146. У издателей — «злоумышленник (?) и его товарищ, горный раб».
148—150. Знак в начале строки может читаться как «тридцать», тогда «партиями по тридцать (?) человек».
149—155. Чтение полуразбитых строк недостоверно. Судя по сохранившимся словам, речь идет о молотьбе и веянии. «Ручные камни» (букв, «камни руки») — может быть, зернотерка?
158. В тексте «девушка».
175. Букв. «Когда тебя распределяют по деревянным сосудам, мерою ь один бан». Бан — мера емкости сыпучих тел, ок. 8 кг.
187—188. Или «Пусть Онца склонится перед Зерном» (гак же в строках 184—185).
189. В тексте, видимо, приведена распространенная пословица (ср, притчу «Намзитара»).
192. Фразеология, необычная для текстов адаман-дуг-га. Обычно: «Такой-то превосходнее (больше, значительней)».
О, МОТЫГА, МОТЫГА, МОТЫГА!.. Спор Мотыги и Плуги
Перевод по изданию: Xanxtephaut И. On the Stimenan Disputation between the Hoe and PJowgh. — Aula Orientalis. Vol. II. Bauselona, 1984. P. 239—251.
Спор Мотыги с Плугом в живой и выразительной форме рассказывает о соревновании этих сельскохозяйственных орудий и дает яркое представление об отношении шумерийцев к одной из самых важных сфер их деятельности — земледельческой. Преимущество Мотыги подчеркивается не только на техническом уровне, но и на литературном — ее аргументы убедительнее и находчивее, се речам уделено больше места, а приговор Энлиля, ьысказанный ti ее пользу, обнаруживает и личные симпатии бога. Это тем удивительнее, что в образах спорщиков как бы противопоставлены друг Другу аристократичность и демократичность, и победу одерживает Мотыга, «дитя бедняка». В тексте созданы и два вполне антропоморфных образа — неповоротливый, напыщенный Плуг и грубоватая, резкая, быстрая Мотыга. Спор начинается без традиционного мифологического вступления, но мифотворческая импликация присутствует в тексте — она отнесена почти н конец и оформлена как рассказ отды- ] хающих людей о первых днях сотворения мира и о том, как Энлиль делил землю Мотыгой, возможно специально для этого созданной.
Текст дается в сокращении.
1. У первых издателей, в том числе и у Крамера, — «завязанная узлом», т. е. мотыга, чье острие привязано к ручке,
2—3, В тексте «рот» или «зубы», т. е. острие. Мотыга с «одним-один-ственным зубом» была создана Энлилем из золота и лазурита для отделения неба от земли. В нашем тексте указаны определенные породы деревьев, их названия не выяснены, — так, у Крамера вместо тополя — шелковица.
9—10. В тексте игра слов, включающая два значения и дающая возможность перевести строку иначе: «Плуг, ты длинен, но что есть твоя длина? Плуг, ты велик, но что есть твоя обширность?» Здесь намек на распространенную шумерскую пословицу: «Кто столь велик (обширен), чтобы достать до неба, кто столь обширен, чтобы покрыть землю?»
24. Шу-нумун — «рука-зерно» — месяц Думузи (Ду'зу), соответствующий июню-июлю.
30, Т. е. рукоять.
47. В тексте — эммер — полба (?) и какой-то вид бобовых.
Букв, «борона с корзинкою (?)»
Букв. «Сверху (?) — мое пропитание...».
52—53, Букв. «Солома полей — мое сгребание кучи». Вторая половина строки 53 разбита и досочинена.
55—57. Нумерация условна.
59. Есть две грамматические возможности перевода трех однородных син- I таксических единиц: повелительным наклонением (как это сделано в 59) или отглагольным существительным (причастием) — вторая часть строки. Лу-ли-ihp-pa — «человек пупка (?)».
75. Великая Река— Евфрат.
91—94. В отрывке, где пропущены две строки, содержится ответ-насмешка на самовосхваление Плуга (ср. строки 24—25).
98—104. Плохо сохранились, мало понятны, 100— букв. «Второй раз к гсбе приступает.,.».
106—Юба. Букв. «Твое становление в борозде (т. е. установка плуга) — твое исчезновение».
118—122. Мотыга перечисляет все действия, которые не может выполнить Плуг (ср. строки 13—17), а она может еще много больше.
127—134. В этих опушенных строках продолжается описание строительной деятельности Мотыги.
13&—140. Опушены.
154. Беседка, видимо, была в форме башни или, может быть, просто глинобитная башня.
163. Букв. «Вода, ее свежесть (сладоспь, благость), я ее прокапываю».
165—168. Нумерация строк условная, строки 165—16R досочинены, Весь отрывок 167—180 посвящен рассказу о том, как Энлиль, кончив гневаться и придя в доброе настроение, начал копать землю Мотыгой (отделяя небо от земли).
191—191а. В тексте угула и ну-банда — административные сельскохозяйственные должности,
ВЛАДЫКА В СИЯНЬЕ ВЕЛИКОМ!
Сказание о подвигах бога Нинурты
Перевод по изданию: Van Dijk J, Luga] l!d ME-LAM-bi NIR-OAL. Le recil epique el di-ilactique des Travaux de Ninurfci du Deluge et de l;i Nouvelle Creation. T. 1—II. Leiden, 1983.
Композиция, написанная на 16 таблицах и содержащая 728 строк текста, дошла до нас в версии старовавилонского времени и двух двуязычных версиях — среднеассирийского и нововавилонского периодов, т. е. середины II и первой половины 1 тыс. до н. э. Большинство найденных табличек происходит из Ниппура, и этим объясняется то обстоятельство, что первоначальный герой сказания лагашский бог Нингирсу заменен божеством Ниппурского папгеона, сыном Энлиля, Нинуртой. На лагашское происхождение текста (скорее всего, нремя правления Гудси) указывает ряд данных — имя супруги героя богини Бабы (божество лагашского круга), упоминание храма Энинну, построенного Гудссй, рассказ о диоритовых статуях правителя и т. д. Сказание многопланово, соединяет разновременные гемы и мотивы; его древнейший пласт составляет идея борьбы стихий, оледенения, смещения (?) мира, коррекция Нинуртой земной оси (если верна наша интерпретация), роль каменной природы в мироздании, Этиологический миф о происхождении камней, их действия как антропоморфных существ, «окаменение» и определение божеством их роли н магической и реальной сферах, занимают почти треть произведения.
Текст, необычайно сложный, имеющий несколько противоречащих одна другой интерпретаций, в том виде, как он дан в настоящем издании, является предварительной попыткой создать представление об этом богатейшем источнике информации, выраженной и поэтических образах.
11. Если верна ниша интерпретация, эта строка раскрывает изображение символа божества в виде льва со змеиным языком или хвостом, оканчивающимся змеей, — обрат, связанный с божеством гроты и позднее ставший символом бога Мардука, превратившись в дракопа-лушлуша.
23. Характер персонифицированного оружия Нинурты, имеющею определение «буря, потоп битвы», до конца не выяснен. Есть тенденция связывать этоз образ с льииноголовым орлом Анзудом и с пхчицей, завершающейся львиной головой. Однако этим оружием может быть и боевая сеть, накрывающая врагов, с которой изображен бог Нипгирсу на стеле Эанатума. Полет сети п виде большого облака по воздуху, равно как и покрывание ею пространства, символическое обозначение ею бури, потопа, также не противоречит контексту.
27. Слово Асаг, по-аккадски исакку, обычно трактуется как «болеть», и Асаг считается воплощением алого демона, болезни, Космическая природа сю, однако, гораздо сложнее и с трудом поддается полной расшифровке. Некоторые исследователи считают его огромным деревом необычайной крепости, родившимся стг небесного дождя, павшим на землю и пустившим свои семена в горе (ср. строку 34). Однако, с нашей точки зрения, скорее всего, природа Асага изначально каменная, и в первую очередь он связан с камнями. Камень-скала, который действует как антропоморфная сущность, порождающая камни (в тексте «камни-растения», в нашем переводе «камень-поросль», «поросль камня»), — одна из важнейших мировых мифологем. Порожденные Аеагом, камни растут, засоряя тру и не давая расти ничему живому, — вот в чем сущность нападения «каменного войска» Асага. Они — живые существа. После победы Нинурты над врагами Асаг превращается в Залаг — «блестящий камень» (?), т. с. окончательно затвердевает и становится камнем мертвым. Подобную же участь разделяет с ним и все его каменное войско (см. ниже).