Кстати, Полинину удалось все же узнать, к своему великому удивлению, что Григорий Александров всю свою долгую жизнь с Любовью Орловой разговаривал с ней только на «вы».

Многочисленные командировки Полинина не мешали попутно подводить итоги своих исследований в области устного перевода, и настал день, когда он решил постучать в негостеприимные двери института на Остоженке с двумя томами докторской диссертации в руках. Она была написана на стыке двух наук: переживающей свою уже не первую молодость лингвистики и робко становящейся на самостоятельные ноги методики обучения иностранным языкам. Полинина встретила заведующая кафедрой методики сверхлюбезная, светлоголовая пышка, радостно расцеловавшая представителя Военного института и уверенно заверившая его в самом благожелательном к нему отношении всей ее кафедры. Представители переводческих кафедр обещали внимательно разобраться в правомерности синхронного переводчика взобраться на олимп науки.

Обсуждение докторской диссертации Полинина на «Остоженке» прошло в обстановке весьма характерной доя этого учебного заведения. Переводческие кафедры дали осторожную, но в общем положительную оценку, зато кафедры педагогики и методики нанесли соискателю зубодробительный удар. Полинин впервые познал, как следует расправляться с потенциальными соперниками в самом начале их притязаний войти в элиту методики. Заведующий кафедрой педагогики, явно не читавший диссертации, утверждал, что он не видит в работе, на основе какой концепции педагогики стоит соискатель (автор диссертации считал, что будущий доктор наук должен иметь свою концепцию). Один из наиболее интеллигентных методистов того времени и постоянный эксперт Высшей аттестационной комиссии допытывался, почему в диссертации не разработана методика обучения аудированию (Полинин разрабатывал методику обучения переводу, считая, что переводу обучают лиц, уже владеющих иностранным языком). Другие методисты «Остоженки», разделив между собой главы и параграфы двухтомной диссертации, под руководством пухловидной заведующей кафедрой методики, рвали соискателя на части. Молчала только Зоя Михайловна Цветкова, благосклонно оценившая в свое время кандидатскую диссертацию Полинина. После обсуждения она подошла к Ростиславу и предложила оставить ей диссертацию для более тщательного прочтения. В этом же плане предложил свою помощь и И.В. Рахманов.

Так был установлен суровый шлагбаум на пути Полинина к ученой степени доктора педагогических наук. Для «'Остоженки» этот эпизод не был исключением. Долгое время ученые советы этого учебного заведения славились неприятием каких-либо действительно талантливых работ, сохраняя острый дефицит докторов наук в некоторых областях науки. Полинин был остановлен в своем продвижении «Остоженкой» на три года, а создатель Липецкой школы обучения иностранным языкам талантливый и непримиримый Е.И. Пассов еще на более продолжительный срок.

Е.И. Пассов, который впервые сумел превратить нудные языковые упражнения в коммуникативные и создать в городе Липецке подлинный учебный центр подготовки специалистов методики обучения иностранным языкам, потерпел фиаско не только на кафедре светлоголовой пышки, но и в так называемой Академии педагогических наук, где ей нашлись мужские аналоги. Ему удалось продраться через амбиции академиков только в специально для его защиты созданном ученом синклите, где совесть ученых мужей была пробуждена после того, как в своем выступлении в защиту соискателя Полинин сказал: «Уважаемые коллеги, почему мы постоянно возводим непреодолимые преграды талантливым новаторам, пытающимся войти в число докторов наук по нашей специальности. Мне хотелось бы вам напомнить известный анекдот о динозавре, который долго и безуспешно домогался взаимности у подруги. После очередного отказа он произнес сакраментальную фразу: «Дура, мы же вымрем!» Неужели вы не понимаете, что такая опасность нависла и над докторами от методики!» Это явное отступление от канонов науки отрезвило членов Ученого совета, и подавляющее большинство из них приоткрыли калитку в сады эдема еще одному не придворному соискателю.

Полинина же неожиданно поддержала заведующая лабораторией научно-исследовательского института Академии педнаук. Она согласилась прочесть его диссертацию, после того как двери «Остоженки» оказались для Полинина окончательно закрыты в результате позорного инцидента, который у него произошел с признанным мэтром методики тех времен. Мэтр выразил желание поближе познакомиться с диссертацией соискателя, которая состояла из двух томов и содержала более 600 страниц. Прочесть это двухтомное чудовище и вникнуть в его содержание требовало немало времени и терпения. Этика советского ученого отрицала в то время всякую возможность вознаграждения за подобный труд. Все это происходило в канун Нового года, что и подсказало Полинину блестящую, по его мнению, идею. Он зашел на улице Горького в лучший «Гастроном» эпохи Брежнева и заказал для маститого ученого набор известных вин с доставкой в день праздника. Дней через 10 после Нового года на адрес Полинина пришел перевод, возмещающий всю затраченную сумму денег на новогодний подарок. Это был шок, от которого Полинин долго не мог оправиться. А мэтр от методики демонстративно голосовал против него в Академии, а потом два года не утверждал в ученой степени доктора наук в Высшей аттестационной комиссии. И это несмотря на то, что пять «черных» рецензентов давали либо положительный отзыв на работу соискателя, либо просто признавали свою некомпетентность в вопросах обучения последовательному переводу с записями.

В СССР записи в последовательном переводе в среде переводчиков были почти неизвестны. Слушать целиком речь оратора и не прерывать его пять, десять, двадцать и т. п. минут, – все это казалось фантастикой. И к тому же, разве это так важно при наличии синхронного перевода? Тем не менее, инициаторы международных встреч думали иначе. Разве в синхронном переводе можно передать красноречие и пафос опытного оратора? Не говоря уже о том, что далеко не всегда есть возможность устанавливать дорогостоящую аппаратуру синхронного перевода. И, кроме того, записи и в других видах устного перевода являются бесценным подспорьем для переводчика. Такие записи на базе русского языка и были впервые разработаны в диссертации Полинина. К сожалению, это мало кто понимал, как среди лингвистов, так и среди специалистов методики обучения иностранным языкам. Так завязывается узел противоречий при появлении каждой нестандартной диссертации. Многочисленные инструкции предписывали утверждать докторские диссертации только при наличии разработки нового направления в науке. Когда же новое направление появляется, то малокомпетентные ученые (а их среди докторов наук немало) отвергают его из-за абсолютного непонимания проблемы, а старые и эрудированные специалисты – из-за неумения и нежелания отказаться от догм, переживших свой век. Полинину помогли его многочисленные публикации, ставшие весьма популярными, поскольку в СССР утверждалась эра устного перевода.

Через несколько лет работу Полинина признал и мэтр методики, оскорбленный в своих лучших чувствах неожиданным новогодним подарком. Так начиналось признание научными кругами оригинальной школы устного перевода, разработанный в Военном институте иностранных языков в 60-е годы.

ГЛАВА VII. Падение Полинина

Это произошло за полгода до серебряной свадьбы Полинина. Инна была в это время поглощена делами своего сына, который, едва перевалив за свои двадцать лет, решил начать самостоятельную жизнь под покровом родителей, а короче говоря – жениться. Его суженая жила в Риге, а отсюда трудности с ее переездом из Риги в Москву, с выделением и обустройством молодоженам отдельной комнаты в небольшой квартирке Полининых, и много других забот, в которых гораздо лучше разбираются женщины. Но и женщинам в этих случаях требуется помощь. Дома было все труднее найти уголок для работы над завершением докторской диссертации, все чаще Ростиславу приходилось искать свадебные атрибуты, бегать по магазинам и выполнять поручения, которые еще можно в этой ситуации доверять мужчинам.