Молодой инженер, дежурный по станции, показывал Комову устройство гидроэлектрической станции.

— Гидроэлектротехническая станция Компании «Ниагара» является самой мощной во всем мире, — сказал он, давая необходимые объяснения Комову.

— Общая мощность ее составляет 12 миллионов лошадиных сил. У нас установлено более 200 усовершенствованных турбин двух различных систем, которые представляют собой естественное развитие турбин Френсиса и Пельтона,[8] но понятно, что по размерам своим они превосходят даже самое сильное воображение строителей первых турбин XIX века.

— Вряд ли в Европе использование «белого пара» достигло таких размеров, — добавил он. — Я даже не знаю ни одной крупной гидроэлектрической установки в Европе, кроме Рейнского водопада, а в России, кажется, все только собираются что-то сделать.

— Да, я признаю, — ответил Комов с раздражением и обидой в голосе, — что Россия сильно отстала от Америки в техническом отношении, но водные силовые богатства России использованы уже в полной мере, и бесспорно опыт Америки оказал нам в этом большую услугу. Прежде всего я назову гидроэлектрические станции водопада «Иматра», «Кивач» и Днепровских порогов. Первые две станции снабжают электрическим током весь северо-запад России, а последняя вырабатывает громадные количества селитры для удобрения из азота воздуха. Кроме того, есть еще несколько крупных станций на Кавказе и в Сибири. В то же время у нас производятся такие гидротехнические работы по орошению безводных степей, о которых я пока ничего не слышал в Америке. У вас, американцев, только все в увеличенном масштабе и большая быстрота сооружения, но своего, самобытного гениального, не очень много. Все пришло к вам из Европы, — закончил Комов, желая задеть молодого американца.

— Отчасти это правильно, — невозмутимо ответил молодой инженер, — но если вы в России орошаете безводные степи, то мы создаем новые земли, поднимая их из глубин океана… Очень советую вам проехать в город Феникс, возникший там, где еще несколько лет тому назад было водное пространство. Там работает сейчас мой товарищ, инженер Копп. Вам удастся кое-что увидеть, если вы покажете ему мою визитную карточку, — и он с спокойной улыбкой написал на ней несколько слов и передал Комову.

Когда они прошли далее для осмотра подводящих воду каналов, невольно разговор их принял более непринужденный характер, чему способствовало, может быть, равенство лет, одинаковая специальность и чувство взаимного любопытства друг к другу, так как они были представителями различных миросозерцании.

— Мне кажется, — заговорил с увлечением Комов, — что в Америке и Европе создался какой-то культ техники и преувеличенная вера в возможности ее. А я, говоря откровенно, сомневаюсь в этом. В чем сказался прогресс техники за последнее время? Только в увеличении масштаба и большей разработанности деталей, — закончил Комов и посмотрел на молодого инженера, который внимательно следил за его словами.

— Пожалуй, надо согласиться с этим, — ответил он Комову, — но я хотел бы отметить одну сторону техники, которая, может быть, уже приближает к нам лучшее будущее, это — демократичность и общедоступность ее. Надо, чтобы завоевания творческого гения человека были общим достоянием человечества, а техника имеет стремление к этому. Кроме того, — медленно, как бы обдумывая свои слова, продолжал он, — успехи ее делают возможным только теперь вступить в борьбу с океаном, чтобы создать новую сушу, и с теми явлениями природы, которые стали угрожать уничтожением жизни на земле. Вы сами понимаете, что я намекаю на жару, которая всех нас измучила и которую надо победить, а в этом нам поможет «Искусственный холод», т. е. создание той же техники.

Окончив осмотр каналов, подводивших воду к шахтам и представлявшим собой как бы новые реки, созданные рукой человека, Комов и инженер Компании «Ниагара» продолжали на обратном пути свою беседу о тех же интересовавших их обоих вещах, т. е. о ближайших возможностях техники, о новых путях человечества, которые откроются перед ним в далеком будущем.

Комов сердечно благодарил инженера за все то, что тот показал ему, и, получив из конторы Компании «Ниагара» описание гидроэлектрической установки, отправился на юг — к Панамскому каналу, испытывая большое удовольствие от быстрой езды в удобных комфортабельных вагонах Компании Электрических Железных Дорог.

Мимо огромных окон вагона мелькали города с многоэтажными зданиями, линии подвесных путей и ажурные мачты для электрических солнц и приемников радио-волн.

В течение двух дней Комов проехал всю Северную Америку и прибыл в город Феникс, расположенный на берегу Великого океана, где продолжались знаменитые гидротехнические работы — получение суши на месте водного пространства.

Эту смелую борьбу с океаном вела Компания «Океан-Суша», которая имела в своем составе несколько наиболее крупных миллиардеров Америки и представляла собой капитал в 100 миллиардов долларов.

Работы были вызваны сильным увеличением населения в штате Никарагуа, — что можно отчасти объяснить близостью законченного недавно переустройством Панамского канала, по берегам которого быстро создалось несколько крупных городов.

Так или иначе, но в штате Никарагуа становилось тесно: здания в высоту уже достигали возможных пределов, и надо было создать новую поверхность для заселения.

И вот один из инженеров Компании «Железобетон» задумал отнять землю у океана. Около года он производил какие-то таинственные работы по исследованию дна океана и горного хребта, который тянется параллельно берегу. Вскоре после этого созданная им компания «Океан-Суша» сделала сообщение Управлению штата, что она берется получить новую землю поверхностью в 1200 квадратных километров. За каждый квадратный километр Компания эта запросила б миллионов долларов и право на 100 лет производить разработку найденных в горном хребте ископаемых богатств. Срок всей работы был обусловлен в 7 лет.

Глубина океана в этом месте не превышала в среднем 100 метров и, согласно вычислениям, объем части горного хребта мог бы вполне заполнить это водное пространство.

Когда обе стороны, вызвав необычайную газетную шумиху, пришли, наконец, к соглашению, наступила горячка лихорадочной спешной работы, которая, однако, предусматривала все мелочи и поражала своей налаженностью.

Прежде всего в склонах гор, спускающихся к океану, были проложены, через каждые 100 метров, глубокие штольни длиною в 2–3 километра. После эвакуации населения и всех промышленных заведений в этих штольнях было заложено невероятное количество нового взрывчатого вещества «Аут».

Простым нажатием кнопки директор Компании «Океан-Суша» — банкир Фульд разворотил горный хребет на протяжении 100 километров. Огромные каменные глыбы падали в воды Тихого океана, поднимая столбы брызг разгневанной водной стихии. Взрывы ощущались на расстоянии до 1300 километров, а точные сейсмографы Японского Физического Института в Токио отметили эти колебания почвы, несмотря на расстояние в 7000 километров.

Сейчас же к местам взрыва устремилась рабочая армия в 60.000 человек и стала сооружать паутину подвесных путей.

В то же время производилось очень тяжелое, по условиям работы под водой, сооружение молов, которые шли вдоль берега в несколько рядов и образовали добавочными плотинами квадраты со стороною в 100 метров.

Предварительно устанавливались громадные кессоны, которые походили на башни замка, застигнутого страшным наводнением.

Своими стальными ножами кессоны глубоко врезались в дно океана. Мощные воздушные насосы нагнетали в них воздух и заставляли воду уходить. В эти глубокие шахты спускались рабочие в особых костюмах и респираторах и плели из железных прутьев арматуру.

Затем шахта вся заполнялась бетоном, и из глубины океана поднимались к небу части мола, который должен был отделить землю от воды.