За две недели лежания в больнице я должна была успокоиться, но этого не произошло. Во-первых, меня доставали посетители. В первый же день с утра в палату пришли мои родители и Шмикки. У меня началась истерика, после которой врач категорически запретил посещения всем, кроме мужа. Тот приходил с виноватым лицом и букетом каждый день, непременно лыбился и светился, как лампочка на 400 ватт, а я с сусликом замирали при нем столбиком. Потом, слава всем высшим, он уехал в командировку и я смогла выдохнуть. Но и Шмикки и все остальные, не имея возможности прийти, стали звонить на телефон. И слать смски. Ничего такого в смсках Шмикки не было, тем, кто не в курсе, ни за что не догадаться, что он имел в виду, но я-то знала и психовала.

К ребенку у меня отношение было как к помехе. Неизвестно чей. Не вовремя. Да и рожать через задницу…

«Тася! Трахалась ты через нее с удовольствием» — закатывал глаза Васятка. — «И родишь, как все, ты тут не одна такая исключительная.»

«Ага! Смелый какой! Не тебе же рожать!» — злилась я на всех вокруг, а больше всего на Милоша за его подставу. И на Тори — он тоже виноват во всем, что случилось. Эти его цветы и довольная морда злили невсебенно.

«А может расскажем Тори, а?» — Васятка умильно становился на задние лапки, складывая передние в молельную позу и тряс ими. — «И пусть он во всем разбирается.»

«О, да! Он разберется! Выпнет под сраку и живи, как знаешь» — я почесала Васятку за ушком и он мурлыкнул, прикрыв глазки. — «Помнишь, как он разобрался, когда течка закончилась?»

О! Лёгок на помине!

— Алло?

— Привет, Милош! Как у вас дела? Как Бубочка поживает? — голос Тори глухо звучал на фоне какого-то грохота.

«Видишь, Вася! Бубочка ему нужна. Все еще советуешь рассказать правду? А какую именно правду?» — я легонько щелкнула Василия по носу и он скривился.

— Нормально. — буркнула в трубку.

— Ты скоро выписываешься? Что тебе привезти в подарок из командировки? — Тори после того, как узнал о моей беременности, стал как ласковый кот. Но меня это скорее пугало, чем радовало.

— Чудище заморское уродливое, для утех сексуальных и извращений разнообразных… — глухо пробормотала я.

— Что? Плохо слышно, говори громче! — Тори повысил голос.

— Аленькый цветочек привези! — улыбнулась.

— Привезу! Чем занимаешься? Скучаешь по мне?

«Ох уж эти самодовольные альфы» — возмутился сусел.

— Некогда мне скучать, книгу пишу.

— Может тебе таблицу умножения дальше рассказать? На чем я там остановился? — хитро улыбнулся муж, и грохот на фоне стал тише, очевидно зашел в помещение.

На воспоминание тут же отреагировало тело шевелением в штанах.

— Идиот, что ли? У меня матка в тонусе. Мне нельзя возбуждаться! А ты что, хочешь секса по телефону?

— Хочу, — жарко выдохнул Тори. У меня даже мурашки побежали по животу.

— Тогда позвони моему папе, жаркий церебральный секс гарантирую. Он тебе вытрахает все мозги. — захихикала я.

— Уже… — грустно выдохнул муж. — Питайся хорошенько! Бубочке привет! — и отключился.

В дверь постучали. Альдис в белом халате, накинутом на плечи, зашел в палату и тепло улыбнулся, ставя пакет с фруктами на тумбочку:

— Привет сине-зеленым! Как поживаешь, Милош? О! У тебя румянец на лице! Явный прогресс!

— Аль! Как я рад тебя видеть! Я так соскучился здесь, без интернета, без друзей, без общения!

— Ну-ну, Милош, потерпи немного. Обещают уже скоро выписать. А интернет тебе вреден. Твоему малышу и так досталось много испытаний. — спокойный голос беты расслаблял и умиротворял. — Тори звонил тебе?

Я скривилась и кивнула на телефон, валяющийся на кровати:

— Звонил.

— Слушай, Милош, прости, что лезу в личные дела, но я совершенно не могу понять почему вы разругались в день приезда Тори. Он говорит, что все нормально, но я же вижу… Объяснишь? — Альдис присел на стул рядом со мной и умильно посмотрел на меня, как щеночек.

Это было настолько несвойственно уравновешенному, всегда отрешенному бете, что я хихикнула. Но тут же посерьезнела, вспоминая расцарапанную, в синяках спину мужа и последовавший разговор.

— Видишь ли, Аль, у него вся спина была кем-то разукрашена. А меня не вдохновляет делить мужа с кем-то еще. Значит дома у него Шиви, я, и в поездках еще неизвестное количество любовников. Как-то его прыжки из койки в койку меня не радуют.

Поднявшиеся от удивления брови Альдиса, а потом резкое смущение меня позабавило.

— Да ладно! Милош! Все не так, как ты думаешь. — Бета нахмурился нервно сжал и разжал кулаки.

— Шоколадно! — я опять начала заводиться. Сейчас начнет выгораживать своего друга… Тори хоть честнее в этом отношении — сразу сказал: «это ерунда», и этим напомнил о договоре.

— Мы не хотели говорить тебе, просто в тот день, когда он должен был вернуться, он был с инспекцией у поставщика… ну… и, короче, там произошел обвал конструкций, пострадали люди. Тори полез спасать и его завалило вместе с пострадавшими. Он тогда попал в больницу, поэтому не смог вернуться, как обещал. Ничего серьезного — ссадины, ушибы, вывих, небольшое сотрясение, пришлось полежать в больнице неделю.

Я неверяще смотрела на бету, которому пришлось нарушить запрет и рассказать о друге подноготную, и думала, что это похоже на правду, а не на выгораживание. Синяки были подзажившие, а царапины… Ну да, вряд ли так ногтями можно поцарапать. Там были очень глубокие, заживающие царапины. Но, блин! Что я мог еще думать, зная о его любовнике у меня под носом. Только самое плохое!

— И что, трудно было рассказать об этом? Обязательно было нагнетать обстановку этими недомолвками?

«Ой, чья бы корова мычала!» — саркастично заметил Васятка. — «Сама-то ты не больно рвешься делиться с мужем откровениями. Ты бы хоть с Альдисом поделилась. Вдруг чего дельного подскажет?»

— Тори не привык жаловаться. Он альфа. Он решает свои проблемы сам, ни на кого не перекладывая. А что касается Шиви… Он не спит с ним с момента твоей течки. А выгонять считает ниже своего достоинства.

— Ниже его достоинства — колени! А держать при живом муже в доме любовника это, по твоему, достойно альфы?

Бета скривился, как от лимона, — Нет, Милош. Успокойся, пожалуйста. Я вообще был против такого положения дел, но Тори упрямый, такой же, как ты. Он утверждал, что ты полностью согласен с договорным браком и момент свободных отношений вами оговаривался. Видимо, он ошибался, когда думал, что тебя все устраивает. Да и ты сильно изменился после отравления. Хотя у тебя какие-то странные представления о муже. Как о каком-то монстре. А Тори не такой. Он хороший. Просто твой побег и суицид его сильно подкосили.

— Да? Странно… А я во время последнего секса с ним ни крыльев, ни нимба не нащупал… А вот хвост точно был… или это был не хвост? — саркастически скривилась я.

— Милош, перестань демонизировать Ториниуса. Он очень внимательный и ранимый. Знаешь, когда у его друга беременный омега стал слышать голоса, тот чуть сам с ума не сошел. Омегу в клинику положили, а лечить препаратами нельзя — чтобы малышу не навредить. Так он три дня выхаживал Техи, поддерживал, не давал тому надираться. Не, вначале, конечно, набухались, но потом Тори строго контролировал его. — Альди помолчал, пока я укладывала в голове информацию и шевелила губами.

«Ну, что, Вася, ты все еще хочешь поделиться правдой?»

Василий испуганно прижимал круглые ушки к голове и отрицательно мотал головой, страдальчески глядя бусинками глаз.

— Да, у вас непростые отношения, но ты же видишь — он меняется. Знаешь какие дорогие звонки оттуда, где он сейчас? А он звонит тебе каждый день. Просто он не хочет нервировать тебя, поэтому не говорит многие вещи. Ты ведь тоже о многом ему не рассказываешь. А у него сейчас очень тяжелый период. Пожалей его хоть немного.

Альдис поднялся, собираясь уходить.

— Аль, передай эту флешку Люцию, пусть выкладывает последние главы. А то ко мне пускают одного человека в день, а я не хочу терять время до завтра, пока он ко мне придет.