Ксера — очень мелкий внутриклеточный паразит... или своеобразный симбионт? Существует несколько вариантов ксеры, прекрасно освоивших многие нео-уровни и живущих практически во всех организмах Чёрной Дыры. Паразит не вызывает прямой гибели и не травит хозяина, но добавляет кое-какие неприятные особенности, в первую очередь касающиеся процесса размножения. В зоне, где определённые фоны пониженные, действие ксеры вызывает снижение фертильности вплоть до полного бесплодия. В том числе, именно поэтому в Белокермане и Свороване такие проблемы с воспроизведением населения. Причём изменения наблюдаются не только у разумных, а всех: животных, растений, грибов и даже бактерий. В первую очередь страдают организмы, использующие половое размножение в той или иной форме, но и бесполые тоже постепенно теряют способность производить потомков. Поэтому на востоке природа часто несёт след руки человека: без него разнообразие бы сократилось до минимума.

На западе обратная проблема: склонность организмов размножаться сильно повышается. Причём ксера не только увеличивает плодовитость (например, в Бурзыле у человеческих женщин пятерни являлись бы обычным явлением... если бы лишних зародышей не убивали в начале беременности), но и добавляет сложный механизм, который позволяет скрещиваться совершенно разным видам. Разумеется, подавляющее большинство таких эмбрионов погибает, но и тех, которые остаются, достаточно для массового появления помесей. В результате, чем западнее, тем больше встречается полукровок или представителей видов с примесью чужого генома.

Казалось бы, чего страшного? Ну, допустим, скрестятся человек и эрхел — и что такого? Увы, все гораздо хуже. Во-первых, потому, что здесь для оплодотворения не всегда нужен половой контакт. Так, например, девушка может забеременеть от цветущей берёзы, глиста, комара, сырой пищи или даже обычной микрофлоры кишечника. Во-вторых, проблема касается отнюдь не только женского пола: уже в Бурзыле новая жизнь может зародиться отнюдь не только там, где предусмотрела природа. Внутримышечная, подкожная, кишечная, полостная и прочие виды беременностей создают огромную проблему для всех: женщин, мужчин... и даже маленьких детей. Так, годовалый ребёнок, оставшийся без специальных блокираторов и медицинской помощи, запросто погибнет, потому что его организм не выдержит нагрузки и не сможет обеспечить и себя и зародыш (или, чаще, зародышей). Или потому, что развивающийся не на месте потомок перекроет кровеносные сосуды или повредит какой-либо орган.

Вроде бы с ксерой надо активно бороться. Но увы, паразит очень живуч и обладает огромной вирулентностью — в результате легче уничтожить носителя и почти нереально очистить его организм от ксеры. Точнее, такие технологии есть у арванов и байлогов... вот только используют их не так часто, как можно было бы ожидать. Частично потому, что весь мир не простерилизуешь, а без этого ксера легко поселится вновь, если, разумеется, иметь хоть какой-то контакт с внешней средой, а не жить под куполом и ходить в скафандре. Но главное в том, что, несмотря на неприятные последствия, ксера — не однозначное зло и, кроме вышеупомянутых, даёт организму носителя и другие качества.

То, что всё не так просто, открыли как раз тогда, когда научились бороться со «зловредным паразитом». Без ксеры большинство видов погибают, причём даже на западе гораздо быстрее, чем с ней. Нельзя забывать, что в Чёрную Дыру попадает природа разных планет и времён, часто представляющая смертельную опасность. Но даже если два вида вроде бы не ядовиты друг для друга, их организм чаще всего старается отторгнуть нечто чужеродное и не готов нормально на него реагировать — в результате убивает сам себя из-за сильной аллергической реакции. Ксера же даёт хозяину относительную толерантность к чуждым веществам и природе. И именно её огромная вирулентность спасает жизнь рендерам в первые же минуты или часы после ренства — без «паразита» большая часть попаданцев быстро бы погибла. Кроме того, ксера в целом повышает иммунитет и жизнестойкость хозяина (по сравнению с тем, что были во Вне). Лишь очень немногие неразумные и разумные виды (в том числе арваны, байлоги и, как ни странно, чиртерианы) способны выжить в местных условиях без страшного паразита.

Вздохнув, я отвела взгляд от цветущей между плитами, в специальной гряде, травы, которую можно было бы использовать в качестве наглядного пособия к вышесказанному. По некоторым признакам растения схожи, судя по всему, сеяли один сорт, но два одинаковых цветка найти сложно. А на ближайшем ко мне побеге в некоторых местах у основания листьев отчётливо видны выросты зеленоватой... кожи.

Этот вечер выдался хорошим. Влажная жара спала, ослабленный силовым полем ветер приятно обдувал кожу, а три солнца клонились к северному горизонту: центральное — красное, восточное — далёкое и оттого кажущееся мелким, бело-голубое и западное, промежуточное по визуальному восприятию, желтовато-буроватого цвета. Я с тоской посмотрела туда, где заканчивался город и на него наступал высокий красно-зелёный лес. Иногда так хотелось погулять на природе... но почти никто из знакомых не поддержал идею, сказав, что там опасно и нет ничего особенно интересного. Согласился только Ликрий, но друг ещё на окраине города увлёкся каким-то, на первый взгляд, вполне нормальным кустом и уходить от него отказался. А одна я не рискнула покидать защищённую территорию.

Встряхнув головой, отвернулась и заметила очередного торопыгу, летящего вниз. Вроде бы уже пора привыкнуть, а до сих пор холодок по спине пробегает, и кажется, что ничем хорошим такой спуск не закончится. Поёжившись, осторожно отодвинулась от края.

— Хочешь спрыгнуть? — поинтересовались сзади.

Я резко обернулась. Очень молодой или кажущийся таковым юноша... или девушка? Не homo, но черты смутно знакомые — кажется, где-то уже видела нечто отдалённо похожее.

— Не хочу, я не самоубийца, — сказав, поняла, что звучит нелепо, и попыталась исправить положение. — В смысле, только учусь и не собираюсь самоубиваться по такой ерунде.

Неожиданный собеседник улыбнулся:

— Я тоже боюсь. Хотя и знаю, что ничего страшного не должно случиться, — немного помолчав, молодой человек перевёл тему: — Тебе нравится, как я выгляжу? — и, раскинув руки, покрутился в красных шортах и розовой майке.

Я с сомнением хмыкнула. Нет, сама по себе одежда, может, и смотрелась бы нормально, но, по моему мнению, совершенно не сочеталась с носителем. Впрочем, кто знает, какие у него вкусы?

— Наверное, наши представления о красоте сильно различаются.

— Я противный и некрасивый, да? — искренне расстроился собеседник.

— Ты — нет, наоборот, красивый, — поспешно заверила я. — А вот одежда на тебе не смотрится. Но я могу ошибаться.

— Подожди!

Вздрогнув от неожиданного крика, я отвлеклась от только открытого удостоверения личности собеседника.

— Не смотри пожалуйста, мой паспорт, — уже тише попросил он. — А то ты почитаешь и сразу сбежишь, а я познакомиться хочу.

— Как ты узнал, что я в него заглянула? — удивилась я.

— А это программа такая специальная есть — она сообщает, кто твой паспорт смотрит. Мне папа её посоветовал.

Прикрыв глаза, я ненадолго задумалась, а потом криво улыбнулась:

— Ты — байлог?

Собеседник смутился и начал нервно мять руками майку.

— Байлог, — уже почти без сомнений повторила я, наблюдая, как в одежде появляется первая дырка.

Мы помолчали. Майка с лёгким треском протеста сдавала позиции, превращаясь из новой в такую, какую наверняка можно найти на свалке.

— Ты теперь уйдешь? — наконец поинтересовался он.

— Думаю ещё, — честно призналась я. — Если видовая принадлежность — это всё, что ты не хотел раскрывать, то теперь можно посмотреть паспорт?

Дождавшись неохотного согласия, залезла в документ собеседника. Тартарец, без образования (даже без базового), но список налогов весьма хороший. И вроде бы ничего особо подозрительного.

Украдкой покосившись на всё ещё ожидавшего ответа юношу (пусть будет юноша, хотя в паспорте на месте половой принадлежности стоит прочерк), задумалась. С одной стороны, про байлогов слухи очень нехорошие. Если вспомнить договор, который заключила при поступлении, аж несколько пунктов, касающихся этого вида — риск влипнуть в неприятности действительно существует, а не является славой, созданной арванами. Кроме того, Ри предупреждал, что от байлогов мне лучше держаться подальше... и, что показательно, Лик тоже придерживался схожего мнения. С другой, этот вид защищают в трёх гигантских странах, его представители служат в университете в качестве врачей, и некоторые существа, например, тот же Фуньянь, общаются с ними совершенно безбоязненно. Кроме того, если подходить честно, то, ориентируясь на весьма аргументированные факты, надо было бы полностью разорвать отношения с Ликрием. Справедливо ли защищать одного и даже не давать шанса другому?