- Торфяное болото. Торф горит…
- Вот и хорошо! Немцам не достанется!
- Дура! - зло сказал Федор. - Через болото - самый короткий, безопасный путь. Если оно горит, надо лишних семь километров трюхать. Когда же я в Ряжевск приду? В комендантский час?
- Что делать? - растерянно спросила Люба.
- Посмотрим, точно ли горит болото. Айда!
Они углубились в лес и вскоре увидели стелющийся по траве дым. Дым обвивал стволы деревьев, оседал на кустах, воровато подбираясь к ногам ребят. Дышать стало трудно. Люба закашлялась.
- Стой здесь! - приказал Федор. - Надо толком разведать, - он исчез за толстыми стволами деревьев…
Люба стояла, обливаясь слезами; дым ел глаза, и она не заметила, когда вернулся Федор.
- Так и есть! Горит болото!
- Что теперь будет? - Люба с тревогой смотрела на Федора. - Семь километров - почти два часа ходу! До слободки, может, и успеем, а до Ряжевска - нет, затемно не дойти…
- Развела нюни! - сердито бросил Федор. - Пошли!
Некоторое время они шли молча. Люба понимала: Федор думает, как им быть теперь.
- Надо вот как… - Федор замедлил шаг. - Надо мне переночевать у вас… в слободке. А с утра двину в Ряжевск. Можно у вас переночевать? Тетка твоя пустит?
- Пустит, - неуверенно сказала Люба. -Я попрошу. ., Как же иначе? ..
- А что мы скажем ей про меня? Она же начнет спрашивать, кто я, почему вместе, куда иду?
Спрашивать будет… ей до всего дело..,
- Вот видишь… А что мы скажем?
- Давай вот так… Тетка ведь и про меня ничего не знает… Думает, что я всю войну в Ясенках сижу. Скажем ей, что и ты из Ясенок. Сирота… Идешь в Ряжевск к родственникам…
- Годится! - одобрил Федор. - Хоть и девчонка, но шарики у тебя, это само, вертятся. А теперь давай - полным ходом!
Они пошли быстрее, путь предстоял немалый, времени было только-только…
- Тетка-то у тебя добрая? - поинтересовался на всякий случай Федор.
- Разно бывает, - уклончиво сказала Люба и поторопилась перевести разговор на другое. - Интересно, как там ребята. Школа наша слободская знаешь какая была хорошая! И ребята такие дружные! У нас и учителя все хорошие были…
- Заливаешь! Такого не бывает, чтобы учителя - все хорошие! Хоть один да обязательной придирой окажется. ..
- Верно! - согласилась Люба.- У нас такой был-
Карл Францевич. Немецкий преподавал. Только ко мне он не придирался. К другим придирался, а ко мне нет. Даже хвалил меня. Я хорошо по немецкому училась…
Уже темнело, когда показались первые дома слободки. И хотя комендантский час еще не наступил, прохожих на улицах не было. Это испугало Федора. На безлюдной улице каждый прохожий как на юру - виден и запоминается.
- Пойдем врозь, - сказал он. - Ты впереди, я за тобой.
Прежде чем войти в дом, Люба прошлась по другой стороне улицы. Окно в теткином доме неярко светилось. В доме кто-то есть. Но кто? Вдруг у нее немцы поселились. ..
Она перешла дорогу и заглянула в окно. Тетя Клава сидела у стола в знакомой позе, приподняв слегка правую руку.
Люба вспомнила: подоив корову, поужинав, тетка всегда садилась гадать. Она долго тасовала карты и, прежде чем разложить их, суетливо крестилась и, тяжело вздыхая, скорбно шептала: «Господи, прости меня, грешную!»
Должно быть, тетка услышала тихий скрип калитки: не успела Люба постучать, как дверь раскрылась. Изумленная Клавдия Ивановна выронила из рук карты.
- Любонька! Господи! Вот и не верь картам! Мне в аккурат вчера вышла нежданная встреча! Дедка-то жив? Да что это ты с котомкой? - неожиданно всхлипнула Клавдия Ивановна. - Неужто побираешься? Дедушка-то жив, спрашиваю?
- Жив, жив, тетя Клава, Ваше как здоровье?
- Сама не знаю… Да чего мы в сенях-то?! Идем в горницу.
Не переставая всхлипывать и вздыхать, Клавдия Ивановна начала рассказывать:
- Кругом крутоверть! Кого в тюрьму, кого в лагеря, кого убили, а кого и возвысили. Учителя Карла Францевича помнишь?
- Конечно, помню. По-немецкому учил…
- Вот-вот! Теперь он в гестапе служит… А живет-то на прежней квартире, на соседней улице. Да ты его и сама увидишь, не на день ведь пришла, такую даль пешей отмахала…
- Погощу, коли не выгоните. Я, тетя Клава, не одна, - начала осторожно Люба. - Со мной мальчик один, Федя… из нашей деревни. Сирота…
- Какой такой мальчик? - глаза Клавдии Ивановны сразу стали колючими. - Чего ему делать здесь?
- Родственники у него в Ряжевске. Он к ним пробирается, а только не успеть ему засветло. Он только переночует… Вот он идет…
Клавдия Ивановна увидела в окно коренастого мальчонку. Котомка за спиной придавала ему вид горбуна.
- Здравствуйте, тетя Клава, - сказал Федор, переступив порог.
- Здрасте пожалуйста!-она бросила на мальчика недружелюбный взгляд. - Нашел себе тетю! Таких племянников с котомкой нынче не перечесть!
- И всем охота пить и есть! - Люба хотела шуткой смягчить жесткие слова тетки.
Тетка шутки не приняла.
- Ты что - с неба свалился? Новых законов не знаешь? Наперед зарегистрируйся в полиции, а потом уж просись ночевать. Мне за тебя голову терять не расчет. Может, у тебя в котомке бомба? Третева дни такой же обормот склад с немецкой амуницией поджег. На соседней улице! Сгорел как свеча. Теперь сыщики из гестапы с ног сбились, все какого-то мальчишку ищут…
- Здорово! - сказал Федор.
- Что здорово? - вскинулась Клавдия Ивановна.
- Парень этот… Такую диверсию. ..ив одиночку!
- Вона что! Одобряешь, значит! Нет, мне такой гость не с руки. Может, ты и с партизанами водишься…
- Что вы, тетя Клава! - вмешалась Люба. - С какими партизанами?! Я же его знаю… По соседству в деревне живем…
- Да нет, я не одобряю, - выкручивался Федор. - Партизан-то и в глаза не видел… От них только вред один… Из-за них немцы деревни сжигают…
- Он только переночует, тетя Клава! Утром уйдет, и все. Тетя Клава, вы же добрая, пустите его!
- Эка защитница нашлась! Тащи карту! - она протянула Федору замызганную колоду.
Удивленный Федор вытащил карту.
- Червонный валет! Ну, твое счастье. Загадала я:
если масть красная - оставлю, коли вини или крести - скатертью дорога!
- Ну вот, я же тебе говорила: она добрая! - сказала довольная Люба. - А может, покормишь нас, тетя Клава.
- Разносолов нету, а картошку сейчас поставлю. Сходи в огород, вона корзина стоит, набери полную огурчиков. Завтра снесешь с утра на базар, денег-то совсем нет… Лучку да редисочки захвати - поедим с картошечкой…
Люба вышла, а Клавдия Ивановна, тяжело вздыхая, принялась чистить картошку.
- Ты что же, и родился в Ясенках? - спросила она Федора.
- Ага, в Ясенках.
- А речка Быстрянка, поди, совсем обмелела?
- Обмелела, - сказал Федор твердо. - Даже рыба перевелась.
- А в церковь ходить немцы дозволяют?
- Это они дозволяют…
- Хорошая у вас церква, каменная… маковки золотые! За версту сияют!
- Церковь наша - что надо! - поддерживал разговор Федор, радуясь своей находчивости. - И маковки- что надо! Сияют! Аж глаза слепит!
- А священник у вас все тот же… отец Григорий?
- Ага… тот же… Григорий…
Вошла Люба с корзиной, полной огурцов.
- Такие огурчики, хорошие, крепенькие…
Навстречу ей поднялась разгневанная Клавдия Ивановна.
- Ты кого привела в мой дом? Он же в Ясенках сроду не бывал. Я ему нарочно проверку устроила. Ерунду плету, а он знай поддакивает. Речку Ушайку Быстрянкой называет. Про церкву врет! И не знает, что церква-то давным-давно сгорела и никакого попа у вас нет. Каков, а?!
- Тетя Клава, - начала Люба, - ты послушай…
- Нечего мне слушать! Пусть сейчас же проваливает!- она швырнула Федору котомку. - А с тобой,. Любка, разговор будет особый!
Подавленный Федор растерянно взглянул на Любу и направился к двери.
- Подожди! - закричала Люба. - Уйдем вместе. - Она тоже взяла котомку. - Прощайте, тетя Клава… больше вы меня не увидите! Пусть нас обоих заберут немцы!