— Вот кстати о Левченко, Веня…

Зазвонил телефон. Андрей потянулся к трубке, но Кривцов простонал:

— Не надо. Это наверняка она. Видеть ее не могу… Опять будет спрашивать, почему я не звонил целую неделю.

— Вселюбящий ты мой, — улыбнулся Андрей.

— Я всех люблю, — устало ответил Кривцов. — По крайней мере, пытаюсь. Только люди не хотят, чтобы их любили. Люди хотят владеть. Скажи, Андрей, почему они так упорно сопротивляются моим попыткам сделать из них людей?

— Может, потому, что они хотят сами решать, кем им быть?

— Ну и дураки. Я предлагаю им путь в бессмертие!

— Кстати о бессмертии, Веня…

Кривцов скривился, отставив чашку.

— Завтра. Все завтра.

12. Ро

Ро всплывал, боясь задохнуться воспоминаниями. Он снова слышал треск разрезаемых холстов и голоса. Снова горел «Адам». А потом Ро открыл глаза.

Помещение было незнакомым — пыльное, заставленное мебелью так, что едва оставалось место для его тела. Макушкой он упирался в шкаф, а ноги вытянулись под столом. Тусклый свет пробирался к его лицу сквозь лес из ножек перевернутых стульев. Снежными хлопьями в воздухе парила пыль. Захотелось чихнуть. Но тело этого не умело, и мозг переключился на другие задачи.

— Очнулся? — спросил знакомый голос. Ро повернулся на звук и обнаружил Бунтаря сидящим на столе неподалеку.

— Мы где? — спросил Ро в ответ.

— Мы удрали, Ро! — сказал Бунтарь, и в голосе его мелькнуло торжество.

Правда, и беспокойство тоже.

— Мы? Все? Но как?

— Не все. Только мы с тобой. Я вышел сам и вынес твое тело…

— Жанна? — Ро приподнялся на локте, вызвав этим недовольное кряхтение навалившейся на него табуретки, и стукнулся головой о ящик. Бунтарь смутился:

— Да… Я был на взводе и немного не рассчитал сил. Хотел поговорить, взял ее за руку… старался мягко…

— Старался?

— Я хотел объяснить, она стала кричать, я… Неудобно получилось. Наверное, я чуть-чуть перестарался…

— Что?!

— Я вернулся, — быстро сказал Бунтарь. — Сразу же, как принес тебя сюда, вернулся. Ни ее, ни ее сумки не было, решетка опять была заперта. Она ушла, Ро, понимаешь? С ней все в порядке.

Ро поднялся. Сделать это, не нарушив хрупкое равновесие, в котором пребывало все вокруг, оказалось сложно, но Ро справился.

— Я пойду проверю.

— Погоди, Ро. Нас могут хватиться и искать.

— Кто? Нет, послушай! Разве что Жанна, ну так как раз ее я и хочу найти.

Найти бы только проход…

— Стой, идиот!

Бунтарь схватил его за руку:

— Кто, по-твоему, вытащил из этого, — он ткнул себя в грудь пальцем, — тела Стаса и вставил меня? Жанна?

— Жанна бы никогда… — бросился на защиту Ро, но договорить не успел.

— Тогда кто? Кто, Ро?

Ро почувствовал, как снова гудит голова. Стас… Пришлось подождать, пока внешняя память предоставит мозгу полную информацию.

— Пойми, Ро, — мягко сказал Бунтарь, — я должен был убежать. Кому-то я нужен, нужен живым и в клетке. Зачем и кому — я не знаю. Ждать, пока за мной придут — не хочу. Я не хотел умирать, но меня не спросили, и раз уж так вышло, что я воскрес, то буду жить по-своему.

— А я тебе зачем?

— Ты мне показался самым живым из всей этой компании. Ты же и сам пытался убежать.

— Я просто съездил… в гости.

Они помолчали.

— Ты можешь вернуться, — сказал, наконец, Бунтарь.

Ро не ответил. Голова гудела. Он не справлялся с ситуацией. В его голове не складывались кусочки картинки, и чем усерднее он пытался их уложить, тем больше не понимал.

— Где мы? — спросил он, наконец.

— В институте мозга, в заброшенном крыле. Мы всего-то поднялись на пару этажей повыше. Здесь… тише!

Он замолчал и прислушался. Ро тоже затих. Сквозь гул в голове он услышал чьи-то шаги. Свет погас — видимо, Бунтарь выключил светильник. На минуту стало темно, затем в их укрытие пробрался другой свет — желтый, узкий луч пробежал по задранным к потолку ножкам стульев. Бунтарь замер, боясь, что движение выдаст его. Ро тоже застыл в неудобной позе, в кои-то веки радуясь электронному телу. Свет наползал медленно, словно зависшая в воздухе пыль была для него существенной преградой. Вот пятно света замерло, и снова продвинулось вперед. Ро скосил глаза и увидел силуэт медленно пробирающегося человека. Человек шел к ним.

«Он слышит нас, — подумал Ро. — Голова же гудит… И голоса, наверное, слышал.»

Ро лежал ни жив ни мертв от страха, когда вдруг уловил тихий шепот Бунтаря:

— Толкай со всей силы на него…

Ро повернулся, зацепился на ножку какого-то стула, нажал. Загрохотало. Гора стульев сдвинулась с места, свет ударил в глаза. В его сиянии возникла фигура Бунтаря. Вооруженный трехногой табуреткой, он шел на непрошеного гостя. Тот вскинул руку и пытался что-то сказать, но не успел. Раздался удар. Свет ушел в сторону.

— Скорее, Ро! — крикнул Бунтарь.

Ро вскочил на груду вещей, отпихнул ногой с дороги стул и, едва ли отдавая себе отчет в том, что делает, сиганул на человека. Тот не упал, поддерживаемый мебельной пирамидой, Ро приземлился сверху, прижав его к этой шаткой опоре. И тут почувствовал руки на своем горле. Ро задрожал, по телу пробежала судорога. Он замер, боясь легким движением спровоцировать незнакомца. Словно сквозь вату до него донесся звук, странный, будто из другой жизни. Неужели среди столов и стульев среди институтского барахла затесалось пианино?

— Кончайте цирк, ребята! — раздался голос Бунтаря, неожиданно близко, у самого уха Ро. Несколько секунд напряженного гула в голове — и Ро понял. Говорил тот, кто напал на них.

Хватка ослабла.

Ро отступил. Ему стало стыдно. Перепугался, а ведь едва ли его можно так просто задушить.

— Кто ты? — спросил Бунтарь, подойдя к незнакомцу вплотную и глядя ему в глаза.

— Я хотел вас вытащить, — откликнулся тот, снимая со спины рюкзак. — Но вам помощь не понадобилась. Разве что вот!

Незнакомец, не обращая внимания на Ро, достал две теплые куртки с капюшонами, бросил на груду стульев. Поверх них лег бумажник и пара цветастых шарфов.

— Одевайтесь! На улице холодно. Вы будете привлекать внимание.

Ро с неприязнью посмотрел на куртки, не желая принимать помощь чужака. Бунтарь стоял, мрачно глядя на непрошеного гостя:

— Кто ты? Откуда ты знаешь про нас?

Незнакомец бросил взгляд на часы и слегка поморщился — впрочем, может, Ро и показалось.

— Я живу у одного нашего общего знакомого, — он бросил взгляд на Ро. — Ты был в этом теле! У Кривцова сохранилась твоя память и код к ней. Я позволил себе заглянуть. Я тоже устал сидеть взаперти!

Ро дернул плечами. Он не знал, как реагировать. Что надо чувствовать, когда кто-то чужой покопался в твоей памяти? Голова загудела, но ответа не пришло — при жизни с Ро никто так не поступал.

— И ты решил нам помочь? — спросил Бунтарь.

— Да. Я хочу свободы! Вы тоже. У меня есть то, что необходимо для существования — крыша над головой, деньги, доступ к информации. Но у меня связаны руки! Вы поможете мне развязать их.

— И какие твои условия?

— Договориться и действовать! Иначе место нам всем будет на свалке!

И он посмотрел на Бунтаря взглядом, от которого Ро стало не по себе. До него дошло вдруг, что он не знает о Бунтаре ничего, а об этом новеньком — еще меньше, и ввязывается в авантюру, которая не приведет, скорее всего, ни к чему хорошему. По крайней мере, его, Ро, авантюры, никогда ни к чему хорошему не приводили.

Бунтарь тем временем надел куртку, завязал поверх шарф, капюшон надвинул на лицо и жестом велел Ро сделать то же самое. Ро почувствовал себя задетым. Бунтарь не спросил его, когда выволакивал адама из каморки мимо бесчувственного тела Жанны, а теперь его внимание и вовсе переключилось на незнакомца. Как его зовут-то?

Бунтарь, видимо, подумал о том же.

— Эй! — окликнул он уже повернувшегося к выходу робота. — Как тебя называть?