Бизнесмен был очень доволен, что все так хорошо устраивается, что будущий муж Манжу происходит от такой благородной родовой ветви.

«Внуки пойдут хорошие!» — подумал он.

Соблюдая традиции, Говинд попросил разрешение удалиться у старшего по возрасту.

— Иди, дорогой! — Варма улыбнулся и встал.

Таксист уже повернулся, чтобы идти, но вдруг остановился.

— Еще одно, господин! Будьте так великодушны, позвольте мне высказать одно пожелание.

— Говори, — просто ответил тот.

— Мне… мне хочется, — молодой человек внимательно посмотрел в глаза Вармы, — устроить свадебную церемонию в нашем квартале.

— Пусть будет так! — согласился счастливый отец, не отрывая взгляда от гостя. Затем он открыл перед ним дверь и на прощанье крепко пожал ему руку.

Говинд облегченно вздохнул и, выйдя в приемную, направился к выходу. Секретарша проводила его долгим, внимательным взглядом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Хари стоял у окна своей квартиры в легком шелковом халате и курил. Это была вторая сигарета за весь день. Он твердо решил наконец-то покончить с этой пагубной привычкой и теперь позволял себе прибегать к зелью лишь утром и вечером, когда становилось совсем невмоготу.

Громадный мегаполис Бомбей был залит множеством огней: неподвижных, ползущих и стремительно летящих. Их сверкающее сонмище обрывалось полукругом лампионов набережной, за которой начиналась черная бездна моря и неба.

Прошло уже пять лет с тех пор, как Хари и Сима поселились на девятом этаже дома, построенного в центре города по специальному проекту. В их квартире с высокими потолками и прекрасной планировкой было четыре большие комнаты, холл, столовая и кухня.

Почти все свободное время адвокат проводил в своем кабинете, занимаясь делами. Он только что написал письмо в Панджим, известному адвокату территории Гоа, другу своего покойного отца, Вишнанатху. Заклеив конверт, Хари написал адрес. Вдруг мелодично прозвенел звонок. Послышались шаги: это Сима пошла открывать входную дверь.

— О, мистер Рави! Добрый вечер!

— Добрый вечер, госпожа! А наш великий адвокат Хари присутствует? — с улыбкой спросил вошедший, мужчина лет сорока в голубом ширвани.

— Не только присутствует, но и произрастает, а произрастая, мыслит и, следовательно, живет! — Хари раскинул руки и обнял своего старого друга. — Входи, Рави, дружище! Входи, брат! Рад видеть тебя элегантным, красивым и… необоснованно самоуверенным! — оглядывая гостя, пошутил хозяин.

— Что так? Почему «необоснованно»?!

— Потому, друг мой, что самоуверенность не обладает основой. Ты ведь не Бог и не его аватара.

— Ладно тебе потешаться над стариком! — отшутился друг. — Я никогда не был самоуверенным, я просто верю в свои силы, которые посылает мне Творец в соответствии с моими делами и молитвами.

— Все! Сдаюсь! Твоя защитительная речь была довольно убедительной и, что немаловажно, краткой. Садись, — пригласил Хари, когда они вошли в кабинет. — Ты голоден?

— Слегка.

— Хорошо. Подожди минутку, я попрошу Симу принесли нам чего-нибудь, кроме чая и кофе. Что будешь пить: виски или водку?

— Пожалуй, водку. Сейчас уже не так жарко, и, признаться, я почти целый год не держал во рту спиртного!

— А я вообще не пью. Мы ведь не европейцы!

— Я знаю, что ты трезвенник, — улыбнулся Рави.

Хозяин вышел и вскоре вернулся. За ним шла Сима. Она катила перед собой небольшой столик на колесах, уставленный выпивкой, закуской, фруктами и соками.

— Все для вас, господин Рави, и ради вас!

Сима лукаво улыбнулась.

— Спасибо, госпожа! — Рави встал и поклонился.

— Молодец! А я-то думал, что ты, как европеец, сейчас бросишься целовать ей руку! Но, слава Богу, ты не ударил в грязь лицом! — со смехом воскликнул Хари.

Хозяйка дома с поклоном удалилась, оставив друзей одних.

— Ну что, Рави, — хитро улыбнулся адвокат, — ты давно был в Пенджабе?

— Давно.

— А я вот месяц тому назад был там. Это удивительный край! Ты ведь знаешь, что мои предки из Пенджаба?

— Да, ты как-то говорил мне об этом.

— Но ты, наверняка, не знаешь о том, что один из притоков Панджнада носит такое же имя, как и ты!

— Неужели?

— Да, они называются Джелам, Чинаб, Биас, Сатледж и пятая — Рави!

Хари налил в маленькие рюмочки русской «Столичной» и сказал:

— Давай выпьем за Пенджаб, и за реку Рави, и за тебя, дружище!

Они чокнулись и стали молча жевать розоватые ломтики прекрасно просоленной семги.

— А что слышно о твоих братьях, Хари? — с участием спросил друг.

— Эта рана время от времени не дает мне покоя. По пути в Пенджаб я заезжал на родину, спрашивал о них. Но никто из соседей не видел и ничего не слышал о них. Один Бог знает, где они! Недавно в мой офис приходил молодой человек, который своим обликом поразительно напомнил мне Говинда.

— Какое гордое имя — Говинд Раи — последний гуру сикхов!

— Да, да! Спасибо, Рави! Ты настоящий друг! Так вот, этот парень показался мне очень честным. К тому же он красив, строен… Он похож на брата моего отца. Вот каким он был, — Хари указал глазами на стену, где висели два портрета, написанные маслом, — справа — мой отец, а слева — дядя, брат отца.

— Орел! Какие крепкие и статные люди! — восхищенно заметил гость. — Мы с тобой слабаки по сравнению с ними!

— Ты не совсем прав, друг, — возразил адвокат, — интеллигентность придает человеку инфантильность. Гармоничный человек не должен делать из интеллигентности профессию. Это драма нашего времени. Вот, скажем, тот же Говинд Сингх. Он и интеллигент, и учитель-гуру, и охотник, и воин, и земледелец, и отец, и муж. Словом, гражданин! Или Шиваджи! Пойдем, посмотрим! Отсюда виден его памятник, — Хари поднялся и взял Рави за плечо. Они подошли к окну. Недалеко от белого высотного прямоугольника гостиницы «Тадж Махал» красовался освещенный прожекторами вождь маратхов — великий Шиваджи, восседавший на скакуне. «Ворота Индии» переливались иллюминацией. — Я уж не говорю о великом гуру Ганди, этом философе, аскете, глубоко познавшем Истину… — вздохнул хозяин дома.

— А кто мешает нам с тобой заниматься спортом?

— Ха-ха! Как будто ты не знаешь, что мой завтрашний день расписан по минутам.

— Да, мы все — рабы обстоятельств и сами наваливаем, вернее, позволяем наваливать на себя, как на вьючных животных, грузы новых и новых обязательств, дел… Что это? Жажда денег, славы или жажда деятельности?

— Наверное, все вместе, — засмеялся Хари. — Скоро я возьму отпуск и стану писать свой трактат. Как только дунет муссон и начнется сезон дождей — барсат, я засяду за книги и займусь гимнастикой.

— Молодец! Хорошо задумано! А что это за трактат, можно узнать?

— Коротко об этом не расскажешь, но я хотя бы намекну. Ты знаешь профессора древнеиндийской истории и культуры университета в Варанаси и его книгу «Хинду санскарас»?

— Да, конечно! Это Радж Бали Пандей, — серьезно ответил Рави.

— Как тебе известно, наша древняя культура ритуальна. Санскары — это обряды. «Махабхарата» и «Рамаяна» являются не только сводами эпической поэзии, но и целой энциклопедией индийской обрядности. Для того, кто не знаком с этим, значительная часть содержания и очарования индийской литературы пропадают. Вот я и хотел бы проанализировать в свете своего мышления, видения и понимания несколько трактатов, таких, как «Артхашастра» — наука политики, «Камасутра» — наука любви, трактаты по аюрведической медицине и юридические из «Агни-пураны»-дхармашастры Яджнавалкьи. Ясно? — улыбнулся адвокат. — Или туманно?

— Ясно, но чтобы было еще яснее, налей чуть-чуть, да перейдем к чаю! — в тон ему ответил гость, поправляя очки.

— Нет ничего проще и приятнее, чем угощать друга!

— Если есть чем!

— Для тебя всегда найдется!

— Извини, Хари, но я хочу поднять тост за твоих братьев. Желаю тебе, чтобы вы поскорее встретились! И знаешь, я почему-то уверен, что это событие не за горами!