Сияние полыхнуло и... освободило крохотный участок у запястья в пару сантиметров толщиной.

   - Лишнего не возьму, не бойся, - прошелестела ведьма, - не стоит оно того.

   Она вцепилась в мою руку, закрыла глаза... Ни заклинаний, ни огненных знаков, ни раскатов грома. Почуяв неладное, я рванулась, но меня будто удерживали в кресле. Сухие шершавые пальцы давили всё сильнее, вытягивая чужую жизнь. Ни боли, ни головокружения - ни-че-го, только внезапно нахлынувшая тоска. Отчаяние.

   Поле отшвырнуло старуху прежде, чем она успела оттолкнуть мою руку.

   - Злобное какое! - баба Клава погрозила пустоте кулаком. - Честных сделок не признаешь?

   Она вложила мне в ладонь пузырек и вытолкнула из квартиры.

   - Иди, милая, и про условия не забудь. Выпьешь дома, когда одна окажешься, не позже следующих суток. Проснешься уже другой, - ведунья помахала на прощание, крепко прижимая к себе прикрытую резиновой крышкой непонятную банку. - Привет всем передавай, особенно Дашеньке...

   Вытирая слезы, я вышла из подъезда и побрела к остановке. Мороз больно хватал за мокрые щеки, пришлось набросить капюшон. Прислонившись к стене дома, достала зеркальце. Не постарела совсем! Не знаю, сколько лет из меня выкачали, но морщинок не прибавилось.

   Включила телефон и ужаснулась: без двадцати двенадцать! Я просидела в логове старой ведьмы почти пять часов! Контрольным выстрелом стала смс-ка: "Вам звонил абонент такой-то" и время последнего звонка. Сорок три непринятых вызова.

   ***

   Такси резво домчало меня до больницы. Водитель, пожилой, усатый, с блестящей лысиной, болтал без умолку, называл "дивчинкой", слушал классику и дымил на весь салон. Я съежилась на заднем сиденье и закрыла глаза. Окружающий мир пролетал мимо побочным фоном, а защитное поле, к которому я отчаянно взывала, хранило зловещее молчание. Обиделось, наверное. Есть за что.

   Расплатилась с таксистом, выбралась из машины, вошла в здание больницы, поздоровалась с завхозом Антонычем - всё на автопилоте. В коридоре наперерез мне бросился Печорин.

   - Ты где шастала?! - вампир дернул меня за локоть и бесцеремонно поволок куда-то.

   Как оказалось, в ординаторскую.

   - Вернулась! - прорычал он в трубку. - А шут ее знает, не сообщала! Ждем!

   - Соболева, ты... у меня слов нет! - он плюхнулся рядом на диван. - Мы думали, тебя сожрали в темном переулке! Где ты была?

   - Перестаньте орать! Мы с вами на брудершафт не пили, и не ваше дело, где я была.

   - Будешь сама ему объяснять, - немного остыл стоматолог. - Он уже собирался к твоим предкам заявиться, у вас трубку никто не брал.

   - А дома нет никого, - безжизненно отозвалась я. - Папа в отъезде, мама в гостях в Нижнем, Анька в школе...

   - Будешь сама объяснять, - повторил Евгений Бенедиктович.

   Воропаев примчался минут через десять-пятнадцать. Думала, удавит на месте, но нет.

   - Вы в порядке, - устало выдохнул он.

   - В полном. Отсутствовала по личным причинам, можете сделать мне выговор...

   - Без советов обойдусь, - буркнул Артемий Петрович.

   А что еще он мог сказать? Отчитать за выключенный телефон? Ситуации бывают разные. Отругать за то, что не предупредила? А он мне, простите, кто? Не мама, не папа и даже не троюродный дядюшка.

   Почувствовав ментальное прикосновение к ауре - проверял, всё ли в порядке, - возмущенно зашипела:

   - Да отстаньте вы со своей магией! Надоели!

   Воропаев не обиделся, скорее, удивился.

   - Вы чувствуете меня?

   Захотелось крикнуть, что после упрямого поля это как раз плюнуть, но я промолчала.

   - Оставляю вас, - хмыкнул вампир, - посуду, просьба, не бить: она не казенная.

   Вздрогнув от громкого звука, поднялась с дивана и надела халат.

   - Кто там у нас по списку, Радищева с пневмонией? Идем к Радищевой, - бодро заявила я, собираясь сбежать по-быстрому.

   - Вера Сергеевна, что с вами происходит?

   - Ничего. Я прошу прощения за опоздание и обещаю наверстать упущенное. Остаюсь на дежурство, хоть на всю неделю...

   - Не надо таких жертв, - прервал он меня, - просто скажите, где вас носило эти четыре часа.

   - Личные причины, я же сказала.

   В ординаторскую прокрались Сева и Жанна. Увидев нас, они одинаково смешно изменились в лицах.

   - Ой, мы, кажется, помешали, - молодой терапевт уставился в пол.

   - Вовсе нет, Романов. Я уже ухожу, - прощальный взгляд Воропаева прожег меня насквозь, - Соболева, во время перерыва зайдите ко мне.

   - Пренепременно.

   Проигнорировала вопросительный прищур Жанны и, усевшись за стол, принялась делать выписки из нехуденькой карточки Радищевой. Любопытное сопение сладкой парочки действовало на нервы, но вскоре и они ушли.

   Убедившись, что поблизости никого нет, я поплотнее прикрыла дверь и достала пузырек бабы Клавы. Либо сейчас, либо никогда: во время перерыва его просто-напросто конфискуют. Выпью и проснусь другой? Не верится. Вот она, судьба, холодит ладонь. Прости, что нарушила своё обещание. Так будет лучше, я знаю. Чувствую почему-то. На всякий случай коснулась амулета - холодный, защита тоже спокойна, не колеблется. Значит, пьем. Твое здоровье!..

   Ну и гадость! Меня едва не вывернуло наизнанку, но желудок мужественно выдержал испытание. Срок действия не обозначен, чего ждать - неизвестно. Выждала для верности пять минут. Дискомфорт вроде пропал, значит, идем к Радищевой.

   Подняться с дивана помешала нахлынувшая тошнота. Что за?.. Без сил рухнула обратно, ставшее ватным тело не повиновалось. Пузырек выскользнул из онемевших пальцев. Застонав от мерзкого чувства внутри, согнулась в три погибели и сползла на пол. Сознание уплывало постепенно, толчками. Последней мыслью почему-то было: "Представляю, что скажут дома..." Я дернулась и провалилась в небытие.

Глава 20

Спящая царевна

...В том гробу твоя невеста...

А.С. Пушкин.

   Мать обрадовалась ему, словно не видела целый год. Она всем так радуется. Слушая ее мягкий напевный голос, Воропаев постепенно приходил в себя. Глодавшая его тревога пополам с раздражением сменилась привычным рабочим настроем, а всё то, что привычно, волей-неволей успокаивает.

   "Вернулась в целости-сохранности, и то хорошо. До чего же упрямая девчонка! Давно ли глядела на мир кроткими глазами? А тут - на тебе! - характер имеется, да еще какой. Сборник ребусов, - вспомнил зав. терапией давнюю ассоциацию. - Ну ничего, Вера Сергеевна, наш гордый "Варяг" врагу не сдается. Оч-чень серьезный разговор я вам гарантирую".

   - Артемушка, я домой хочу, - вернула с небес на землю мать. - Зачем мне здесь бока отлеживать? В конце концов, отдохнуть и дома можно...

   - Ма, потерпи немного, - ласково отозвался он, - курс до конца пройдешь, и сразу домой. Пашка, кстати, просился навестить, после садика должны заглянуть. Ты не против?

   - Конечно-конечно, пусть приходят! - оживилась ответственная бабушка. - Вы там без меня не голодаете? Галя не всегда успевает готовить...

   - Мать, не начинай! Не первый день живем, - Артемий по привычке взглянул на часы.

   - Ждешь чего-то? - догадалась Марина Константиновна. - Вот и Верочка такая же: не сидится ей на месте, всё умчаться норовит. Дела, дела...

   - Верочка - это которая, Соболева? - зачем-то переспросил Воропаев. Будто в его отделении существовала другая Верочка!

   - Фамилии я не знаю. Худенькая, светленькая, она еще практику проходит. Хорошая девочка, добрая, только глаза грустные, нет-нет, а пробежит по лицу тень. Может, у нее несчастье какое?

   Ага, одно сплошное несчастье, имя которому Юность Упрямстьевна Воображанова, а источник - он сам. Головокружительные перспективы, во всех возможных смыслах!