А их зала пустовала не долго. Вот очередные гости отправились дальше по коридору уже без сопровождения, а в комнату прошла, не обращая внимания на стражу, уже виденная хозяйка. Сейчас эльфийка была одета в роскошное нежно-желтое платье, идеально оттеняющее красивую кожу и чуть золотистые волосы, уложенные крупными локонами в витиеватую причёску и спадающие до пояса. Нарядное платье, судя по мягкому блеску из шелка, оставляло открытыми плечи и широким отворотом приоткрывало часть груди. Шнуровку заменял широкий пояс, сглаживающий линию талии и удачно подчёркивающий волнующий перепад. А подол, задрапированный большими складками, вопреки требованиям приличий оставлял открытыми щиколотки.
Вслед за женщиной зашел и её спутник. Совсем молоденький эльф, похоже, совсем недавно принявший взрослое имя, был не столь уверен и несколько раз оглянулся на дверь. Но стоило ему увидеть очаровательную, многозначительную улыбку эльфийки, как любая мысль покинула глупую голову. А после того, как женщина хищно провела рукой по его расшитому белой нитью костюму, он был готов на все, а не только укрыться с предметом вожделения за шторой. Следующие четверть часа стражники усмехались под своими шлемами и наблюдали весьма недвусмысленные колыхания штор.
Закончив неприличные дела, хозяйка с гостем налили каждый себе по бокалу вина и, устроившись в креслах, завели непринуждённый разговор. Только юноша регулярно отвечал невпопад, витая где-то далеко. Вскоре хозяйке это всё наскучило и она, извинившись, вернулась к остальным гостям. Юноша ещё немного посидел в одиночестве и поспешил, натянув на лицо вежливую уместную улыбку, присоединиться к остальному обществу.
Но как только зал опустел, в него забежала стайка эльфиечек, хихикающих и неопределённо показывающих пальцами в сторону, откуда доносилась музыка. «Да он… хи-хи. Да его… хи-хи. А потом, ха-ха-ха!». Они так заразительно веселились, что даже становилось любопытно, что же произошло на празднике. Хотя этим девушкам смешным мог показаться и самый невинный конфуз просто в силу их юности. Не переставая смеяться и вытирать лукавые слёзки с уголков глаз, эльфийки в пёстреньких платьях, оглядываясь, перенюхали вино во всех графинах и, налив себе по полному бокалу, расселись по диванчикам и креслам.
Они важничали друг перед другом, старательно изображая из себя уже опытных дам, знающих вкус терпкого вина и властвующих в бальных залах. Было забавно наблюдать, как они пытались сохранить невозмутимость и не скривиться от первого же глотка из бокала, ведь даже у входа можно было различить специфический запах крепкого и кислого вина, обжигающего язык и горло бывалым солдатам. А эльфиечки подчёркнуто небрежными жестами хвастались своими новыми платьями: плечи и грудь были открыты чуть ли не на ладонь больше, чем у роскошной хозяйки, а шнуровки елочкой исполосовали плотную ткань на спинах. Изящество взрослых женщин у девушек с лихвой заменяли непосредственность и желание показать себя.
Не желая потерять перед подружками лицо, они, не прекращая щебетать, помаленьку отпивали из бокалов и тем быстрее разрумянивались, чем мельче делали глотки. Но музыка из другого зала затихла, готовясь сменить быстрые танцы на чувственные, и эльфиечки дружной, слегка покачивающейся стайкой потянулись туда, где есть кавалеры и глупости.
Молодёжь сменили старые интриганы. Трое эльфов в расшитых шелком, золотом и камнями кафтанах зашли, закрыли за собой дверь и устроились на тех же самых местах, что занимали перед ними девушки, уместившись втроем там, где до этого сидела чуть ли не дюжина. Мужчины придирчиво огляделись, убедились, что за шторами никого нет, и начали откровенный разговор.
Беседовавшие не приглушали голоса, поэтому стражники прекрасно слышали каждое слово. И каждая новая фраза вызывала к жизни очередную стайку холодных мурашек, марширующих то по затылку, то вдоль спины. Пугало, насколько прозрачными намёками эти трое Альси делились подробностями интриги, ссылались на поддержку тех или иных кругов, почти называя имена. Они так обстоятельно подошли к делу, что проигнорировали вина.
А тем временем хмельные не только от вина, но и от осознания собственной взрослости девушки ввалились в зал, со стуком распахнув двери, благо они открывались наружу. За ними следовали несколько попавших в их цепкие ручки юношей, в том числе и любовник хозяйки, вздрогнувший и втянувший затравленно голову в плечи. Старшие скривились, прервав разговор, но вежливым жестом предложили молодёжи занять кресла подальше. Молодежь не возражала и утащила поближе к себе добрую половину графинов и бокалов.
Альси к великой радости стражи сменили тему и стали говорить намного тише. Но их сердитые взгляды были красноречивы. Только не трезвеющие эльфиечки и эльфики уже забыли, что они здесь не одни, и так прямо продолжали флиртовать, что место за шторкой скоро вновь окажется востребованным.
От созерцания очередного непотребства стражу избавил заглянувший хозяин и пригласивший своих гостей к столу. Пока эльфы здравили где-то вглубине дворца мать с новорожденным эльфёнком, слуги спешно устраняли наведённый беспорядок.
Официанты почти бегом заменяли грязные бокалы и пустые графины, проносясь по коридору позвякивая хрусталём на подносах. Служанки тряпками вытирали столы и щетками приводили в порядок кресла и диванчики. Суета людей то чуть затихала, то снова усиливалась, но не прекращалась до самого окончания праздничного ужина.
Но вот эльфы вышли из-за стола и вновь перетекли в бальную залу, из которой стайками разлетелись и по остальным комнатам. Но время неумолимо отсчитывало минуты, и магические огоньки мигали всё реже и реже и становились всё слабее.
Вторая часть танцев не затянулась. Гости одни за другими прощались с хозяевами и, шумно обсуждая праздник, покидали дворец. Коридоры пустели. Когда же последний из приглашенных укатил в коляске, запряженной сонно фыркающей в ночной тишине лошадью, зевающие слуги, стараясь не шуметь, принялись собирать посуду, оставляя на утро остальную уборку.
Магические огоньки, державшиеся из последних сил, с тихими хлопками погасли. Командир стражи прошел с проверкой постов, второй за вечер, вместо положенных двенадцати. И у стражников вновь пробежал холодок вдоль взмокших спин: что же должны были наобещать хозяева, чтобы их командир согласился не соваться в разряженную толпу.
Вскоре после проверки по коридору вновь раздались шаги. В этот раз это была тяжёлая поступь стражников, заступающих на ночную смену. Эль-Саморен с напарником, наконец-то, получили возможность разогнать кровь в затёкших телах и заняли свои места в колонне. И, прошагав по коридорам, они дружным строем оказались в ночи, заполненной робкими сонными звуками.
Теперь им осталось только добраться до Дома Стражи и отправиться отдыхать. Жаль только, трактиры в такой час уже если не закрыты, то вот-вот закроются. На сердце у Эль-Саморена, как и у большинства его товарищей, было пакостно, и было бы весьма кстати смыть это неприятное чувство чем-нибудь покрепче.
Глава 8
Вода. Весёлые капли барабанят по листьям, впитываются мхом, стекают вниз, заливаются упрямыми ручейками внутрь и остаются зеркальными лужами на тусклом полу. Только в их глади не отражаются ни небо, ни огонь. Ничего и никого. Я не могу дотянуться, меня не слышат.
***
Катя сидела возле сердито шипящего костерка, осторожно пробующего влажные ветки. Она бережно завернула огниво и со вздохом облегчения прибрала его в сумку. Прошло уже столько времени, девушка наловчилась разжигать пламя без долгих мучений, а палочки, связанные шнуром, казалось, до сих пор ещё жгли ей руки. Они, как и кружка, всё же были не её. Хоть каждый раз, доставая взятые вещи, Катя убеждала себя, что тот человек, скорей всего, уже умер и ему ничего не нужно, а если и выжил, то вряд ли бы возражал против маленького подарка. Но несмотря ни на что каждый раз не могла отделаться от мысли — это чужое.