На секунду это чувствуется, словно так и должно быть.

Глава 22

Катя

Запах, как у Маркуса – мужской, насыщенный и слегка мускусный. Я, закрыв глаза, вдыхаю его. Его пальцы скользят вниз по моей спине, и это ощущается так чертовски приятно, так чертовски правильно. Я хочу остаться здесь навечно, вернуться к началу, назад, когда я была безразлична к мужчине, в которого влюбилась. Назад, в то время, когда все было намного проще. Хотя время всегда было против меня.

– Катя?

Я со вздохом поднимаю голову с его груди и смотрю вверх. Чувствую его дыхание на своем лице и внезапно кажется, что мир остановился. Я придвигаюсь ближе к нему, он делает то же самое, и моментально все выходит из-под контроля. Он собирается поцеловать меня. Я собираюсь поцеловать его. В этот раз все будет по-другому. И знаете, почему? Потому что в этот раз мы оба хотим этого, и это по-настоящему.

Это, наверное, самый лучший поцелуй, который мы когда-либо разделили.

В сантиметре друг от друга, наше дыхание становится рваным и коротким. Моя рука находится на его груди, и я могу почувствовать, как его сердце стучит под моей ладонью. Он по-прежнему сильно дышит, согревая мою кожу. Мое сердце колотится, кожу покалывает, и я так чертовски сильно нервничаю, что мой желудок сжимается. Мои глаза, затрепетав, закрываются, и он настолько близко, что это ощущается так, словно его губы касаются моих.

– Мэм?

Мы отпрянули друг от друга как ужаленные. Я отворачиваюсь, стыд окрашивает мои щеки. Маркус издает хриплый, полный отвращения звук. Я не уверена: это из-за меня или из-за медсестры. В любом случае, мое сердце замирает. Я поворачиваюсь, и вижу, что Пенни все еще спит. Медсестра заходит. Ее лицо выглядит измученным, волосы собраны в тугой пучок. Я знаю, о чем она думает – она ошибается.

– Да? – говорю я скрипучим голосом, стараясь не оправдываться, почему была в кровати Маркуса, почти соприкасаясь губами, так словно мы целовались.

– Пришло время проверить Пенни.

– Верно, – говорю я, вставая. Я опадаю в сторону, истощение одолевает меня.

– Эй, – говорит Маркус, оборачивая руку вокруг моей талии. – Полегче.

– Извини, – шепчу я. – Просто устала.

– Тогда отправляйся домой. Я останусь с ней.

Я напрягаюсь. Он вздыхает.

– Она моя дочь, Катя. Возможно, я и полон уродства, но эта маленькая девочка, мое прекрасное. В любом случае я не причиню ей вреда, ты должна поверить этому.

Я закрываю глаза. Знаю, что он прав. Он бы никогда не причинил ей вреда. Тем не менее, оставлять ее не ощущается нормальным.

– Я не чувствую, что это правильно – оставлять ее, – признаю я.

– Потом ты вернешься. Во всяком случае, иди и прими душ, что-нибудь поешь.

Возможно, я смогу сделать это.

– Окей.

Он отпускает меня и подходит к кровати, занимая место рядом с Пенни. Она шевелится, когда медсестра начинает проверять ее. Пенни слегка кашляет, и после движения это снова повторяется. Мое сердце болит за нее. Лицо Маркуса морщится, и я могу сказать, что он также это ненавидит, как и я. Он смотрит на меня, и я выдавливаю слабую улыбку.

– Она будет в порядке.

– Она хорошо реагирует, – говорит медсестра. – У нее спал жар, и, кажется, что мокрота выходит из ее груди.

– Слава Богу, – выдыхаю я.

– Идите домой и поспите немного. Ей становится лучше и, пока один из вас здесь, с ней все будет хорошо.

Я смотрю на Маркуса, и он глазами умоляет меня позволить ему сделать это. С обессиленным вздохом, я говорю:

– Я поеду домой, посплю несколько часиков. Затем я вернусь.

– Я буду прямо здесь.

Я подхожу к Пенни и, наклонившись, целую ее в головку.

– Мамочка скоро вернется, малышка. Обещаю.

Я закрываю глаза, задерживаясь рядом с ее лицом. Вдыхаю ее, глажу ее кудряшки, затем встаю. Маркус смотрит на меня с интенсивностью, но в его глазах присутствует мягкость, которую я до этого не замечала. Я слабо улыбаюсь ему, затем покидаю больницу, молясь, что приняла правильное решение.

Глава 23

 Маркус

Она такая чертовски маленькая.

Ее крошечное тельце свернулось на этой большой кровати, из-за которой она выглядит такой…хрупкой. Я не продумал все до конца. Я не подумал, что когда она проснется, то захочет свою маму, а не меня. Что, если она закричит? Что, если она возненавидит меня? Что-то глубоко в моей груди сжимается, и я обнаруживаю, что расхаживаю по комнате, ожидая, когда она проснется и сокрушит меня.

Я слышу, как она ерзает, что происходит уже в течение часа. Она проснется, и я знаю, что это всего лишь вопрос времени. Ее кашель слегка ослабел, и я благодарен за это. Хриплый звук, вырывающийся из ее горла, каждый раз заставляет мое сердце колотиться. Это пиздец как обжигает. Я пробегаюсь пальцами по волосам, пытаясь не думать о Кате. Стараюсь думать о том, что есть здесь и сейчас.

Но я не могу перестать думать о ней.

Катя.

Моя жена.

Жена, которую я так сильно хотел поцеловать – слишком сильно. Глубоко, в моем сердце я почувствовал что-то, чего не чувствовал до этого момента. Я знал, что влюбился в нее, но это было чем-то большим, чем-то более глубоким. Теперь я не могу выкинуть ее из моих мыслей. Не могу перестать думать о том, что мы могли бы быть семьей, что можно было бы изменить что-то к лучшему.

В глубине души я знаю, что этого не произойдет.

Я не могу оставаться женатым на ней, и это даже не из-за того, что я не хочу, чтобы так оставалось. А потому что это неправильно. Весь наш брак был построен на лжи, а это нестабильно и опасно. Я должен развестись с ней. В первую очередь, я должен разорвать все объединяющие связи, с которых все началось.

Я не знаю, как она это воспримет. Не знаю, посмотрит ли она на это так же, как смотрю я. В любом случае, это должно произойти. Мягкий звук вырывает меня из моих мыслей, и я, повернувшись, вижу, как Пенни смотрит на меня сонным и уставшим взглядом. Дерьмо. Она такая чертовски красивая. Никогда в своей жизни не видел ничего идеальнее. Я поворачиваюсь и подхожу. Мое сердце стучит, тело покалывает, и я в ужасе от того, что произойдет дальше.

– Эй, Пенни, – мягко говорю я.

Она издает болезненный звук и поднимает свои ручки вверх, пухленькие кулачки машут туда-сюда. Она хочет, чтобы я поднял ее?

Мои руки дрожат, когда я наклоняюсь, располагая свои пальцы под ее подмышками, и осторожно поднимаю. Она такая легкая, такая маленькая. Я осторожен с ее капельницей, когда укладываю ее в колыбель моих рук. Мгновенье она смотрит на меня вверх, до того как на ее лице появляется самая большая и прекрасная улыбка, которую я когда-либо видел.

И я знаю…просто знаю. Я больше никогда не буду прежним.

Катя

Прошло два дня с тех пор, как Пенни попала в больницу, и наконец-то она дома. Это было выматывающе, время от времени мы с Маркусом подменяли друг друга, чтобы отдохнуть. Мы сделали так, чтобы постоянно кто-то был рядом с ней. Она захватила его, каждый раз, когда я вижу, как он улыбается ей, или она хихикает, мое сердце понемногу оттаивает. Вместе они идеальны.

Не могу сказать, что всегда знала, что так и будет, потому что это было бы ложью. Я никогда не думала, что смогу увидеть их такими. Никогда не думала, что увижу его таким – таким свободным, таким счастливым, таким влюбленным. Он обожает ее, это написано у него на лице. Он постоянно прикасается к ней, постоянно заставляет ее смеяться. Это прекрасно. Поистине прекрасно.

Теперь я дома и не знаю, что мы будем делать дальше. Он у себя дома. Я у Форда… Мы разделились, и я действительно не знаю, куда нас это приведет. Как часто он захочет видеть ее? Придется ли нам составлять соглашение об опеке? Будем ли мы снова вместе? Хочу ли я, чтобы мы снова были вместе? Все это сбивает меня с толку, отправляя за грань.