При этих ее словах Аргус не на шутку смутился и что-то забормотал, однако Сильвия пропустила это мимо ушей.

- Договариваясь о днях открытых дверей для школьников, - обернулась она наконец в его сторону, - вы как-то проронили такие слова: «Но пусть это будут и дни открытых сердец!» Вначале я не очень вникла в их смысл, потом призадумалась. В самом деле, многое ли дадут открытые двери при закрытых сердцах?…

И тут, словно сбросив с плеч тяжелый груз, она придвинулась к нам поближе и уже без заминки стала говорить о том, что, конечно же, и в производстве, и в науке не все и не всегда идет гладко, дело даже не в том, что одну модель приходится заменять другой, это в какой-то степени закономерно, но ведь и новая, случается, не без огрехов. Возьмем, к примеру, стряхиватель, то есть механизм, вызывающий вибрацию, колебательные движения дерева. Действует он лишь в течение шести секунд, а шум от него какой!… Дядя Арион жалуется, что у него день и ночь в ушах гудит. Вот мы и ломаем голову, как от этого избавиться…

В этом месте она приумолкла - не то выдохлась, не то засомневалась, доходит ли сказанное до нас. В самый раз было бы Аргусу протянуть ей руку братской помощи, но он почему-то не торопился. Помалкивал и главный наш изобретатель.

- Сильвия Спиридоновна, - взмолился я после недолгого раздумья, - но ведь можно от него избавиться, наверное?!

Она сперва в недоумении похлопала глазами, будто с трудом возвращаясь откуда-то издалека, затем благодарно улыбнулась и уверила меня, что можно, как же иначе, просто в этом самом стряхивателе слишком много деталей, вот они и бренчат, надо их число сократить, только и всего. А улавливатель, к примеру, можно сделать складным, тогда машина станет куда более маневренной, и так далее, и тому подобное… И только тут вмешался Аргус.

- Разумеется, конструкторам и испытателям виднее, какие в каждой модели недостатки и как их устранять, - начал он не спеша, но чувствовалось: понемногу набирает обороты. - И можно нисколько не сомневаться в том, что с каждым годом наши машины будут становиться все надежнее и производительнее. Так что большое спасибо Сильвии Спиридоновне за обстоятельный и откровенный рассказ о заводских делах…

Уж не знаю, был ли у них раньше разговор на эту тему или просто так вышло, но мне показалось - Сильвия расслышала в его словах не одну только благодарность. Потому что она решительно тряхнула головой и сказала:

- У рассказа, однако, есть продолжение. И хотя Аугустину Алексеевичу, наверное, оно далось бы легче, так и быть, попытаюсь досказать я. - Она передохнула и набрала воздуху: - Верно, все мы надеемся, что со временем наши машины станут лучше, вы видели в конструкторском бюро, над чем мы сейчас работаем; через какой-нибудь десяток лет, вполне возможно, нам удастся почти полностью механизировать и частично автоматизировать труд садовода и виноградаря, все это так, а теперь давайте подумаем вместе, что для всего этого нужно. Грамотно я ставлю вопрос, Аугустин Алексеевич?

- К тому же, вполне по правилам нашей игры, - подтвердил Аргус. - Итак, ребята, попытаемся дойти до ответа своей головой.

И дошли.

Сперва, понятно, назвали металл. Потом конструкторские разработки. Не забыли и про электрооборудование - как же без него? Беретик заикнулся об электронике - и это оказалось верно. И тут припомнили, конечно же, роботов. Какие они неутомимые, какие расторопные!…

- Отлично! - похвалил Аргус, и само это слово меня насторожило. Что-то не приходилось слышать его раньше. А он возьми да и повтори: - Отлично, ребята! Просто прекрасно, что вам так нравятся роботы и вообще всякие машины. И легковые, наверное, тоже? И магнитофоны? И в красивом новом доме тоже ведь каждый не прочь пожить?

Дело принимало совсем неожиданный оборот. Игра игрой, но так мы вроде не договаривались. Ну нравятся, ну не прочь… И что из этого?

- Так вы же все наши мысли читаете, Аугустин Алексеевич! - вдруг осенило меня.

- Все, кроме одной, - поправил он, слегка усмехнувшись. - Что-то не могу отыскать эту мысль в ваших головах.

- Аугустин Алексеевич, - в отчаянии выдохнула Сильвия, - откуда у них этой мысли взяться, если мы с вами никогда ее не подсказывали?

И тут их глаза встретились. Мне вдруг страшно захотелось и в самом деле узнать, о чем каждый из них подумал…

- А мысль эта, ребята, - продолжала она, - оказывается на поверку очень даже простой. Пусть наши машины будут когда-нибудь изготовлять одни только роботы. Пусть роботы собирают дома и дворцы…

- Одну минуточку! - неожиданно пробасил Беретик.

Все разом обернулись к нему, оін сам такого не ожидал и на какое-то мгновение смутился. Но сразу же и подобрался:

- Извините, может, я невпопад подумал, но получили мы недавно подарок…

Теперь все насторожились, Аргус с Сильвией в том числе.

- Напильничек такой симпатичный. Только вот намыленный… Выходит, этих роботов тоже должен кто-нибудь делать. А то одни захотят хорошо жить, но работать не очень-то, другие будут ждать, чтобы пришел робот и за них постарался…

- А напильник при чем? - подала голос Заморыш.

- А при том! - загорелся Беретик. И тут же вконец растерялся.

- Ребята! - вдруг вскочила с места Сильвия. - Так это же здорово! Это вам, конечно, Аугустин Алексеевич такой подарок прислал?

Аргус слабо возразил: дескать, не в том его смысл, - но Сильвию уже было не удержать.

- Ну да, ну да! Конструируем, проектируем, изобретаем, а ведь надо все это одевать в металл! И одевать умеючи! Иначе все мы будем водить по железу намыленным напильником…

Мы сидели притихшие, а она вся сияла. Потом глянула на Аргуса и опять повернулась к нам. Глянула, я бы сказал, с завистью: вот, мол, какие у тебя замечательные ребята!

А может, и не так. Может, она совсем другое хотела сказать. Но вся прямо светилась.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,

в итоге которой деревья, к сожалению, открывают нам далеко не все

Сбор назначен через три дня.

Кто-нибудь, возможно, стал бы говорить об Аргусе, будто он нарочно тянет время, - дескать, и так все ясно, а ему торопиться некуда, с таким же успехом мог собрать нас и тринадцать, и тридцать дней спустя. Недаром у меня еще в самом начале закралось подозрение, что он попросту задумал нас воспитывать, больно уж мы всем глаза мозолим. А делает он это умеючи, потихоньку: сначала увел со двора, теперь на завод привел. И все же то, что целых три дня нам дал, это здорово.

- Пошли на трассу, живо! - встретил нас Игорь, едва мы домой вернулись.

Тут сразу, понятно, обменялись репликами: что, мол, еще за трасса? А про двоеборье уже успели забыть? Так ведь засыпали ее! А я сказал - пошли!

И что бы вы думали? Трасса-то засыпана, но вдоль нее Игорь умудрился проложить новую - для барьерного бега.

Демонстрирует он свое творение с |нескрываемой гордостью. Еще бы! Сам придумал, сам оборудовал, сам приглашает опробовать. Мы пришли на готовенькое.

Но какой все же народ неблагодарный попался!

- Ну и сооруженьице! - неопределенно заключает Беретик, тщательно осмотрев и ощупав один из барьеров.

- А что, не нравится? - настораживается Игорь. - Прочный! Не сдвинешь, с собой не унесешь!

Здесь надо отдать ему должное: барьеры действительно прочные. Воспользовавшись тем, что канаву засыпали, но не заасфальтировали, Игорь вкопал в землю шесть спинок от старых железных кроватей.

- А если за такой барьер зацепишься? - продолжает сомневаться Беретик.

- Ха! В том-то вся и хитрость! Если обыкновенный заденешь, какие на стадионе, - сбил его и даже не почувствовал. А этот зацепить не захочется!

И, распуская хвост перед Заморышем:

- Вот и будете брать барьеры с запасом! Я научу вас прыгать, как кенгурят! Спорт для настоящих мужчин!

- А ты, выходит, кенгуру из старшей группы? Ну-ка, покажи класс!

Отшила его наша лесная фея, не растерялась! Потом покружила перед ним, что-то промурлыкала и невесомо перемахнула через первый барьер.