— Куда прешь, носорожина! — громко возмутился пацанчик, тыкая опешившего русого в грудь мотоциклетным шлемом. — Не видишь — тут люди ходят?! — и заотбивался, пытаясь вырваться.

…Ну, русый и разжал руки, отпустил.

Мальчишка охнул, сел на задницу, локтем сшибая со стеллажа флакончики по уходу за шерстью домашних питомцев, а Вадим завис, позабыв дышать, ибо незнакомый паренек оказался хорош на диво: не слишком высокий, тонкая и гибкая, но не хрупкая фигурка, высокие скулы покрыты здоровым румянцем, яркие, словно вишни, по-юношески пухлые губы, и, разумеется глаза — не глаза, а натуральные очи, темные, в длиннющих загнутых кверху веерах черных ресниц. Свежий и юный, эдакое волшебное чудо лет примерно восемнадцати-двадцати. Эльфик из сказки.

А еще он был похож на Ёжика. Так похож, что у Вадима коленки подогнулись: то же сложение, тот же овал лица, и масть, и поворот головы на изящной шее.

Лишь взгляд другой — холодный, цепкий, который, однако, тут же смягчился.

— О-о-ой, — мурлыкнул прелестник, складывая ротик в бантик и делая своими изумительными глазоньками завлекательнейший финт снизу, — извините-е…

Малыш заценил симпатичного и недешево одетого мужчинку и сменил гнев на милость.

…Голубизной и укешностью от красотули перло за десять километров. И — желанием. Безусловным и несомненным.

Впавший в ступор очарованный Вадик продолжал пялиться.

— Может, поможешь встать? — слегка капризно предложил шатенчик с пола, протягивая шлем. — Это же ты меня уронил. Я ушибся, вообще-то.

Русый опомнился и кинулся на зов. Миг, и вздернутый под мышку эльфеночек уже стоял. Отстраняться он не спешил, ладошку отнимать тоже, вздрагивал. Прилип к обнимающему мужчине, обдавая ароматом дорогого шампуня и чистого тела, облизнулся кончиком язычка; от его прикосновений будто прошибало искрами. Спросил невинно-провокационно, двумя пальчиками подцепляя с плеча Вадика рыжий волосок:

— А у тебя кто, кошечка или собачка?

Русый притиснул потенциального любовника покрепче и ответил как можно бархатнее:

— Кот. А у тебя?

— У меня?.. — хлоп-хлоп ресничками и, растягивая слова, в приближающиеся губы русого, — только не смейся, ладно? У меня хомячки… И морская… Свинка… Ангорская… Могу фотки показать.

С накренившегося стеллажа с грохотом сверзился последний флакон шампуня, и мужчина и юноша в испуге отпрянули друг от друга, прерывая едва начавшийся поцелуй.

— Блядь! — совершенно не нежно ругнулся шатенчик, дергаясь, вывернулся из рук Вадика, ухватил русого за рукав и потянул на выход.

— Стикаем? — предложил он, вскидывая брови.

Вадим засмеялся и позволил увлечь себя на улицу.

К убегающим вредителям-погромщикам спешил продавец. Опоздал, увы.

Едва слетев по ступенькам, мужчина и юноша взялись за руки, вновь прильнули в ласке.

— К тебе? — спросили они хором.

И рассмеялись в унисон.

Байк эльфенка ждал, припаркованный за углом на тротуаре. У сверкающего начищенными до зеркального блеска деталями металлического коня болталась стайка мелких ребятишек, чего-то обсуждая, жестикулируя; шатенчик пришикнул на детвору, и пацанята вспугнутыми воробушками умчались, скрылись в ближайшем дворе.

— Я трахаюсь только с презиком, — сообщил юнец, сверкнув из-под челки глазищами — темно-серыми, лучистыми, дымчатыми — и внезапно жгуче краснея, взлетел на сиденье, поманил за собой. Покопался в карманах, выгреб связку ключей с брелоком — забавным розовым зайчиком.

— В аптеку заедем, — бросил через плечо и нахлобучил шлем.

Через полчаса затарившаяся необходимым средством предохранения — и не одной упаковочкой — пара ввалилась в квартиру, обтирая стены, теряя по дороге части одежды и целуясь до остановки дыхания. До спальни они не дотянули, и Вадим взял шатенчика прямо в коридоре, под вешалкой, перед зеркалом, воспользовавшись удачно-случайно подвернувшимся кремом для рук. Назвавшийся Иваном красавчик отдавался так, будто не трахался минимум полгода, изумительно узкий внутри, пульсирующий, пылающий огнем, мотал откидывающейся назад головой, щекоча густой шапочкой локонов, давясь стонами смеси боли и наслаждения, подставлял под ласки шею, ловил, разворачиваясь в тоненькой талии, губы любовника, в кровь искусал и себя, и его.

Он был восхитителен, гибок, словно тростник, в меру мускулист и податлив, грациозен, с гладко выбритой во всех местах, шелковой, смугловатой кожей, и доверчиво прильнул после, бурно кончив на двойное сцепившееся в страсти отражение, обильно забрызгав кулак Вадика густым белесо-мутным семенем.

А потом увидел выползшего на шум заспанно жмурящегося Марса и воскликнул в голос восторженно, соскальзывая попкой с отстрелявшегося Вадикового члена:

— Боже, какой кошак! О-о-о!!!

Русый сгреб отвлекшегося на ерунду юнца в охапку и уволок в спальню. У обоих стояло колом и не опадало.

Гораздо позже, на закате, мужчина и паренек крепко уснули, даже во сне не расплетая пальцев, выжатые насухо до последней капельки, полностью удовлетворенные и уимевшие друг друга до состояния медуз. Даже до душа не доползли.

В ногах у них, улыбающихся счастливо-пресчастливо, дремал Марс и периодически поскребывался задней лапкой. Рыжего зверя донимали блохи.

Кот лежал, свернувшись в мохнатый клубок, и тоже улыбался, впервые за много-много дней не улавливая исходящих от хозяина волн сосущей черной тоски.

Он ничего не понимал в человеческой любви, лишь чуял — в доме воцарился покой.

И это было хорошо.

Да и незнакомый пришелец вел себя не так, как остальные. Отлично пах. С постели не гнал. И едой поделился, самыми вкусными кусочками с ладошки. И называл ласковыми словами. И гладил, и чесал за ушками.

У него даже кроссовочки не воняли, не провоцировали. Да. Короче, Марсику паренек понравился.

Правильный. Пусть остается, что ли?..

Комментарий к Глава 58. Сторонний наблюдатель. Март 2014г. Блохи. Неисповедимы пути Господни, или Марс одобряет И байкер, и эльф.

Глазастая загадка.

Глава 59. Сторонний наблюдатель. Март 2014г. Ванечка и Вадим. Часть 1

Утром Вадим и его гость вновь любились. Шатенчик не отпускал мужчину, требовал еще и еще — жарко умолял, наседал, пачкая текущим членом, и притомившийся русый решил воспользоваться испытанным и проверенным средством, распотрошил хим-заначку.

— Это что? — изумился Ванечка, узрев зеркальце и белый порошочек.

— Кокаин, — честно ответил русый, протянул готовую дорожку, — хочешь?

Эльфенка смело с кровати. Гневно сверкая очами, юнец оттолкнул подношение.

— Убери немедленно, — повысил он голос, осипший опосля недавних безумств, решительно, арктически-холодно, — и никогда мне больше не показывай. Или я прямо сейчас одеваюсь и ухожу.

Донельзя впечатленный Вадим стушевался и растерялся. У мальчонки имелся крепкий замечательный стояк, ответить на который мужчина, увы, не мог.

Слишком устал, не двадцать лет, однако…

…А умничка Ваня все-все понял. Аккуратно вынул из пальцев любовника зеркальце с наркотиком, положил на тумбочку, прильнул горячим потным боком. И сказал просто и с чувством, заалев скулами:

— Прости, мой лев. Не нужно стимуляторов. Я сам… справлюсь…

Вскочил и исчез в ванной.

Обалдевший русый откинулся на подушки и провалился в сон.

…Разбудил мужчину умопомрачительный запах жарящейся курицы с чесноком.

Эльфеночек приплясывал у плиты в боксерах, футболке, полный сил и энергии, в фартучке, ловко орудуя деревянной лопаточкой по сковородке, и обернулся на звук шагов.

— Привет! — просиял лучезарно, подаваясь навстречу поцелую. — Есть хочешь?

Юный прелестник. Он, как выяснилось, готовил не хуже, чем отсасывал. Чудо чудесное, курочка просто таяла во рту.

— …Лопнешь же, — ласково выговаривал красавчик требующему со стола тараном лбом в бедро добавки Марсу, — стошнит…

Кот не соглашался — зверю давненько не приходилось вкушать подобной вкуснятины.

Обожравшийся до состояния «щас, бля, лопну» Вадя взирал на своего кота и своего мальчика благосклонно, стекал по стулу.