В. Гусеву

Немощеная улица,

Спуск над Чернавским мостом.

И ленивое солнце

Бредет по ступеням скрипучим.

Я опять пребываю

В растаявшем времени том

С чувством горькой потери —

Тяжелым и жгучим.

Довоенный Воронеж.

Серебряный пух тополей.

Мимолетное, зыбкое

Очарованье…

И была эта улица

Родиной детской моей —

Самой ранней, начальной,

Какой не придумать названья.

Перелёшинской улицей

Встарь называлась она.

А потом получила

Тревожное имя Лассаля.

И менялись названия,

Как времена…

И пожары войны

По домишкам сухим заплясали.

А потом, в сорок третьем,

В обугленной черной трубе

Все окрестные ветры

Гудели, стонали, кричали…

Немощеная улица

В жизни моей и судьбе

Навсегда называется

Улицей первой печали.

Упал снаряд, и совершилось чудо:

На опаленной порохом стене

Возник в дыму неведомо откуда

Святой Георгий на лихом коне.

От сотрясенья обнажилась фреска,

Упала штукатурка поздних лет, —

И он возник — торжественно и дерзко —

Как древний знак сражений и побед.

В сиянии возвышенного лика

Простер десницу грозную свою.

И острая карающая пика

Пронзила ядовитую змею.

А пулемет стучал в старинном храме,

И ладил ленту молодой солдат.

И трепетало яростное пламя,

И отступал проклятый супостат.

              В. Н. Неустроеву

Медалью за Победу

Играет оголец.

С войны награду эту

Привез его отец.

А впрочем, та победа

Девятого числа —

Не от отца, от деда

Ко внуку перешла…

Мы много испытали.

Но остаются в силе

И медные медали,

И слезы на могиле.

Смешались годы, даты

С бурьяном и травой.

Спокойно спят солдаты

Больших и малых войн.

Уснули, отстрадали,

Цветами проросли.

Лишь медные медали

Кочуют по Руси.

И в близком и в далеком

Геральдика проста:

Всевидящее око,

Лучистая звезда.

Как будто их единый

Художник рисовал —

За взятие Берлина,

За Шипку-перевал…

Шили флаги косынею

В давнем веке у нас.

И летел над Россиею

Шитый золотом Спас.

Под багряно-червлеными

В том великом году,

Под святыми знаменами

Дмитрий шел на Орду…

И вскружил над столицею

Синий стяг Ермака.

И могучею птицею

Пролетел сквозь века.

И победными красками

Созывало на бой

Знамя князя Пожарского

Над горящей Москвой.

А с полками Суворова

В честь российской земли

Стяги с лентой Георгия

Через Альпы прошли.

И забыть нам не велено

Славный крейсер «Варяг»

И горящий, простреленный

Тот андреевский флаг…

Мне страшную быль рассказали —

Ее повторить я готов,—

Как древние книги сжигали

В начале тридцатых годов.

Далеко, на Севере где-то,

Стоял монастырь у воды.

Стоял на окраине света,

Не видел татарской орды.

Тевтонцы туда не пробились,

Ни ляхи,

Ни Наполеон.

Там древние книги хранились

Еще с византийских времен.

…Костры полыхали багрово,

И отблеск плясал на стене.

И, может быть, подлинник «Слова»

Сгорел в том ужасном огне.

Горели и акты и святцы,

Сказанья родимой земли…

Да что ж вы наделали, братцы!

Да как же вы это смогли?!

                                  В. Пескову

Засыпают землею овраг —

Золотистый дубняк и орешник.

И дымится суглинистый прах,

И повис над обрывом скворечник.

Скоро, скоро и он упадет

В эту пропасть земли и каменьев.

И большая дорога пройдет

Над вершинами мертвых деревьев.

Я не против прогресса,

Ни-ни!

Понимаю размах и великость.

Но прошу тебя, век:

Сохрани

Хоть какую-то малую дикость.

Сохрани приозерный камыш,

Сохрани деревенские вишни.

Сохрани первозданную тишь,

Из которой когда-то мы вышли.

Сохрани эти ветлы во мгле,

Эти черные гнезда и кроны.

Пусть спокойно живут на земле

Хоть простые грачи и вороны.