- Спробуй, Филимон Васильевич. Будешь первым. Это наливка «Юхновская».

- Ох, хороша! Твоей выделки?

- А то.

- Чем еще порадуешь, князь?

- Посылаю на Москву еще две батареи, сиречь восемь пушек с обслугою, да копьё аркебузиров, дабы стрельцов государевых обучали бою огненному, да гранат воз, да пистолей дискретовых три десятка, да ядер свиного железа калиброванных три воза, да картечи тако же.

- Зело добро. Когда в поход?

- Через два дня выступим на Воротынск.

- Ты уж мне коня покрепче подыщи. Тучен стал – мой чрез пять верст спотыкается.

Новая кампания длилась четыре недели. Воротынск был взят без потерь под мое слово. Удельный князь оставался на месте, предполагалось лишь сменить сюзерена. Пал Белев, не сумев продержатся даже двух дней, а вот в Одоеве меня ждали неприятности – князь Юрий Романович и его воевода Протасьев оказались умелыми воинами и дали отпор войску Исмаила. На полевое сражение они не решились и сели в осаду. Я с осадными пушками подошел к городу на десятый день и в личной встрече просил князя также поменять сюзерена, но получил отказ. Пришлось выдвигать ультиматум – дружина князя могла уйти с оружием и чадами беспрепятственно, но только в течение одного дня. Однако князь Одоевский и Новосильский стоял на своем. Он опасался коварства татар.

С утра загрохотали пушки. Ворота были разбиты за три залпа. Мы не пускали в ход мортиры, мне нужен был целый город. Ворота были разбиты, но штурма не было. Пушки так же размеренно проламывали стены. Когда стрельба прекратилась, из города вышел князь с воеводой. Его проводили ко мне в шатер, где князь дал волю чувствам, пугая меня гневом Литвы.

Я спокойно слушал его обвинения и затем спросил:

- Ты знаешь, кто я?

- А что тут знать?- фыркнул князь,- бывший наемник из черной пехоты, без роду и племени.

- Пусть так. Впрочем – это неважно. Могу ли я князь, поговорить с тобой с глазу на глаз?

- Ступай, - махнул рукой Юрий Романович воеводе.

- Как ты думаешь, князь, почему я не зажег город и не начал штурм?

- Он тебе нужен целым.

- Вестимо. Так вот - я не хотел бы убивать своих и даже не хотел сгонять тебя с княжения. Просто я не хочу, чтобы у меня за спиной оставался ненадежный союзник и предлагаю перейти под руку моего государя.

- И после этого я получу новую войну с Витовтом?

- Меня прозывают Вещим Олегом.

- Я слышал про то.

- Через 67 лет твое княжество отойдет к Москве навсегда. Твои предки будут верно служить царям огромного Московского царства и будут всегда в числе ближников.

- Почему я должен тебе верить?

- Потому, что судьба твоих потомков сейчас в моих руках. Господь вверил её мне , только не знаю в наказание или награду.

Роман Юрьевич помрачнел и сбавил тон:

- Что будет с моими сыновьями?

- Они разделят княжество после тебя на малые уделы. Мне не открыта судьба Федора, прочие же будут жить долго и будут славными воинами, как и ты.

- Почему ты сейчас не убил меня, открывши сокровенную тайну, что я могу разболтать?

- Потому, что князь Новосильский – предок родов Одоевских, Воротынских и Белёвских стоял супротив татар на Куликовском поле и за то имя его не сгинет в народной памяти.

- Когда я умру?

- Через семь лет. Лично над тобой я не властен, потому тебе дан выбор.

- Я могу подумать?

- Да. До вечера. Мне трудно сдерживать татар.

К полудню город сдался, но войска в город не вошли. Больше всего практически бескровной победой был доволен боярин Туша – видимо такой вариант событий рассматривался и был оптимальным. Вечером была пьянка по поводу мира и дружбы народов. Захмелев, Юрий Романович спросил меня:

- Скажи мне, Олег Михайлович, ты же не случайно кинулся в края эти беспокойные? Мнится мне, что нет у тебя на поход личного указу Василия Дмитриевича.

- То верно. Ты знаешь, что я занимаюсь выделкой уклада и пушек в двух городах. Так вот, прямо за тобою есть руда высокого качества на границе с Ордою. Посему и татары при мне. Правда им не железо надобно, а пастбища. Вот они и будут теперь подушкой, а не ты.

- Что, в грядущем полезут?

- Еще как. И здесь твой воевода Григорий покажет себя храбрейшим и умелым воином. Преданность его тебе будут беспредельной.

Князь повернулся к ближнику.

- Слышь, Григорий. Наш бывший враг тебя хвалит.

- Хорошо, что не бывший друг,- усмехнулся Протасьев.

- А теперь обскажи, что там в Литве и Польше?

После моего рассказа князь помотал головой :

- Теперя понятно, пошто Москва порушила мир. Хотя по твоему все под Москвою будем.

Занятно и страшно в грядущее заглядывати, а?

- Я привык носить крест сей, но знания эти жгут, аки огонь адский, - сказал я почти правду. - И ты, Юрий Романович, молчи об услышанном. Господь не любит пророков и следующих за ним.

Князь молча перекрестился.

- Наложил Господь печать молчания на мои уста и нарушил я её , ибо решил, что наказание Его будет меньше вины за неправедно пролитую кровь,- продолжал я выспренно, что в это время воспринималось вполне естественно.

Ошеломленный князь вытащил крест и целовал его, клянясь в сохранении молчания.

- И не дано знание моё простым людям, а только владетелям земным, а потомки твои будут ими.

Подошел мурза Исмаил.

- Халег, ты не продашь мне своих пушек? Больших не надо, а те, что палят чугунным дробом.

- То решает только государь, - сослался я. – А вот на аркебузы можешь рассчитывать. Обменяю на хороших лошадей. А ты не хочешь отдать Ахмеда в учение, дабы изучил он забавы огненные? Зачем тебе пушки без умельцев?

- Ты опять прав. Не знаю, как сложится у меня с ханом Джелалом, но пушки заставят его считаться со мной.

- Тогда отбери три десятка воинов потолковей, я возьму в учение и их.

Когда мурза ушел, Юрий Романович спросил с недоумением:

- Ты так доверяешь басурманину, что дашь ему огненный бой?

- Он встанет в степях по Днепру на рубежах с поляками. А потом все тайны пороха знаю только я.

- Как теперь будешь разговаривать с Витовтом, ведь опять война?

- Юрий Романович, хочу высватать девиц его ближников за своего сына. Совет нужен, кто там у него в дорогих невестах?

- Хорошо задумано. Сразу скажу, что хорошей партией были бы князья Смоленские или Полоцкие. Однако ж дам совет получше. Три года назад Витовт разорил Одоев и мне пришлось поменять сюзерена. А вот ежели я отдам тебе Любашку за сына твово, тогда точно отвоеванное тобой останется под Москвою!

- Сколько ей?

- Четырнадцать. Извелася вся. Боится в перестарках остаться.

- Ну ты и голова, Юрий Романович. А давай подключим к делу этому наших баб.

- Пожалуй. Толку будет больше. Ты княгиню вызывай да и княжича.

- А что его звать? Вон он за столом с Любятою. В красных сапогах.

- Так это он под Камно стоял?

- Он.

- Славный воин. Ну, давай за сговор? Согласен?

- Павло, наливай!

- Вот скажи, Олег Михайлович, а что с братьями моими будет, Василием –князем Белевским и Львом- князем Воротынским?

- Города и вотчины их я старался не рушить, судьбу княжеств будете решать сами. С тобою – уже понятно, а что они – решайте родственно. На земли их не посягаю, нужен мне беспрепятственный проход к Туле. Досадно, что разбили княжество Новосильское на уделы. Ослабело оно – отпор не смогло дать.

- Верно сё.

- Вот и решайте. Теперь я с Ярославцем вас подопру с одного боку, а Тулою – с другого. А как им выстоять, с Литвою ли, с Москвою - решайте сами. Ежели породнимся, да Исмаилом подопремся от Орды, то выстоим в любом случае.

- Быть по сему.

Через два дня мы с боярином Тушей подводили итоги похода:

В целом задача была выполнена – Одоевское княжество отходило под руку Москвы, формально переходя в мой вассалитет, силы Витовта были отвлечены от главной экспансии Василия первого – на Псков. Княжества же Воротынское и Белёвское оставались под Литвой . Так мы выигрывали больше, опять изображая пограничные свары. Теперь с запада вставали земли, полностью лояльные ко мне, что позволяло почти беспрепятственно оттяпать часть тульских земель у Рязани, тем более, что серпуховские князья выразили Москве безусловную поддержку. В минусах ожидались законные претензии Литвы и возможное сопротивление Великого князя Рязанского. Эти вопросы брал на себя Туша , который напрямую спросил у меня, чем будем отдариваться Витовту.