пойдут в театр, а потом — как бог даст, возможно, Сенцов вскоре станет примерным хозяйственным мужем и отцом семейства…

Мишак был закован в наручники и ёрзал на стуле перед «общим столом», под неусыпным контролем сержанта Казачука. Бандит так агрессивно рычал и ёрзал, что Казачук на всякий случай приготовил шокер: а вдруг вскочит и начнёт пинаться своими толстыми ножищами в берцах??

Крольчихин и Федор Федорович смотрели на него в упор, и Крольчихин придирчиво сравнивал его перекошенную злобой физиономию с фотороботом Игоря Ежа.

— Ну, да, похож… — пробормотал он… — Я бы сказал, отдалённо… Но что тут ждать от фоторобота?

На общем столе лежали оба ножа Мишака, с которых Овсянкин уже снял отпечатки пальцев. У Мишака Овсянкин тоже снял отпечатки пальцев, и скованные руки бандита были покрыты графитом.

— Я пробил его по базе! — Ветерков, несмотря на свой «фонарь», оставался на работе и сидел за своим компьютером. — Медведев Михаил Михайлович, сорок два года, служил в Чечне, семь судимостей: три за разбой, три за убийства, одна за квартирную кражу со взломом. Каждый раз сбегал из тюрьмы, не отсидев и года. Жил в бегах. Тюремная кличка — Мишак.

— Я понял! — проворчал Крольчихин, положив фоторобот на стол. — Итак, гражданин Медведев, что вы хотите нам рассказать?

— Век свободы не вида-ать!! — медведем заревел Мишак свою любимую фразу и агрессивно залязгал наручниками, расшатывая стул.

— Понятно! — буркнул Крольчихин, в упор глядя на бандита, и глазами говоря: «Не отпирайся — мы тебя расколем!». — Гражданин Медведев, что вы знаете о краже смартфонов из салона мобильной связи «Алло»?

— Всех порешу-у!! — рявкнул Мишак, не желая помогать следствию. — Менты, позорные собаки!!

— Понятно! — бесстрастно повторил Крольчихин, не показывая бандиту никаких эмоций. Если он начнёт психовать — Мишак поймёт, что следствие бессильно, ничего не докажет и он выйдет из этой «воды» сухим — отделается сроком за очередной побег и всё. Тогда Крольчихин проиграл, и они не найдут ни Новиковых, ни Светлану, ни Вилкина, ни проклятые смартфоны…

Крольчихин, не теряя стального самообладания, выложил на стол перед Мишаком распечатанный кадр виодеосъёки, где стоял широкой спиною ко всем таинственный грабитель Чижикова, и сурово осведомился:

— Гражданин Медведев, вы узнаёте тут себя?

— Чужую грязнуху вешаете, волки позорные?? — свирепо взрычал Мишак, топая ножищами по вытертому линолеуму кабинета. — Не я это, век свободы не видать!

— Вы подходите под описание преступника! — заявил Крольчихин, оставаясь хладнокровным, как статуя следователя, а Федор Федорович хладнокровно писал протокол… или черновик… Сенцов хладнокровно сидел за своим столом и хранил стальное молчание, в упор наблюдая за беснующимся Мишаком. К сожалению, у него не было «люггера» — только эти два ножа… Выкинул, наверное, «люггер» проклятый, чтобы не вычислили его по столь приметному оружию…

— Не я это, начальник! Не я! — Мишак продолжал реветь, отказываясь, и тогда Крольчихин решил надавить сильнее, перейдя к убитым бомжам.

— На свалке было убито пять человек, гражданин Медведев! — пригвоздил он Мишака таким голосом, будто бы сейчас его задушит. — Четверо застрелены, пятый убит палкой! Вы служили в спецназе, гражданин Медведев! Вы убили?

— Век свободы не вида-ать! — рявкнул Мишак, а потом затих…

— Он убил моего друга… — тихо произнёс он, внезапно присмирев. — На свалке… Он убил его палкой, Владика Стрижева… Мы с ним вместе служили в Чечне… А они, гады, душманы проклятые, закидали нас гранатами, и его контузило настолько, что он больше не сказал ни слова, не вспомнил своё имя… и сбомжевался, потому что потерял рассудок… чёрт… Я приходил к нему, но он не вспомнил меня. А потом он его убил!

— Кто? — Крольчихин почувствовал победу: нажал на нужную «струнку», и Мишак заговорил… Похоже, ниточка есть…

— Знал бы, кто — я бы прикончил гада, отомстил за друга! Век свободы не видать! — рявкнул Мишак, а сам едва не плакал.

— Стажёр, пробивай: Стрижев Владислав! — скомандовал Ветеркову Федор Федорович, дабы узнать, существует последний в природе, или же Мишак нагло врёт?

— Есть! — бодро согласился стажёр и углубился в виртуальные дебри.

— Медведев, — Крольчихин показал Мишаку фоторобот Игоря Ежа. — Вы знаете этого человека?

— Ближе, следак, подвинь, я близорукий! — пробормотал Мишак, щурясь.

— Так видно? — Крольчихин поднёс фоторобот поближе, и Мишак кивнул.

— Это он? — осведомился Медведев. — Он — убил?

— Он, он! — настоял Крольчихин. — Вы его знаете?

— Н-нет… — замотал головой Мишак, возя своими ножищами… — Чёрт, встретил бы — голыми руками разорвал! Чёрт бы его сожрал, дьявол его забодай!!

— Василич, ты ему веришь? — негромко осведомился Федор Федорович, не забывая писать протокол.

— Та, нет конечно! — раздражённо фыркнул Крольчихин, собирая в кучу фотороботы и протоколы. — Я что — девица? Алиби у него ни к чёрту нет — чему тут верить? Пустому трёпу??

— Стрижёв Владислав! — крикнул Ветерков, беспокойно катаясь на своём офисном стуле туда-сюда. — Пропал без вести двадцать лет назад. Официально признан мёртвым в девяносто седьмом году. Служил в Чечне… в том же подразделении, что и Медведев Михаил.

— Я же говорю, его контузило! — взревел Мишак. — А сеструхи его квартиру себе заграбастали, а его — в жмуры!

— Ага, значит, сеструхи! — зацепился Крольчихин. — Вы их знаете?

— Знаю, у него две сеструхи! — согласился Мишак. — Валька и Ритка! Такие змеюки! Я им говорю: жив Владька, я сам его видел! А они мне: прочь, бомжара — вызовем ментов!

— Где живут? — осведомился Крольчихин, подозревая, что сёстры, узнав о Стрижеве, наняли «мусорного киллера», чтобы он его убил.

— Старые девы… старые ведьмы! — зашипел Мишак. — В квартире Владькиной и живут, змеи! Улица Раздольная, дом шесть, квартира два!

— Так, отлично! — кивнул Крольчихин, а Федор Федорович записал. — Медведев, вы знаете таких граждан, как братья Новиковы, Василий и Александр?

— Нет, — отказался Мишак. — Этих не знаю, начальник. Я думаю, Владьку сеструхи замочили, потому что я, дурак, сказал им что он жив!

— Это мы проверим! — сурово пообещал Крольчихин. — Всё, Казачук, уведи в изолятор! — приказал он сержанту, потому что чувствовал, как от всего этого опухает его голова.