Мне нужно поговорить с ним. Полагаю, это действительно единственный способ. Я вытаскиваю свой телефон, после того как уложила Пенни на ночь. Я знаю, он, скорее всего, уставший, возможно спит, но это нужно решить и, для моего рассудка, мне нужно сделать это сейчас. Я набираю его номер и задерживаю дыхание, молясь, что не разбудила его.

– Да? – отвечает он грубым, но все же слабым голосом.

– Эй, Маркус.

– Катя.

Я сглатываю. Даже после всего, у него все еще получается так влиять на меня. Всего одним словом он делает меня безмолвной.

– Катя?

– Прости, – в конце концов, шепчу я. – Маркус, мы можем поговорить?

– Сейчас?

– Если у тебя есть время.

На мгновение он притих.

– Ты сможешь приехать? Не уверен, что Форд захочет, чтобы я там…

– Эм…Пенни спит.

– Хорошо, не буди ее.

– Погоди.

Я отодвигаю телефон от уха и подхожу к двери.

– Эй, Форд?

Он выходит из своей комнаты, без рубашки и тяжело дыша из-за очередной тренировки.

– Да?

– Пенни сейчас спит. Мне нужно отъехать на пару часов и увидеться с Маркусом. С ней все будет в порядке, пока меня не будет?

– Конечно, будет!

Мои глаза расширяются, когда голова Кэнди высовывается из-за двери. Затем раскрылся мой рот. Он был потным и задыхающимся не от тренировки.

– Кэнди! – кричу я.

Она ухмыляется.

– Прости. Ты трахнула моего босса, я трахнула твоего брата. Это справедливо, не так ли?

Я кусаю нижнюю губу. Ее улыбка становится шире. Форд стонет и смотрит на потолок.

– Эм, правильно, ну…хорошо.

– И не беспокойся, – она подмигивает Форду. – Мы закончили. Я присмотрю за Пенни.

– Ты уверена?

– Полностью.

Я киваю, все еще смотря на нее в шоке. Покачав головой, прикладываю телефон к уху.

– Я полностью в твоем распоряжении.

Я не имела в виду то, как это прозвучало. Я закрываю глаза и тихо проклинаю.

– Ты хочешь, чтобы я приехал и забрал тебя? – это что, намек на веселье в его голосе?

– Нет. Я поведу.

– Хорошо.

Я бросаю трубку и закатываю глаза. Могу ли я быть еще более жалкой? Я быстро одеваюсь, пробегаюсь с Кэнди по всему, еще десять минут обдумываю ее задницу с Фордом, затем целую Пенни на прощание и направляюсь к дому Маркуса. Нашему старому дому. Месту, где так много тьмы.

Глава 24

Катя

Мое тело дрожит, когда я стучусь в дверь.

Я не знаю, что произойдет, и также не знаю, чем это закончится. Все, что я знаю, это то, что нам надо все выяснить раз и навсегда, чтобы мы смогли двигаться дальше, каждый своей жизнью. Вместе или по отдельности. Я тереблю колье вокруг шеи, пока жду Маркуса. Когда он появляется, у меня перехватывает дыхание. На нем ничего нет, кроме пары тренировочных штанов и легкого слоя пота на его груди и прессе.

Боже.

Его волосы слегка влажные, спадающие на лоб, и он выглядит…ошеломительно. Я сглатываю, поправляя свой топ, даже если в этом нет необходимости.

– О, привет, – бормочу я. Пытаюсь смотреть куда угодно, только не на него, но его потрясающее тело прямо перед лицом. Эта бронзовая, гладкая кожа. Эти мускулы. Все эти татуировки.

– Привет, – бормочет он. – Входи.

Я прохожу мимо него и замираю, пока осматриваюсь вокруг. Дом не изменился, ничуть, но это по-прежнему больно, как и в тот день, когда я ушла. Вид всего этого снова вернул все воспоминания. Я сжимаю глаза, делая глубокий вдох, и беру себя в руки. Это было тогда. А это сейчас. Я не могу держаться за прошлое. Пользы нам от этого не будет.

– Хочешь немного вина? – спрашивает он, когда я вхожу на кухню.

– Конечно.

Он проходит мимо меня и поднимает со стола бутылку красного. Наливает немного в стакан и передает мне, прежде чем достать себе пиво. Мы переходим в гостиную, и я смотрю в большое окно.

– Почему ты здесь, Катя? Я знаю, что ты не пришла бы сюда без причины.

Я делаю глубокий вдох, глоток вина и затем поворачиваюсь к нему. Черт возьми, почему он выглядит так идеально. От этого не легче.

– Мы должны поговорить. О нас, о Пенни.

Он коротко кивает и прислоняется к стене, тем самым одним движением он акцентирует на себе внимание.

– Я не знаю…не знаю, что делать или куда идти, но я думаю, что ради нее, мы должны знать.

– Я хочу быть частью жизни Пенни, Катя, но я не буду привносить в это борьбу. Я просто хочу лучшего для нее.

Мое сердце испытывает боль от его слов только из-за того, что он не сказал, что хочет меня в своей жизни, и я никогда не думала, что это будет так больно.

– Я тоже хочу лучшего для нее, – говорю я, пытаясь держать голос ровным. – Я хочу, чтобы ты присутствовал в ее жизни, Маркус. Я просто не знаю, как мы собираемся сделать это.

Он смотрит на меня, по-настоящему смотрит. Затем низким ревом он говорит.

– Я вырос в чертовски хуевой семье. Моя мать, мой отец, мой дед - все они создали монстра, который разбил твое сердце. Я не хочу этого для нее. Я не хочу, чтобы каждый день она наблюдала, как ее родители ругаются.

– И что, ты думаешь, будет дальше? – хриплю я. – Мы будем враждовать?

– Катя, – говорит он, и его голос почти что полон сочувствия, – мы не просто обманывали друг друга или сделали небольшую ошибку. Я, блять, сломал тебя, а ты собиралась убить меня. Я думаю, что это не просто что-то, что можно игнорировать.

Моя грудь сжимается, и мне удается сказать.

– Так, что ты предлагаешь?

– Прямо сейчас я не знаю. Все, что я знаю - это то, что хочу, чтобы моя дочь жила в счастливом мире.

– Ты любишь меня, Маркус?

Его глаза прищурены, а кулаки сжаты. Я вижу, как он пытается собраться, затем говорит.

– Любви недостаточно, Катя. Мы оба с тобой это знаем.

– Так что? Мы разделим и устроим план посещения Пенни?

Мой голос получается горьким, но я ничего не могу поделать с этим. Я хочу кричать, рвать волосы, умолять. Я ненавижу, что чувствую такое. Маркус сломал меня. Я сломала его. Мы – это крушение поезда, и иногда просто не хватает всех частей в мире, чтобы снова собрать этот беспорядок вместе. Не знаю, сможет ли он исправить меня, и я уверена, что нихуя не знаю, как исправить его. Он прав: Пенни не заслуживает того, чтобы расти с родителями, которые в обиде друг на друга.

Только…Я не в обиде на него. Я, блять, люблю его, и из-за этого так чертовски больно.

– Катя, – говорит он низким, скрипучим голосом.

Я поворачиваюсь. Не могу смотреть на него. Не могу смотреть ему в лицо. Если сделаю это, то он увидит мои слезы. Разочарование. Потерю. Все это. Все это результат того, что мы создали. Я никогда не смогу вернуть то, что сделала, так же как и он, и это обжигает. Это, блять, обжигает до глубины души. Это обжигает, потому что хочу, чтобы все было хорошо. Я хочу, чтобы он был в моей жизни. Чтобы он был в ее жизни. И есть большой шанс, что этого никогда не будет.

Его пальцы оборачиваются вокруг моего плеча, в то время как медленная и красивая мелодия наполняет комнату. Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Его пальцы спускаются вниз по моей руке, останавливаясь у ладони. Он берет ее и медленно поворачивает меня, пока я не встречаюсь с ним лицом к лицу. Я смотрю ему в глаза, и мое сердце ощущается так, словно собирается выпрыгнуть из груди.

– Не думай, что я не исправил бы это, если бы смог.

Если бы смог.

– Но я не думаю, что что-то настолько ядовитое может быть исправлено.

Ядовитое.

– Если бы я знал то, что знаю сейчас, тогда я бы никогда не позволил этому произойти. Это моя вина, Катя. Я должен жить, не имея семьи. Я всегда хотел этого из-за своего эгоизма и испорченного сердца.

Семья, которую он всегда хотел. 

– Ты чертовски драгоценна, Катя. И это я заставило тебя задуматься об убийстве. Ты действительно веришь, что, то, что мы имеем прямо сейчас – это здоровая и хорошая обстановка для этой малышки?