— Я не вписываюсь сюда? — прошептала я.

— Да, детка, подсказываю, — ответил он. — Высший класс. — Он провел большим пальцем по моей скуле. — Оглянись вокруг. Не высший класс.

— Я выросла на ферме.

— И доросла до руководителя.

— Я официантка.

— Сейчас да. Думаешь, я не потерял сон, гадая, от чего ты отказалась и когда захочешь вернуть это все, и зная, что я не смогу тебе этого дать?

— Тейт...

— Эти демоны уже у меня в голове, Крутышка, нет нужды тыкать ими мне в лицо.

— Я...

— В этом городе людям всю жизнь приходится выбирать, и выбирают они не между поездкой в Париж и вложением в недвижимость в Вейле . Все совсем по-другому.

— Тейт... — Он открыл рот, чтобы заговорить, но я закрыла его ладонью. — Дай мне сказать.

По его глазам я поняла, что он не восторге от моей ладони, закрывающей ему рот, но также поняла, что он позволит мне договорить. Как я это поняла, не знаю. Так что я убрала ладонь и положила ее ему на щеку, как он до этого.

— В твоей жизни было так мало хорошего, — сказала я ему.

— Детка...

— Милый, пожалуйста, — прошептала я, он заткнулся, и я продолжила: — Ванда, в магазине домашних товаров, когда давала мне совет, она сказала мне заботиться о своем мужчине. Я пыталась заботиться о тебе. Не заботиться в смысле «обеспечивать», — резко сказала я, когда Тейт принял такой вид, будто собрался снова заговорить, — а заботиться, как должна женщина. — Я переместила руку ему на грудь, провела вниз и обняла за спину. — Детка, ты живешь в берлоге. Может, это было глупо, может, слишком быстро, но я пыталась создать для тебя дом. Я просто хотела дать тебе что-то, потому что... — Я сделала паузу. — Потому что... не знаю, но полагаю, не много людей делали это для тебя, и мне хотелось, чтобы ты мог рассчитывать, что я сделаю это.

— То есть ты хочешь сказать, что следуешь советам какой-то случайной любопытной тетки из магазина домашних товаров?

Прозвучало не слишком хорошо.

— Эм...

— Крутышка, твой бывший — не мужчина, — сообщил он мне. — Я знаю мужчин, у которых такая же работа, которые так же одеваются, но они мужчины. Брэд же? — Тейт покачал головой. — Ни один мужчина не станет принижать другого человека, чтобы чувствовать себя мужчиной. Это делает его негодным мужчиной, негодным человеком. То, что ты хотела сделать, мило, но, детка, без обид, ты ни хрена не знаешь о том, как обращаться с мужчиной.

— Ладно, — прошептала я.

— Дело не в том, что это слишком быстро. Ты на моем байке, так что это не слишком быстро. Ты можешь покупать простыни. Ты не можешь вешать жалюзи.

— Эм... — пробормотала я. — Можешь объяснить разницу?

— Простыни — женская территория, — без запинки ответил он. — Если надо использовать инструменты — это мужская территория.

— Ох, — прошептала я.

— Не лезь на мужскую территорию, — посоветовал он.

— А... кисть — это инструмент? — настороженно спросила я.

— Если ты красишь дом снаружи, тогда да. Если красишь комнату в цвет грязи, то нет.

— Это терракотовый, — мягко сказала я.

— Как скажешь, — пробормотал он, сжимая кривящиеся губы.

— Или, как было написано на образце, «Мексиканский горизонт». А синяя — «Небо перед рассветом».

— Определенно, женская территория, — ответил Тейт, проигрывая битву с усмешкой.

— Как насчет... картин на стены? — спросила я.

— Женская, — моментально отозвался он.

— Эм... могу я попросить, чтобы ты, вместо того чтобы злиться и вести себя как козел, предупреждал бы меня, когда я соберусь совершить какую-нибудь глупость?

— Да, ты можешь попросить, и я обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Но, Крутышка, у меня с детства взрывной характер. Я говорю тебе это не потому, что не умею договариваться, просто я такой, какой есть, я знаю, какой я, и тебе придется принимать меня таким, какой я есть, и учиться справляться с этим.

— Ладно, тогда можно попросить тебя, пока я учусь быть подругой байкера, попытаться быть чуть-чуть терпеливее?

Усмешка превратилась в улыбку, и он тихо хохотнул:

— Подругой байкера?

— Я только учусь, как ты понимаешь.

Он расхохотался так сильно, что рухнул на меня всем телом, но почти сразу же перекатился так, что я оказалась сверху.

Я уткнулась лицом ему в шею, мои волосы разметались по его лицу, и он убрал их, перекинув их мне на плечо, когда я подняла голову.

Глядя мне в лицо, он пробормотал:

— Мартини и маникюр.

— Доминик в «Карнэл СПА» делает маникюр, — сказала я. — И он делает очень хорошие прически. Если его маникюр наполовину так же хорош, я довольна.

— Детка...

— И думаю, что Нед с Бетти разрешат мне пользоваться их бассейном, когда я захочу. Я им нравлюсь.

— Лори...

— А мартини мне противопоказано. Я пьянею от полутора бокалов, и очень сильно.

— Тогда, — улыбнулся он, — мы поедем на распродажу в магазин домашних товаров.

— На распродажу?

— За бокалами для мартини. Обычный секс с тобой горячий. Примирительный секс чертовски невероятный. Пьяный секс может меня просто убить.

— Тейт...

— Хотя я не против умереть таким способом.

— Тейт!

Его лицо стало нежным, и он скользнул рукой в мои волосы.

— Все это очень мило, твои попытки стать подругой байкера и все такое, сладкая, но мне пора ехать за сыном, — тихо проговорил он.

Я расслабилась.

— Хорошо.

— Когда я привезу его в Карнэл, мы заедем в бар, чтобы ты с ним познакомилась.

— О нет, — быстро заявила я. — Побудьте вдвоем. Я увижусь с вами, когда вернусь домой. Или вам нужно больше времени? Я могла бы...

— Я привезу его в бар, чтобы вы познакомились. А после твоей смены мы заедем за тобой и отправимся ужинать.

— Правда, я могу...

— Детка.

— Что?

Он ничего не сказал, я тоже. Мы продолжали молча смотреть друг на друга.

Наконец я сдалась:

— Хорошо.

— Ты ему понравишься.

— Хорошо.

— Лорен, милая, Богом клянусь, ты ему понравишься.

Я прикусила губу и кивнула.

Он следил, как я кусаю губу, потом посмотрел мне в глаза.

— Хочешь знать, откуда я знаю? — спросил он.

Я снова кивнула.

— Потому что ты хочешь ему понравиться и переживаешь, что не понравишься ему, и ты заботишься обо мне. Джонас много времени проводит с людьми, которым наплевать на все, кроме самих себя. Он ответит любому, кто не такой.

Я снова расслабилась и с надеждой произнесла:

— Хорошо.

— Слезай с меня, детка, мне нужно в душ.

Я скатилась с него, но он перекатился прямо на меня.

— Я думала, тебе надо в душ, — сказала я, когда наши взгляды встретились.

Мгновение он смотрел мне в глаза, и я не могла разгадать выражение его лица, потом он наклонился и коснулся носом моего уха.

— Прости, что вел себя как мудак, — прошептал он.

Вот оно. Это все, что ему пришлось сделать, и в тот же момент я поняла, что будут еще случаи, когда он будет вести себя как мудак, и все, что ему придется сделать, — это коснуться носом моего уха и попросить прощения.

Я обвила его руками и прошептала:

— Милый.

Он поцеловал меня в плечо и ушел.

Я перекатилась, завернувшись в одеяло, и стала слушать душ.

Потом на кровать запрыгнула Задира и одарила меня взглядом, говорившим: «Где ты была вчера ночью?»

Я засюсюкала с ней, она подошла ко мне и грациозно плюхнулась возле моих бедер. Я погладила ее, и она замурчала.

Тейт оделся, наклонился над кроватью и поцеловал меня, погладил Задиру и уехал. Потом я приняла душ, собралась и пошла на работу. Оттуда я позвонила Бетти и сказала, что не переезжаю обратно в гостиницу.

— Я так и думала, солнышко.

— Извини, — сказала я и услышала удивленный смех.

— За что? — спросила она.

— Ну, я сказала, что возвращаюсь домой, и я соскучилась по вам, но я не...

— Лори, милая, вы с Тейтом в паре минут езды. Ты же не переезжаешь на Фиджи.

— Да, но...