Я сглотнула тошноту, подкатившую к горлу.

— Ты не должна думать о том, что это неминуемо, Лили, — он остановился и поднял мою голову за подбородок, заглянув в глаза, — Мы с Кристианом Греем сейчас знаем достаточно, чтобы уничтожить их раньше. Намного раньше. Вор вора узнаёт издалека, Лили, — он подмигнул. На что… он намекает? Я тяжело сглотнула.

Мои ноги снова подкосило и Микеле ещё сильнее прижал меня к себе. С большим трудом, но я всё же смогла перевести дух и крепко сжимая его плечи, попыталась отстраниться от него, только сейчас понимая, что его руки у меня на бёдрах. Я прочистила горло и убрала их, вцепившись в его пальцы холодными своими. Когда я перевела взгляд, Софина демонстративно развернулась и поцокала на каблуках в сторону дамских комнат, а Дориан прожигал невидящим меня ледяным взором Микеле Арбаля. Тот, по всей видимости, не обращал на него внимания и, бросив извиняющийся взгляд мне в глаза, пошёл за Софиной. Однако Дориан тут же схватил его за запястье и сжал так, что невозможно было не заметить, как Микеле выгнулся, как по струнке. Я на ватных ногах подбежала и коснулась плеча ревнивца:

— Дориан, перестань! Я чуть не упала, Микеле просто меня задержал! — мне было до боли обидно. Я уже видела Дориана злым, но это был первый раз, когда так отчётливо: его губы сжались в чёрточку, брови сошлись на переносице, глаза метали молнии.

— Отойди, Лили, — не своим голосом проговорил он и меня будто что-то ударило по сердцу, отчего я тут же отстранилась, прикусив кость собственного пальца, чтобы не зарыдать.

От Дориана шёл опасный, испепеляющий ток. Я не слышала, что он говорил, но отчётливо понимала — если слышала хруст, это был хруст руки Микеле и каждое слово Грея приводило его в ещё большую слабость. Когда Дориан наконец-то отпустил его, тот пошёл за Софи чуть ли не в полуобморочном состоянии.

Я, замерев, смотрела на Дориана, взгляд которого постепенно прояснялся. Едва он увидел меня, а не стену, с моего сердца точно упала тяжёлая ноша. Дориан сделал несколько шагов ко мне, а я напротив от него понеслась к столу, схватила свою сумку и помчалась прочь.

— Лили, стой! — услышала я вслед, уже заходя в лифт, который через пару мучительных минут опустился на двенадцать этажей ниже.

Как только я вышла, ныряя в душный ночной воздух, я услышала шаги по ступеням, расположенным в метре от лифта и помчалась быстрее, прямо, вперёд, куда глядели глаза. Я чувствовала обиду, смешанную с раздражением и когда услышала ещё один возглас, отражающий первый, но ещё более отчаянный, то чуть ли не подавилась слезами, которые уже подкатили к горлу, но не успели выйти к глазам. Я всё больше ускорялась, но мои ноги подвели меня. Споткнувшись на ровном месте, я решила продолжить путь дальше, но Дориан схватил меня за руку и резко развернул к себе.

— Лили, ты понимаешь, что тебе говорят?! — прорычал он, сверкая своими глазами гневно и яростно, — Я ни за чьей спиной никогда не иду, как ведомый и если я зову, значит ты должна обернуться, потому что второй раз это может не повториться. Не хочешь разбираться, убегаешь, значит предварительно отказываешься и мне нечего больше от тебя требовать. У меня всё ещё не утрачена гордость.

— Лучше бы ты не утратил мозги, а дал мне объяснить всё!

— Он тебя лапал! Что объяснять?!

— Во-первых, Дориан Грей, это не повод так обращаться с человеком и пугать его до смерти, — зарычала я, — Во-вторых, он меня не лапал, а задержал, потому что я наконец-то узнала, что хочет Эндрю и его паршивый сыночек, я чуть ли не упала без чувств, а ты сразу думаешь, чёрт знает, что! А если бы вообще быть честной, то если бы я не опасалась твоей неадекватной реакции этого танца не было бы даже в моём представлении! Хорошо повеселиться! — я резко развернулась и уже было выкинула ногу для уверенного, широко шага, но Дориан тут же притянул меня за руку к себе, к своему такому упругому горячему телу, сжав одной рукой мою талию, а второй подбородок. Я не могла дышать от чувств.

— Я не хочу видеть рядом с тобой других мужчин, — хрипло рыча проговорил он, глядя мне пристально в глаза, — Единственный мужчина рядом с тобой, которого я терплю, единственный, на которого я буду смотреть с улыбкой — это я. В зеркальном отражении, — я судорожно сглотнула электризованный воздух меж нами, — Тебе, — хрипя, он склоняется к моей шее и оставляет короткий поцелуй, — Надо, — ещё один, прямо на вене, — Запомнить, — язык проскальзывает от ключицы к мочке уха. Я со стоном выгибаю шею, пока Дориан хрипит мне на ухо:

— Под твоей одеждой — моя зона, — с моих губ рвётся дрожащий стон, — А вся прилегающая к ней территория — тоже моя.

— Я твоя, — судорожно выдыхаю я, — Я твоя. Никто и ничто этого не изменит.

Он со стоном припадает к моим губам и начинает неистово меня целовать. Гром сотряс небеса и наши тела в тот же момент, орошая холодной водой, которая служила отрезвляющим душем для наших горячих тел. Дориан схватил меня за руку и потянул к машине. Едва мы кое-как доковыляли до неё, дождь стал лить ещё сильнее, смачивая насквозь и одежду, и кожу. Я дрожала от холода, сев в салон, но, когда Дориан сел рядом, пышущий жар от его тела дошёл до самого сердца.

Не обращая внимания на Олсена, я обхватила лицо Дориана руками и притянув к себе целовала так, будто это было в последний раз. Грей притянул меня к себе на колени и одним резким движением сразу раздвинул мои ноги. Его длинные пальцы с какой-то зверино-собственнической силой вжались в моё пылающее лоно сквозь мокрые трусики, я задавила крик в его шее, сгорая от страсти, любви и смущения, которое кровью разливалось на щеках.

— Приготовься, я сейчас наполню тебя, — я укусила его в шею, чтобы не застонать, а когда три его пальца вошли в меня, то почувствовала привкус крови во рту.

«Блять», — грязно выругался Дориан, начав тут же вбиваться в меня пальцами. Я сжалась попкой в его колени, а пальцами схватила лацканы пиджака, вжимаясь в его тело своим. Он быстро орудовал своей рукой внутри меня, моя голова шла кругом, горло нещадно сохло. Я с трудом сдерживала свои бёдра, чтобы не начать поддаваться ему навстречу. Мои пальцы уже царапали рдевшие щёки Дориана Грея, глаза которого светились от похоти и возбуждения нездоровым фосфорическим блеском. Наши дыхания смешались, рваные, рубленные, быстрые и громкие. О, это моё дыхание! Я открытыми губами прижалась к губам Дориана и чуть было начала поедать их своими, но в меня вошёл его член, я хрипло вскрикнула и тут же укусила его нижнюю губу, разрываемая невероятнейшим удовольствием.

— О, пожалуйста, — одними губами выдохнула я, толком не понимая, о чём прошу того, который даёт мне всё. Даёт мне себя.

Дориан бился в меня так же грубо, резко и хаотично, как стрелы дождя по стеклам окон авто. Я возбуждалась всё больше от каждого толчка. Целуя его сладкий рот, я поскуливала, осознавая снова, как это трудно и болезненно — не сметь сжимать ноги, когда желание просто убийственно. Наслаждение рвёт низ живота и колышет грудь. Мой лоб бился о лоб Дориана, пальцы рвали его влажные, мокрые волосы. Я боялась, как буду смотреть Олсену в глаза, но мне сейчас очень нужен был этот мужчина, только он, только его грубость, страстность, его желание, которое разрывает нас обоих на неравные части. Я чувствую, как его тело напрягается, как его член, такой твёрдый и горячий, влажный от наших общих чувств, бархатный, как и моё платье, такой длинный, такой во мне… весь…

В глазах темнеет от любви. Я целую Дориана в губы, будто хочу собрать весь его сладкий сок. Тело ломает непрекращающаяся дрожь — и только лишь когда авто останавливается на светофоре, я слышу собственный выдох и ощущаю, как складки сжимаются ещё раз, и ещё и… о, да! Я кусаю его в подбородок, чтобы сдержать крик, рвущий душу, реальность, всю меня. Дыхание моё учащается, я откидываю голову назад, приоткрыв рот, ища больше воздуха, умирая от избытка чувств. Дориан кончает в меня, пряча хриплый стон в моих грудях. Я дрожу всем телом, каждой мышцей и сжимаю его голову обеими руками. Мой ревнивый. Любимый. Самый родной.