Лилит обнимает себя за плечи, ощущая, как болезненная дрожь сыплется вдоль позвоночника осколками битого стекла. Лицо охватывает холодная испарина, и каждый вздох становится все тяжелее. Лилит слепо доползает до отверстия в полу; руки подгибаются от нахлынувшей слабости. А через мгновение ее начинает рвать. После нескольких спазмов, маленькая шейда бессильно заваливается на бок, жадно хватая ртом воздух.

Она скоро решится с тобой поговорить, вспоминает Лилит слова Триссы, и страх парализует ее. Эксия. Она станет делать то же самой с ней? Подвергнет тем же страданиям, что подвергается Каин. От одной мысли губы Лилит начинает дрожать, а слезы размывают пространство.

Внезапный крик заполняет коридор. Лилит вздрагивает. Ее пальцы рефлекторно начинают царапать пол. Несколько таких движений, и из-под ногтей начинает сочиться кровь. Но Лилит не замечает ни кровавых разводов, ни боли; сейчас ей хочется исчезнуть, спрятаться. Зарыться с головой. Но все попытки тщетны, и это осознание сводит с ума. Лилит поскуливает. Отчаянно стучит ладонями по стене, окропляя камень черными брызгами крови; а затем беспомощно опускается на пол. Обветренные губы снова и снова нашептывают заветное слово, но в ответ лишь очередной крик Каина, от которого сводит зубы.

Проходит какое-то время, и из коридора слышатся звуки шагов.

— Вот и готово, — ласково шепчет Трисса кутающемуся в простыню Каину; она поглаживает своего манкурта по волосам, а он послушно склоняет голову.

Лилит видит, как тело юноши сотрясает крупная дрожь. Видит, красные пятная, что проступает сквозь ткань.

— Иногда я думаю, что он бессмертен. И всегда стараюсь себя переубедить в этом, но каждый раз Каин доказывает мне обратное. Я ужасно его люблю! — с восхищением произносит Трисса. Она томно вздыхает и запирает за ним дверцу. — До свидания, Лилит.

Третья из Теней прислоняет ладонь к фарфоровым губам на маске, а затем шлет воздушный поцелуй в сторону маленькой шейды. Фигура Триссы растворяется во мраке, и снова настает тишина.

Лилит выжидает какое-то время, а затем медленно подходит к решетке. Она чувствует себя виноватой за произнесенные слова и, не поднимая взгляда, произносит дрожащим голосом:

— Прости меня, пожалуйста. Я… я не знала.

Ответом служит лишь прерывистое сопение. Кажется, Каин еще не отошел от того, что сделала с ним Трисса.

Маленькая шейда стоит, все еще смотря себе под ноги и поглаживая пальцами тыльную сторону ладони.

— Меня зовут Лилит, — говорит она, а затем отворачивается и возвращается в угол, ощущая, как щеки начинают гореть.

Проходит достаточно много времени, если судить по тому количеству снов, которые затмевают реальность яркой картинкой и сладким, но лживым уютом. Они лишь дразнят, а потом обрываются так внезапно, что каждое пробуждение походит на болезненное перетягивание сознания из мира иллюзий в грязную реалию. Вопреки словам третьей из Теней, Эксия не спешила навещать Лилит. И фарфорового лика Триссы тоже не пока не возникало.

За это время маленькая шейда больше не делала попыток завязать разговор с Каином. Но в какой-то момент она бросает к решетке его камеры крошечного хегальдина, слепленного из мякоти хлеба. Где два глаза и улыбка из кусочков сыра на лице.

— Это тебе, — говорит Лилит, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче. — Выздоравливай скорее.

Она коротко улыбается мраку за прутьями смежной камеры, а затем отбегает в свое гнездышко в углу. Несмотря на сомнения, спустя миг, дрожащие руки Каина, бережно подбирают подарок. Его бледно-голубые глаза всматриваются в камеру Лилит. Маленькая шейда не понимает, присутствуют ли во взгляде Каина какие-либо эмоции или нет; но она рада, что подарок не остался лежать на полу. Силуэт хегальдина вновь исчезает во тьме, а Лилит сворачивается на пледе и засыпает.

Тишина, за все проведенное здесь время, становится настолько привычной для слуха, что едва различимый щелчок в коридоре тут же заставляет Лилит проснуться. Она задерживает дыхание и не двигается. Тень. Шаги солдата не такие страшные. Не такие громкие. И в ответ на мысли маленькой шейдимы за прутьями возникает фарфоровый лик. Не такой, как у Триссы, но Лилит помнит его. Запомнила еще в тот момента, когда в гневе ударила головой.

Эксия молча открывает замок, не произнося ни слова.

— Встань, — произносит она тем голосом, которому невозможно не подчиниться. — Молодец. Уже знакома с Каином?

Шестая из Теней коротко указывает кивком на смежную камеру. Лилит, замешкав, кивает.

— Если будешь снова противиться или плохо себя вести, я подарю тебя Триссе. Она будет делать с тобой то же, что и с ним. Ты меня поняла? Хорошо. Присядь на кровать.

Лилит замечает, что голоса Теней очень похожи; и несмотря на жесткость, на равнодушие и повелительные интонации, они очень красиво звучат.

Эксия опускается на колени перед маленькой шейдой, прижимает черные крылья к спине.

— Никаких изменений, — шепчет она, оттягивая нижнее веко зеленого глаза, а затем и черного. Даже на таком близком расстоянии Лилит не может разглядеть отдельных черт лица одной из Теней через отверстия в маске. — Вставай и раздевайся.

Маленькая шейда некоторое время обескуражено всматривается в маску, а после неуверенно встает с кровати и снимает платье.

— И здесь без изменений. — Пальцы Эксии касаются бледной кожи, скользят вдоль темных вен к черному пятну. Именно там, где бьется сердце. Бьется чаще. Три удара, вместо двух, как у хегальдин. Кожа Лилит окропляется дрожью от холодных прикосновений.

Эксия встает, возвышаясь над Лилит; а та со страхом опускает взгляд, рефлекторно закрываясь руками.

— И последнее… — ласково шепчет шестая из Теней.

В следующий миг по пространству разливается росчерк тьмы, затем звонкий хлопок и крик. Сильная пощечина заставляет Лилит пошатнуться, она закрывает лицо руками, ожидая следующего удара.

— Убери руки.

Лилит замечает, как пристально наблюдает за ними Каин. Как его пальцы сдавливают стальные прутья, а глаза сверкают в темноте, отражая свет. Сейчас он похож на пса, что жаждет сорваться с цепи, чтобы только разорвать все живое на своем пути.

— Ладно. Не буду пока тебя портить. Можешь одеваться. — Эксия выходит из камеры Лилит, делает несколько шагов к застывшему у решетки Каину и всматривается в его изувеченное лицо. Тот равнодушно выдерживает взгляд, а затем выпрямляется в полной рост; и только сейчас Лилит замечает, что Каин почти на голову выше Эксии. Верхняя губа его едва заметно вздрагивает, выражая тем самым гнев или пренебрежение, Лилит не понимает; она слышит, как шестая из Теней ядовито шепчет:

— Я расскажу о твоей выходке. Слишком уж затянулись ее игры с тобой, бессмертный мальчик.

Эксия не поднимает головы, чтобы встретиться со взглядом Каина, тем самым демонстрируя свое превосходство. Она спокойно разворачивается и удаляется. Раздается щелчок замка, после которого воздух снова сгущается. И наступившая тишина прерывается только трепетом пламени.

После долгой паузы, Лилит не выдерживает и вскрикивает:

— Зачем ты это сделал?

Широкие плечи Каина вздымаются от тяжелого дыхания. Кажется, его невозмутимость перед Тенью стоила ему огромных сил.

— Тебя ведь накажут!

Хегальдин в ответ на эти слова склоняет голову, переводя взгляд на каменный пол. И этот жест сквозит смирением и отчаянием.

Лилит подносит пальцы к губам, а затем обдувает ноющие раны под ногтями.

— Ты здесь давно? — спрашивает она потому, что тишина ощущается слишком неуютной после угрозы Эксии. Почти болезненной.

Каин делает движение, нечто среднее между небрежным кивком и поклоном. Он усаживается у решетки, кутаясь в простыню.

— А ты умел летать до того, как попал сюда? — неуверенно спрашивает Лилит. Ведь такой вопрос у «серых» считается почти оскорблением. Но Каин вместо ответа взмахивает ощипанными крыльями так сильно, что пламя факелов едва не затухает под мощным порывом воздуха.