— Тамплиеры остались в совсем уже далеком прошлом, — серьезно произнес Виктор. — Мне ясно, почему вы так сказали. Дэна Брауна читало все прогрессивное человечество, и все общества в мире должны ему поставить памятники из чистого золота, потому что так изощренно увести праздный интерес людей в нужную сторону еще никому не удавалось. Масоны, тамплиеры… Бог ты мой, какая средневековая архаика! Да, конечно, самые богатые люди мира, которые могут влиять на большую политику и развязывать войны — они все так или иначе масоны… Кроме мусульман, естественно. Восточные шейхи, скажу вам, намного богаче европейских магнатов… Просто они не умеют или не хотят правильно распоряжаться своим влиянием. Менталитет такой — неспешно курить кальян, созерцать и наслаждаться — вот в чем смысл их жизни. И таков их рай — спокойный и чувственный. В отличие от европейской Валгаллы, которая требует активных действий и не дает расслабиться даже после смерти. И никакие иудейские и христианские традиции с их монотеизмом и непонятным среднему человеку райским блаженством не смогли вытравить из европейских варваров желание постоянно сражаться, пировать и насиловать…
Мне стало скучно. Не выношу эти беседы для выправления мозговых извилин. Во-первых, они у меня и так достаточно прямые для того, чтобы не желать заниматься поисками смысла жизни, во-вторых… Во-вторых, просто не люблю я всех этих сектантов, масонов и прочих «посвященных». В их жизни все ведь делается только для одного — правильно покойный Павел сказал: «какие цели обычно преследует глава какого-нибудь сомнительного культа? Власть, деньги и удовольствия от невоздержанного образа жизни». А что еще собственно, надо большинству людей нашей планеты? Правильно, широкий выбор сексуальных партнеров, изысканная нямка, и самое главное — знание того, что большинству подобное недоступно. Иначе какое удовольствие может быть от роскоши как таковой? Если каждый человек сможет вдруг приобрести «роллс-ройс фантом», хотя бы и сильно подержанный, надо срочно сделать какие-нибудь ограничения… Например, ввести неподъемный налог на мощность или объем двигателя…
И тут я заметил, что Виктор, в сущности, говорит то же самое:
— Так что все человеческие устремления довольно просты. Ты человек образованный, хоть и занимаешься непонятно чем… Вынужден заниматься… И знаешь, или, по крайней мере, должен знать, что движет Обществом.
Виктор вдруг сменил тон:
— Хотя, ладно. Тебе не до этого. Было бы у тебя время и возможности для развития, для достижения того уровня, которого достойны люди образованные, ты бы и мне нашел, чего сказать.
А ведь он бил куда надо, отдаю ему должное… Монтеня только вспомнить, чьих «Опытов» я осилил страницы четыре, да и то спроси о чем там, вряд ли толком мог бы изложить… Да хотя бы просто русскую классику из отцовой библиотеки. Вроде есть желание приобщиться или вспомнить, о чем там в прошлой жизни нам, школярам, пытались вдолбить, когда мы в основном о девчонках только и думали… Так нет, в конце концов рука сама тащит с полки Чейза или Спиллейна, а в последнее время даже и детективы читать не тянет — включил свежескачанный боевичок на компьютере — сиди и расслабляйся с Танькой в обнимку. Ибо за день так накувыркаешься, что мозг настоятельно требует именно отдыха, а вовсе не размышлений о бессмертии души и скоротечности жизни.
— Короче, Виктор, — сказал я, стараясь не показать свою досаду. — Что вам от меня надо?
— Нам? — переспросил Виктор. — Нет, я думаю, это тебе надо.
— Что именно?
— Стать одним из нас, — просто ответил Виктор.
Кстати, о классиках. Я все-таки помнил о том, как масоны охмуряли Пьера Безухова, и о том, что ничего полезного из этой истории не вышло. Причем ни для той стороны, ни для другой.
— Я думаю, это ни о чем, — сказал я.
Кэсси на диване слегка шелохнулась. Может быть, она не поняла?.. Но Виктор, конечно, понял, и потому перевел смысл вслух как мог: «there is no need to do it», не обращаясь к ней, а говоря как бы в воздух.
— Зря ты так думаешь, — покачал головой Виктор. — У нас ты бы нашел все, чего тебе не хватает… Конечно, было бы глупо обещать, что на тебя свалятся все сокровища мира… Но как минимум, гонять грузовик тебе скоро не понадобится. Найдешь себе занятие более спокойное, стабильное и… позволяющее уделять жизни гораздо больше времени.
— Зачем тогда я нужен вам? — спросил я. — Виктор, мы с вами вроде люди взрослые и оба отлично понимаем, что когда один человек делает другому деловое предложение, то первый всегда больше заинтересован в результате, нежели второй.
— Далеко не всегда, — вдруг подала голос Кэсси. Сказала она это по-русски. — Интересно, много ли она понимала из речи моих соотечественников? Может быть, гораздо больше, чем хотела мне это показывать?
— Вкратце вся история, чтобы между нами не осталось неясностей… Сестра Кэсси, может, мы выпьем чего-нибудь? Прохладительного, естественно.
Мисс Роузволл кошачьим движением соскользнула с дивана и вытащила из холодильника бутылку кока-колы. На столе появились небольшие стаканчики, простые и недорогие, явно недавно купленные. У нас-то, как у большинства дачников, использовались в основном фарфоровые кружки, разнокалиберные, и слегка щербатые.
В профиль сестра Кэсси тоже выглядела на все сто. Очень ладная фигурка была у главы миссии. Симпатичный такой животик, не по-спортивному плоский, а самую малость округлый, вызывающий мысли о приятной мягкости… Ну и сзади тоже соответственно… Я с наслаждением выпил полный стакан колы.
— Значит, Андрей, слушай, запоминай и делай выводы. Любые… Лет пять или шесть тому назад здесь произошла сделка, про которую ты, возможно, знаешь. Отставной адмирал Иванов купил эту дачу. Этот вариант подыскал его пасынок, студент истфака Геннадий. Фамилию, думаю, тебе уже не надо называть. А прежними хозяевами была супружеская пара преподавателей из университета, то есть, Геннадий, видимо, знал об их планах продажи дома и участка, и прилагал все усилия к тому, чтобы дача досталась его отчиму, а вернее, самому Геннадию. Адмирал к тому времени уже был не в лучшей физической форме, мать Геннадия никогда не стремилась к дачной жизни, поэтому Геннадий получил возможность делать на этом участке все, что ему только бы вздумалось.
А вздумалось ему вот что. Будучи человеком увлеченным — а ты знаешь, что он профессиональный историк и археолог — причем не чуждающийся археологии «черной» — Геннадий собственноручно перекопал весь участок и вырыл подвал под домом… К сожалению, мы об этом узнали слишком поздно. Если что-то здесь и было, то уже найдено. Но, судя по всему, здесь не было ничего. Геннадий тоже ошибся и сейчас он должен находиться там, где, собственно, и скрыт предмет его поисков. Возможно, Геннадий уже его нашел… А если так, он в большой опасности. Так же, как и все, кто с ним столкнулся, хотя бы косвенно. В том числе ты и те, кто тебе дорог… Сестра Кэсси, нам бы еще колы…
Я опрокинул второй стакан… В голове что-то покачивалось и плыло, словно от выкуренной после нескольких дней воздержания сигареты. Камин почти прогорел, в комнате стояло плотное тепло… Жажды уже не было, желание курить тоже ушло. Но почему-то словно бы обострились чувства — теперь я ясно видел каждую ниточку драпировки, каждую трещинку в кладке камина, слышал потрескивание пламени свечей и шорох падения угольков через колосники. И запахи… Бог ты мой, что за аромат у духов Кэсси! Где она такой нашла, он же действует прямо на основной инстинкт…
— Что он нашел? — спросил я. Звук собственного голоса доносился до меня словно со стороны. Он был не очень знакомым, словно я слушал сам себя в записи.
Виктор взглянул на часы, потом перевел взгляд на меня, на Кэсси…
— Геннадий нашел, или вот-вот найдет Золотую бабу… The Gold woman, — повторил он по-английски.
— Сокровище скифов? Или ордынских ханов? — спросил я, вспомнив прочитанный документ. Золото… Наверное, в предках у меня были безбашенные авантюристы — я редко мог спокойно слышать это слово. И редко мог спокойно смотреть на золотые ювелирные изделия, из-за чего, бывало, в школьном возрасте бывал удостоен от друзей не очень приличных шуток.