Затем я беру ручку и подписываю документы.

После этого я плачу, и много.

Маркус

Она стоит у моей двери, слезы стекают по ее щекам, а, в протянутых ко мне руках, документы. Пенни уже проскользнула мимо меня в дом, улыбаясь и хихикая, освещая своим звуком пространство, которое так долго не слышало подобного. Я бы повернулся и улыбнулся, но не могу оторвать свой взгляд от девушки передо мной, девушки, которая рыдает так сильно, что мое сердце разрывается на части.

– Я подписала их, – хрипит она.

Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но, что я могу сказать? Это должно было произойти. Должно. Мои руки снова и снова сжимаются в кулаки, пока я, в конце концов, не протягиваю руки и не забираю документы у нее из рук. Я смотрю вниз, неспособный удерживать ее взгляд, наполненный болью. Хочу дотянуться до нее. Хочу держать ее в своих руках. Хочу сказать ей, что все будет хорошо, но прямо сейчас я не могу.

Маркус, которым я сейчас являюсь, не может дать ей то, в чем она нуждается.

– Пойдем, Пенни, – хрипит она.

– Я принесу ее.

Я поворачиваюсь и иду внутрь, бросая документы на кухонный прилавок. В гостиной я нахожу Пенни, которая смотрит на яркие цвета на телевизоре. Поднимаю ее на руки, и мое сердце разрывается, желая оставить ее и ее маму здесь, сделать лучше. Я несу ее к входной двери и передаю Кате.

– Мой адвокат позвонит тебе по поводу составления ухода за Пенни, – шепчет она, ее нижняя губа дрожит.

– Блядь, Катя, – начинаю я, но затем останавливаюсь. Что я могу сказать прямо сейчас, чтобы сделать лучше?

Ничего.

– Все в порядке, Маркус. Если ты захочешь увидеться с ней до этого, позвони мне.

Я киваю, удерживая ее сломленный взгляд. Затем я наклоняюсь и целую Пенни в щечку, прежде чем двинуться к Кате, скользя своими губами по ее мягкой коже.

– Мне жаль, малышка.

На этом я поворачиваюсь и закрываю дверь.

Маркус

– Просто найди мне гребанного покупателя, – рявкаю я на Улио в телефон.

– Я пытаюсь, босс. Это не так легко.

– Сделай это легким. Это должно исчезнуть. Этому всему нужно, блядь, исчезнуть.

– Ты уверен, что делаешь правильный выбор?

– Да, я уверен.

Он фыркает.

– Это все, за что ты когда-либо боролся, и сейчас просто хочешь все это продать? Так просто?

– Да, Улио, так просто. А теперь найди мне покупателя.

– Хорошо.

Пришло время покончить с этим.

Катя

– Как ты, милая? – спрашивает Кэнди, садясь рядом со мной на качели, пока я смотрю, как Пенни играет.

– Все хорошо, – лгу я.

Прошло две недели с тех пор, как я последний раз видела Маркуса. Он не позвонил, чтобы увидеть меня или Пенни. Он просто исчез. Это больше всего причиняет боль, заставляя меня задуматься, действительно ли он когда-нибудь хотел вернуть меня или он просто притворялся, чтобы больше не чувствовать вину.

– Как у тебя может быть все хорошо, когда ты ничего не слышала от него, он не просил увидеть Пенни?

Я смотрю на нее.

– Я стараюсь. Это все, что я могу сделать.

Она морщит свое милое личико, затем вздыхает.

– Я не буду давить на тебя, но хочу, чтобы ты знала, что я здесь, если ты захочешь поговорить, хорошо?

– Поговори со мной о чем-нибудь другом. Как Форд?

Лицо моей лучшей подруги загорается, и я не могу не улыбнуться. Эти двое уже две недели друг другу бросали трахни – меня – взгляд и также осуществляли это. Хотя. Это больше чем просто «это». Кэнди выглядит счастливой, и, как ни странно, Форд тоже. Я даже слышала, как он смеялся на днях.

– У вас все действительно хорошо? Так это больше чем просто … эм … перепихон? – спрашиваю я.

Кэнди хихикает.

– Ты знаешь, я думаю, что это так.

– Я счастлива за тебя, Кэнди. Он хороший парень.

Она вздыхает.

– Да, так и есть.

Я оборачиваю руку вокруг нее, и мы обнимаемся в течение некоторого времени.

– Черт возьми, почему обнимающиеся девушки как-то связаны со мной?

Я слышу голос Лэндона и оборачиваюсь, смотря, как он спускается по лестнице, а за ним Уайатт, Форд и отец. Я улыбаюсь его комментарию.

– Ты отвратителен.

– Эй, – говорит он, плюхаясь рядом со мной, – не обвиняй меня. Обнимающиеся девушки – это горячо. Целующиеся девушки – это…

– Лэндон, – предупреждает мой отец.

Лэндон закатывает глаза.

– Он такой ханжа.

Я мягко хихикаю.

– Катя, у тебя есть минутка? – спрашивает мой отец, становясь передо мной.

– Конечно, что случилось?

Он смотрит на всех, а затем говорит.

– Наедине?

Мою грудь сдавливает. Почему он хочет поговорить со мной наедине? Я встаю, поворачиваюсь и без слов спрашиваю, смогут ли другие присмотреть за Пенни. Затем я следую за отцом в сад.

– Ты меня пугаешь, папа, – говорю я.

– Я сегодня кое-что услышал…

Я сглатываю.

– Что?

Он поворачивается ко мне лицом. Его красивое лицо морщится, словно он взвешивает, действительно ли он должен говорить мне это.

– Папа, что ты услышал?

– Маркус продал дом.

Я задыхаюсь.

Он продолжает.

– И бизнес.

Мои ноги дрожат. Он продал бизнес? Что он имеет в виду под «продал бизнес»? Я не понимаю. Маркус не продал бы все, над чем работал, просто так, если только…

– Он бросает меня, – хриплю я. – Не так ли?

– Бросает тебя? Милая, он уже это сделал.

– Я имею в виду, что оставляет меня здесь одну. Он покидает город.

– Я не знаю, Катя. Все, что я знаю, это все исчезло. Он избавился от всего.

У меня занимает минуту, чтобы собраться и заговорить.

– Маркус не позволил бы всему просто так уйти без причины. Единственная причина, по которой он захотел, чтобы это все исчезло, это уйти и начать все заново.

– Мне жаль, милая, – говорит он, опуская руку на мое плечо.

Я опускаю голову, и слезы стекают по моим щекам. До этого момента я не осознавала, что надеялась, что все еще изменится, что, возможно, со временем мы смогли бы все изменить. Это только доказывает, что мое сердце действительно все знало с самого начала. Маркус никогда не собирался остаться. Он никогда не собирался быть тем человеком для меня. Он никогда не собирался жертвовать всем ради любви.

– Я буду в порядке, – шепчу я, проходя мимо отца и уходя.

Я не уверена, ложь это или нет.

Прямо сейчас я думаю, что да.

Глава 27 

Катя

– Пойдем, Катя, – говорит Уайатт, дергая меня за руку. – Тебе нужно выйти.

Я смотрю на него со своего места на диване.

– Нет, спасибо.

– Ты не можешь продолжать сидеть здесь, погрязнув в мыслях о мужчине, который, как очевидно, двигается дальше.

Мое сердце болит из-за его слов. Мы оба это делаем. Все, что я знаю, это то, что его больше нет, и он не вернется.

– Я сказала, нет, Уайатт.

– Так все, хватит, – говорит Уайатт, дергая меня так сильно, что я спотыкаюсь. – У тебя нет выбора.

– Уайатт, – возмущаюсь я.

– Кэнди! – кричит он через коридор.

Спустя мгновение появляется моя лучшая подруга с платьем, кистью и какими-то принадлежностями для мейк-апа. После этого они практически борются со мной, пока я не соглашаюсь переодеться, затем по-прежнему меня удерживают, пока Кэнди наносит мне макияж и делает прическу. Они не оставляют мне выбора, и я знаю, что это не сойдет им с рук.

– Папа, – стону я, когда они тащат меня к двери. Он покачивает Пенни на бедре.

Он ухмыляется.

– Повеселись, милая. Сегодня у нас с Пенни запланированный вечер кино.

– Серьезно, пап? – снова пытаюсь я.

– Наслаждайся.

Уайатт и Кэнди тащат меня к машине, и всю дорогу я осыпаю их проклятиями. Когда мы прибываем в пригородный клуб, я знаю, что нет смысла бороться, и, отчаявшись, охотно выбираюсь из машины. Мы становимся в очередь, и я скрещиваю руки, косо смотря на Уайатта.