— Так кто?
— Вы! — громко ответила я.
Булатову, видно, стоило немалых усилий спокойно пожать плечами.
— Нужно, матушка, иметь нахальство так отвечать…
Я подошла к столу и положила командировочное удостоверение, подписанное им.
— Вот, Семен Антонович!
Булатов посмотрел на меня, потом на удостоверение и снова на меня.
— А вы знаете, что за такие вещи бывает?
— Знаю.
— Я отдам вас под суд…
— Вы напрасно грозите, товарищ начальник порта, — вмешался Кущ, — Певчая поступила правильно. Это… это было мое указание. — Кущ взял у меня ведомость: — Видите, вот растерянные плоты, а вот застрявшие. Порт не довел их до получателя. А ведь все это денежки…
— Они что, ваши?
— Наши с вами, общие, государственные.
— А лесники разве не наши?
— Тоже наши. Но пусть они расплачиваются за свое ротозейство сами, а не мы. И я, как начальник коммерческого отдела, не разрешу отменять распоряжение Певчей.
— Вы понимаете, что говорите? А? План ведь к черту летит!
— У лесников тоже план, пусть они ищут выход.
— Значит, я, как начальник порта, не имею права отменить распоряжение своего подчиненного?
— В данном случае, Семен Антонович, не имеете. Вы только поймите раз и навсегда: мы — морской транспорт, у нас свои законы, а вы хотите обойти их, вы вообще против них.
— Ясно. Идите. А вы, Певчая, останьтесь…
— Семен Антонович, — упрямо сказал Кущ, — в таком случае я отказываюсь работать…
— Как это понимать?
— Как хотите. Но я немедленно дам радиограмму в министерство, что вы нарушаете правила перевозок.
Булатов покраснел, вышел из-за стола и остановился перед Кущем. Мне почему-то стало смешно, когда я посмотрела на них — длинного, тощего Куща и низкорослого, крепкого Булатова. «Что-то будет?..» — подумала я; Кущ явно вышел из себя, Булатов тоже. Начальник порта, выждав паузу, вдруг закричал:
— Как вы не хотите понять! Испокон веков водили по Гремучей плоты, и никто никаких убытков не нес!
Кущ уже спокойно ответил:
— Не забывайте, Семен Антонович, тогда вы представляли лесников, были директором техбазы, всего лишь перевальщиком, сами себе вы не стали бы предъявлять претензий, а нам, как только кончится навигация, вся эта свистопляска влетит в копеечку.
Булатов помолчал и вдруг, глядя на Куща исподлобья, проговорил:
— Да, кажется, ты убедил меня… Что же делать, ведь нельзя же запретить совсем водить плоты.
— Плоты пусть ведут, но в документах надо указывать: «За количество и качество древесины порт ответственности не несет».
— Как, как, повтори?
Кущ повторил.
Булатов сел за свой стол и рассмеялся.
— А ты, гляжу я, силен! Ладно, давай команду! Но я не буду вмешиваться — не желаю портить отношений с лесниками.
Так кончился наш бой с Булатовым. Я даже выговора не получила. Но, говоря откровенно, радости от этого не чувствовала…
А позже ко мне зашел Сашка Полубесов.
— Галина, выручай. Сам понимаю — дурак я. Ты прости меня… Погорячился я тогда, ну, мрачное настроение было… В общем, выручай. Алка опять закрыла дверь в Европу. Отгородилась, живет в одиночку…
Я усмехнулась:
— Так тебе и надо!
— Сказала, что с таким, как я, жить не будет. Говорит, я всех оскорбил. Да разве ж я оскорблял кого? Ну, нагрубил, брякнул что-то резкое, но ведь никого не оскорблял!..
— А ты не помнишь, что наболтал в лесу?
— Да вроде ничего такого не говорил…
— Больно память у тебя короткая!
— Ну ладно, я же извинился… Так поможешь?
Я была по-настоящему обижена на Сашку. Очень уж злые слова сорвались тогда, в лесу, у него с языка. Поэтому я сухо ответила:
— В такие дела вмешиваться не хочу.
Сашка, ничего не сказав, круто повернулся и выскочил из комнаты, в сердцах громко хлопнув дверью.
И мне вдруг стало жаль его. На следующий вечер он пришел опять.
— Все еще сердишься, Галка? — И, заметив, что я улыбаюсь, сказал: — Зайдем к Бакланову, а? Я ж не думал обидеть кого-нибудь…
— Ладно, пойдем…
С минуту Сашка в нерешительности постоял возле кабинета, потом тихо постучал в дверь.
— Пожалуйста… — раздался голос Бакланова.
Мы вошли к нему.
Александр Егорович оторвал взгляд от бумаг. Сашка откашлялся и каким-то чужим голосом начал:
— Простите, Александр Егорович, но я не мог больше ждать… Пришел вот с Галиной спросить, когда вы меня вызовете…
Александр Егорович усмехнулся:
— Что, каяться желаете, уважаемый?
— Да вроде этого… Но честное слово — не знаю даже, Александр Егорович, как все это получилось…
Наступила неловкая пауза. «Да, ведь Сашка тогда не вышел на дежурство. За него вахту отстоял Минц», — вспомнила я.
Не знаю, что доложил Минц Александру Егоровичу и что они решили, но у Сашки никто даже не спросил, почему он не вышел на вахту, и парень теперь сильно переживал это.
— А скажи-ка, Саша, — обратился к нему Александр Егорович, — как ты себя чувствовал все эти дни среди товарищей?
Сашка опустил голову.
— Ну, стыдно было, конечно!
— Вот-вот, и я так думаю. Нехорошо, брат! Между прочим, хочу дать тебе одну вещицу… — С этими словами Александр Егорович достал с полки маленький томик и протянул его Полубесову. — На, почитай на досуге. Здесь ситуации посложней, чем у тебя. Почитай и подумай над всем как следует. А теперь топай работать, мил-свет.
Сашка вышел.
Александр Егорович посмотрел на меня:
— А ты что скажешь?
Я пожала плечами. Думала, придется защищать Сашку, который боялся, что его уволят с работы, но он отделался сравнительно легко.
— Вот что, Галина, надо взяться за Полубесова. Парень хороший, но с какими-то вывихами. Может сорваться, беды натворить. Надо посмотреть за ним, чтобы вовремя остановить.
«Беспокойная у Александра Егоровича должность, — подумала я. — И начальник портофлота и парторг порта. Его можно видеть всюду. В порту он свой человек. Чем бы Александр Егорович ни занимался, он всегда вносит в дело какую-то особую живость, всегда полон идей и планов».
Вот и сейчас, очевидно, Бакланов задумал что-то новое, бросив на меня из-за очков веселый взгляд.
— В эту субботу, Галина, зарплата. Так вот давай организуем поездку на остров, с ночевкой. Рыбалку устроим, музыка будет. Толю Пышного надо взять на помощь. Ко мне он относится еще с недоверием, а зря…
— Александр Егорович, а я правильно поступила на лесосплаве? — вырвалось у меня неожиданно.
Помолчав немного, Бакланов ответил:
— Правильно, по-государственному… Но ты еще не полностью победила. Впереди не одна драка. А коль взялась, то следи за сплавом, фиксируй каждый плот, каждое бревно, каждый убыток отмечай. А в конце навигации соберем партхозактив с участием лесников и покажем народу всю картину. Приглашу товарища из Общества по охране природы. Пусть растолкует, чем грозит обмеление Гремучей. Вот так-то!
ГЛАВА IV
В Усть-Гремучем без конца говорят о Шуре и Минце. Одни осуждают их, другие восторгаются. Мне же хватает и собственной боли… Послезавтра приходит пароход, на котором Игорь и Валентин… С Игорем надо сразу же начистоту. Но что я скажу ему? Тяжело, горько, обидно… Шура твердит: «Об аборте и не думай». Стараюсь не думать — ведь дитя мое! Я все ему отдам! Вчера я почувствовала мягкий толчок под сердцем и замерла от радости. Это же ни с чем не сравнимое ощущение — у меня будет ребенок!.. И разве я сама не смогу воспитать его? И должен ли Валентин знать, что ребенок его? Нет-нет! Вот она, мертвая зыбь… Барахтаюсь на одном месте и шагу дальше не могу сделать. Игорь!.. Я не должна его потерять!
В дверь кто-то постучал. Вошла Алла.
— Галя, можно?
— Заходи.
Алла присела на тахту и как-то зябко поежилась.
— Опять что-нибудь с Сашкой?..
— Да нет, тут с Карпухиным…
— Что с Карпухиным?
— Ты знаешь Таню Нечитайло? Она работает в складе отдела снабжения. Ну, та, что приемосдатчицей была.