— Сестрица, — взмолился Айтбай, — ну хоть одним глазком… этот мальчик внук старика.

— Посмотрите отсюда. Только никаких разговоров, ни звука. — Мария Семеновна приоткрыла дверь.

Нагым с Айтбаем, жадно вытянув шеи, заглянули в комнату. Они увидели старика. Очень бледный, он спокойно лежал, глаза его были закрыты.

— Спит, — прошептала Мария Семеновна и тихонько закрыла дверь.

…На другой день, рано утром, Нагым с Айтбаем уже стояли у входа в больницу. Старенькая женщина в синем халате мыла пол в коридоре.

— Мамаша, будьте ласковы, позовите сестру Марию Семеновну, — попросил Айтбай.

— Зачем она вам?

— Хочу скорее повидать моего дедушку, — быстро проговорил Нагым.

— Всем не терпится. Скорей да скорей… — заворчала старуха. — А о том не подумаете, что больному человеку спешить некуда. Зачем вас принесло сюда ни свет ни заря? Идите с богом! Больные еще не пили, не ели, обхода не было. А доктор Александр Николаевич в операционной.

— Мамаша, вы сестрицу позовите.

— Как же я ее позову, когда она всегда во время операции вместе с доктором!

Айтбай досадливо пожал плечами:

— Может, другую сестрицу позовете?

— На что она вам? Все равно ничего не скажет другая, она не ухаживает за вашим дедушкой.

— Сколько же нам ждать придется? — спросил Нагым.

— Наверно, часа два, никак не меньше.

Не зная, что делать, мальчик нерешительно топтался на месте.

— Знаешь что, — сказал Айтбай, — давай прогуляемся на пристань, посмотрим, как идет погрузка рыбы, а еще лучше, поможем грузить.

Нагым обрадовался.

Около полудня в больницу пришел Григорий Иванович с Касымом. Доктор встретил их с присущим ему радушием:

— Прошу, проходите. Ваш старик ночь провел спокойно. Утром охотно выпил чаю, поел немного и уже заторопился домой. Говорит, что чувствует себя здоровым. — Александр Николаевич усмехнулся. — Вот что значит хорошее настроение! Самому еще на ногах не устоять, а он — домой. И от вопросов отбоя нет.

— А может быть, доктор, в самом деле он чувствует себя так замечательно? — спросил Краснов.

Доктор, продолжая улыбаться, отозвался:

— Лежа в постели, он действительно чувствует себя хорошо, а ходить пока нельзя, ноги у него сейчас как ватные. Но это не страшно. Теперь силы будут прибывать с каждым днем. Пошел на поправку.

Они подошли к палате, и Александр Николаевич открыл дверь.

— Айдос-ата, к вам гости.

Старик повернул голову, нетерпеливо вглядываясь в пришедших. Вытянув худую шею, он смотрел куда-то поверх их голов.

— Где же Нагым? Где мой внук? — спросил он дрожащим голосом.

— Скоро придет, Айдос-ата, не тревожьтесь. Он уже был здесь рано утром. Вместе с Айтбаем. Их к вам не пустили. Они ушли на пристань грузить рыбу. В сущности, это правильно. Чем здесь томиться в ожидании, лучше на пристани поразмять руки.

Старик хотел что-то сказать, но в это время заговорил Краснов:

— Дорогой Айдос-ата, мы рады вас видеть и поблагодарить за все доброе, что вы сделали.

Айдос внимательно смотрел на Краснова, будто припоминая, где он его видел.

— Уважаемый друг, — слабым голосом сказал он, — я приехал издалека. Из Тербенбеса. Привез рыбу по просьбе Ленина от себя и от моего друга Тагая. Цел ли наш груз? Передана ли рыба голодающим детям?

— Будьте спокойны. Вся ваша рыба в целости и сохранности уже отправлена на Волгу.

— Благодарение аллаху… — тихо проговорил Айдос. — А теперь у меня другая забота: я хочу повидать Ленина, рассказать ему о нашей жизни. Я слыхал, что он такой человек, который понимает людское горе, с ним можно говорить откровенно, спросить совета, как избавиться поскорее от бедности и болезней… и от голода… — старик печально вздохнул, — чтобы дети не умирали от голода… Говорили, что Ленин сейчас занят помощью голодающим, что он в Муйнаке… Правда ли это?

— Айдос-ата, — сказал Краснов, — я понимаю ваше желание увидеть Ленина, я сам хочу того же. Но товарищ Ленин очень занят делами всего государства, заботы у него огромные, и он не может приехать сейчас в Муйнак. Но он любит беседовать с простыми людьми и охотно повидается с вами. Может быть, мы с вами сами поедем к Ленину в далекий город Москву, и он нас выслушает… Не сейчас, а потом, когда упорной работой победим и голод и врагов наших.

— Спасибо вам за добрые слова надежды, — прошептал Айдос.

— Да, — продолжал Краснов, — нам нужно еще много работать, чтобы всячески укреплять Советскую власть. Это главное, и в этом деле вы, Айдос-ата, наш большой и очень хороший друг и помощник.

Подошла Мария Семеновна:

— Товарищ комиссар, к старику пришли два товарища из ревкома, а доктор приказал не пускать больше двух человек.

— Если так, мы, конечно, не станем задерживаться.

Краснов поднялся и стал прощаться.

Когда он и Касым вышли в коридор, они увидели там Андрея и чекиста Сабыра Калимбетова.

— Добрый день, товарищи, — поздоровался Краснов. — Вы к нашему Айдосу? Надеюсь, с добрыми вестями?

— Да, хотим порадовать славного старика, — ответил Калимбетов.

— Хорошее дело, от добрых вестей человек быстрей выздоравливает. Желаю успеха!

Увидев Андрея, Айдос радостно протянул к нему руки:

— Здравствуй, мой дорогой друг! Если бы ты знал, как ждал вестей от тебя, как беспокоился с того дня, как ты уехал.

Едва заметный румянец проступил на лице старика. Он прерывисто вздохнул.

— Не надо волноваться, ата, мы принесли вам хорошие новости. Сейчас товарищ Калимбетов вам все расскажет… Сабыр, познакомьтесь с нашим верным другом.

— Рад познакомиться с вами, почтенный Айдос-ата. Вы очень помогли нам. За то время, что Андрей уехал из Тербенбеса, нам удалось кое-что сделать. Все то, что вы рассказали Андрею, представляет большую ценность и дало нам в руки нить, которая помогла распутать клубок, найти осиное гнездо врагов Советской власти. Они из кожи лезли, чтобы удержать под своим влиянием малодушных и несознательных людей. Подкупали их, запугивали, угрожали, убивали…

Айдос вздрогнул:

— Моя Нурбике…

— Не беспокойтесь, ата. Бабушке Нурбике ничто больше не угрожает. Мы обезвредили негодяев. Нет уже в Тербенбесе заклятого врага нашего народа, укрывателя басмачей Жалий-ишана. Арестован и контрреволюционер Ниязбамбет, который разыгрывал роль духа на кладбище, а вслед затем и нищий, оказавшийся вовсе не нищим, а довольно богатым купцом Усманом Аскаровым. Мы давно его разыскивали. Знали, что он не только тесно связан с басмачами, но и является одним из руководителей этих разбойников. Позднее в Ходжейли мы нашли главаря всей этой преступной шайки Ахмед-ишана, который, по заданию английских капиталистов, создавал отряды басмачей, снабжал их деньгами, оружием и продовольствием. Как раз накануне ареста он дал задание своим бандитам сорвать отправку рыбы голодающим Поволжья, убивать рыбаков и дехкан, которые выходят на лов рыбы и везут ее в Муйнак для отправки в Астрахань. Банда басмачей разгромлена. Многие, многие наши люди благодаря вам, ата, спасены от ножа и пули басмачей.

Айдос внимательно слушал, не пропуская ни слова.

— Не я, а вы сделали большое дело. Я-то что! Только рассказал о том, что видел и слышал в ту ночь на кладбище.

— Нет, ата, не только. Вы переступили через страх. Вы сумели презреть угрозу и, рискуя собственной жизнью и жизнью своей семьи, оказали нам большую помощь. Мы благодарим вас, ата. Вы настоящий сын народа, а Советская власть сильна и всегда будет сильна своей тесной связью с народом.

Айдос был так растроган, что у него даже слезы на глазах выступили:

— Какое счастье, что я дожил до Советской власти!

Калимбетов поднялся и осторожно пожал худую, слабую руку Айдоса:

— Поправляйтесь, Айдос-ата, выздоравливайте скорее. Вас ждут ваши близкие и много хороших дел. Вы очень нужны всем.