Впрочем, любая выбранная под это дело мелодия со временем превращается в отдалённые крики мучеников ада. Такой участи не избежали ни популярные попсовые хиты, ни рэп, ни рок, ни даже классика. Но тем не менее этот вариант видится мне более гуманным. Громкость музыки медленно нарастает, и я, хотя и опечаленный расставанием, всё же успеваю попрощаться со светлым и свободным от гнили городом, с красивой утопией, грёзами. Я смиряюсь с судьбой и прощаюсь с великолепной ложью, в которую способен поверить только в мире снов… Когда же начинает дребезжать эта здоровая консервная банка с циферблатом, я будто устремляюсь к огромному холодному ситу и мгновенно выдавливаюсь в реальность. «Мечтательная» часть меня остаётся кровавой грязью на стальных прутьях, а я слизким комком фарша с рублеными костями и оголёнными нервами падаю в кровать.

Открыл глаза, подумал, зачем я живу, перевёл будильник на десять минут.

Запись номер две тысячи девятьсот сорок девять

Во время завтрака отец отчитал меня за поздний подъём. Он боялся, что не успеет обсудить со мной все нюансы последнего крупного заказа. Я сказал, что могу немного задержаться: опоздание на лекцию по культуре общения в пати – не такая уж и проблема. Точнее, вообще не проблема. Только конкретно в данном случае это бессмысленное предложение, ведь я знал, как он ответит. Но лучше уж послушать скрежет заезженной пластинки, чем приправить оправданиями и без того отвратное утро.

«Пунктуальность – превыше всего!» – заявил он, вскинув указательный палец.

Ага, вот оно. Самое высокое, самое главное, самое предсказуемое… «Предсказуемость – превыше всего!» – вот так должен звучать его девиз по жизни. Пунктуальность, у неё малость другое значение. Если бы отец это понимал, то ему бы не пришлось нервничать субботним утром, а этого разговора вообще бы не состоялось.

Дело было в том, что он снова не успевал по срокам. Ко вторнику должна быть готова целая партия свитков для одного заказчика. Но пока не были сделаны даже замеры для набросков печатей. Как так получилось? Да как обычно. Отец в очередной раз набрал заказов больше, чем способна осилить его гильдия. И ведь он ни в коем случае не может просрочить даже один из них. Потому что он изо всех сил бьётся за эту ублюдскую «безупречную репутацию».

С подачи главы вся гильдия повторяет это говно как мантру: «Мы никогда не отказываемся от заказов и всегда делаем работу качественно и в срок!»

Только с нынешним штатом сотрудников это просто-напросто невозможно. Было бы невозможно… если бы у отца не было секретного оружия. Секретного оружия, которым он не пользуется понемногу постоянно, а достаёт только в закономерной (для него, конечно же, неожиданной) критической ситуации и заставляет работать на износ.

Зовут это оружие «Том».

Да, тот самый Том. В смысле, я. Белка, бегущая в колесе, которое за секунду разгоняется до скорости сто миль в час. Сколько раз я просил отца взять меня на постоянную работу хотя бы на полставки? Сколько раз я пытался объяснить ему неправильность его подхода? И разве он слушал? Конечно нет. Он лишь нервно подгонял колесо и настойчиво призывал перенять его нерушимые убеждения.

Любимые цитаты:

«Я не могу взять тебя в штат. Главное для тебя сейчас – с наивысшими отметками закончить академию. Это обеспечит тебе светлое будущее. Не хочу, чтобы ты отвлекался на работу, пока не получишь полноценное образование»,

«Ты должен не только отлично учиться, но и выполнять все поручения администрации академии – от этого зависит наша репутация. К тому же за исследованиями академии Единства будущее всего Королевства. И наша гильдия обязательно должна стать частью этого будущего».

И ещё цитата. Правда, она относится немного к другой категории, но в разных вариациях повторяется примерно с той же периодичностью.

«Том, это срочное дело. Ты должен помочь семье. Мы не успеваем с несколькими заказами…»

А что в сумме? Отец экономит на рабочей силе и при этом, совершенно не волнуясь, набирает чёртову тучу заказов. Потом неизбежно приходит время, когда гильдия не справляется, и вот тут-то можно обратиться ко мне. Это уже не считается за отвлечение меня от учёбы. Это дело совсем другого характера – оно не нарушает тех связанных с образованием и репутацией убеждений, потому что это дело срочное, оно не в счёт.

Итог. Я батрачу на занятиях, чтобы получить престижное образование с «корочкой отличника», батрачу в академии после занятий, чтобы поддерживать репутацию гильдии, а затем, хорошенько размявшись, залезаю в скоростное колесо в свой единственный выходной.

Получаю ли я заработанные деньги? Нет. Я получаю «на карманные расходы», «столько, сколько нужно обычному подростку». Ага, на сраный леденец и пачку чипсов. Если понадобится что-то ещё, то надо хорошенько попросить, изложив при этом длинный список «объективных» причин. Развлечения в этот список, конечно же, не входят, да и много чего другого тоже.

Беги белка, [цензура], беги, только не зацепись свешенным языком за колесо…

Запись номер две тысячи девятьсот пятьдесят

На завтрак мама приготовила вкусные оладьи с сиропом.

Запись номер две тысячи девятьсот пятьдесят один

Когда шёл через Центральную площадь, заметил, что сегодня выдалась на редкость хорошая погодка. Жаль, что я не заметил этого за стенами академии: смог бы хотя бы немного порадоваться.

Но здесь… здесь это невозможно… здесь всё пропитано притворством. Меня воротит уже от того, что я просто нахожусь посреди этого парада лицемерия. Дружелюбные улыбки, братские рукопожатия, совместные посиделки на газоне…

Сплошная ложь.

Все, включая короля, устроившего эту возню, могут сколько угодно изображать из себя миролюбивое стадо, но я знаю их истинное лицо. Отпрыски соперничающих гильдий, кланов и целых враждующих стран собрались под одной крышей не для того, чтобы подтолкнуть магическо-технический прогресс и отправиться в «совместное светлое будущее». И уж тем более не для того, чтобы наладить отношения.

Не-е-ет…

Безустанно шпионя друг за другом, они копошатся тут, чтобы разом урвать жирный кусок от пропитанного инвестициями и передовыми технологиями пирога. А ещё, конечно же, чтобы быть поближе на случай, если Королевство вдруг даст слабину. Все тут же сбросят с себя овечьи шкуры и без малейших сожалений вцепятся друг другу в глотки. И про то, что минуту назад они хором блеяли о мире во всём мире и борьбе за общее наследие, – никто и не вспомнит.

Ну а пока… улыбки… рукопожатия…посиделки… Как меня тошнит от всего этого…

Запись номер две тысячи девятьсот пятьдесят два

Пережил все пары заунывного пыхтения преподов и сразу отправился в клуб Поддержки. Сегодня администрация проявила фантазию при даче поручений, так что, помимо просиживания задницы в клубной комнате, меня ожидала ещё и охеренно весёлая беготня по корпусам. Потянулся, протёр глаза, залепил себе бодрящую пощёчину.

Запись номер две тысячи девятьсот пятьдесят три

Закончил с беготнёй, оставалось только ещё немного попросиживать зад, а потом можно было со «спокойной» душой отправиться домой и засесть за те же свитки ещё на двое суток.

Шёл по коридору к главной лестнице корпуса и наткнулся на кучку ряженых зловонных огров. Хотя нет, не так. Назвать ограми этих ублюдков – сделать последним комплимент. Ведь в действительности они куда отвратительнее… Нет, ну надо же! Какова удача: не только мельком увидеть (отчего уже можно моментально опустошить желудок), но ещё не суметь разминуться с целым жёваным пати из клуба Светлых Воинов. Эти безмозглые детишки продажных политиков и шлюх – одно из самых смердящих проявлений грязи, которой забилось наше общество после проведения реформ. Конечно, кто угодно может изучить ветку светлой магии, в этом плане академия и раньше не особо кому-то препятствовала. Но никогда не было такого, что любой ученик может быть зачислен в клуб СВ, и ничто в этом мире не заставит меня поверить, будто такое может быть сейчас.