Я быстро схватила книгу и сложенную записку и пошла в кубрик. Я встала, захотела спрятать листок в книгу, а книгу вернуть на место, но тут развернула записку. Она была напечатанной, не написанной, как я ожидала, и я быстро принялась читать ее, осмеливаясь двигать только глазами.

Ты будешь ненавидеть меня за это письмо, но я это сделаю. Я не виню тебя за то, что ты не хочешь говорить о моей болезни, но мне важно кое–что сказать, и если ты не послушаешь, то, может, хоть прочитаешь, когда будешь готов.

Хоть вы и хорошо притворяетесь, я знаю, что умираю. Может, и ты это ощущаешь. Знаю, ты молишься, чтобы все изменилось, чтобы я вернулась домой, но мое сердце знает, что это не произойдет. Я ощущаю эрозию в себе. Не всегда больно, но это всегда есть. Разум и душа смирились, и я боюсь не за себя, а только за тебя. Мой милый и нежный Грант.

Кто почешет тебе спину в точке у центра позвоночника? Кто выставит таймер на кофемашине, ведь ты за шесть лет не научился? Кто купит тебе новые носки, когда твои будут с дырами? Кто будет приносить тебе миску шоколадного мороженого на ночь? Кто будет плыть с тобой по миру? Кто будет любить тебя так сильно, как я?

Я лежу и смотрю, как время ускользает от меня, а думать могу лишь о тебе. Ты этого не заслужил, и мне жаль, но не из–за того, что я была центром твоего мира… хоть и недолго. Я могу лишь надеяться, что ты будешь в порядке. Что моя болезнь не заберет сразу две жизни. И что ты не запомнишь меня такой. Прошу, помни меня другой. Знаю, тебе будет сложно после потери, но я не буду спокойна, пока не пойму, что ты снова счастлив. Я уже скучаю по твоей улыбке, потому что я давно уже ее не видела.

Прошу, не забудь о путешествии, о котором мы мечтали. Представляй меня на борту, и я буду там. Представляй меня по пути. Представляй меня, глядя на воду. Представляй, как я хлопаю и поддерживаю тебя. Представляй, как я успокаиваюсь, когда ты возвращаешься домой невредимым.

А что будет потом… я могу лишь представить.

Мое тело онемело, я держала листок в руке, слезы лились по щекам. Я зажала рот ладонью, заглушая всхлип, что не удержался в горле.

Я быстро сложила письмо и вернула в книгу. Всхлипывая, я подбежала к борту и разрыдалась. Я еще никогда не ощущала столько эмоций сразу. Стыд, сочувствие, печаль. Слезы лились на ладони и колени. Это письмо было прекрасным и ужасным, и я теперь не смогу смотреть на Гранта как прежде. Чудо, если я вообще смогу смотреть ему в глаза утром. Он открылся мне в Шри–Ланке, признался, что снова чувствует себя собой. Я ненавидела себя за то, что сделала.

Я перевела дыхание и вытерла лицо руками, а потом вернулась на пост. Я скрыла книгу журналами и поклялась больше не трогать ее.

В пять утра я постучала Гранта по плечу, пока он не пошевелился, просыпаясь для своей смены, и я ушла к себе, выжатая.

Глава 20 

Я проснулась днем и нашла Гранта за рулем, а Квинна с супом у борта.

– Доброе утро, – сказал он.

– Прости. Я не хотела так долго спать.

– Всего полдень.

Я села рядом с ним в кубрике и посмотрела на отчеты. Каждый день мы получали отчеты об атаках пиратов, что происходили за последние сутки.

Грант посмотрел на меня, пока я читала их.

– Я получил это утром, и содержимое тревожит. Несколько атак произошло близко к нашему маршруту. Об одном месте предупреждали три дня назад.

Я подняла голову и попыталась прочитать выражение его лица.

– Ты переживаешь?

– Мне не по себе. Корабль так уязвим, – сказал он. – Я это ненавижу.

Квинн пришел к нам, заметив меня.

– Утро. Не делай себя бледной этими страницами, – сказал он, указывая локтем на отчеты.

– Нам нужно быть начеку, Квинн, – сказал Грант.

Квинн кивнул.

– Знаю, и так и есть. Мы еще пару дней будем плыть с конвоем. Это военные и торговые корабли, так что мы должны быть в порядке, да?

Я посмотрела на Гранта, он согласно кивнул.

Той ночью мы рано поужинали жареной рыбой и салатом капрезе, который я сделала из свежих помидоров, купленных на уличном рынке в Улигане. Я убрала, и Квинн лег подремать, потому что его ждала смена ночью, и Грант открыл бутылку вина. Вечер был идеальным. Теплый воздух, без ветра, ритмичный плеск воды о борт. После того, что я сделала с Грантом – хоть он и не знал – я поклялась перестать давить на нас. Мы сидели вместе, говорили и смеялись, и я не намекала ни о чем, что могло быть между нами.

– Вижу, ты пару раз писала сестре. Как она? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Как и ожидалось.

– Как это понимать?

– Она не готова уезжать. Она будет навеки в Индиане, но она там счастлива. И она начала встречаться с парнем из банка перед тем, как я уехала.

– Не такая мечтательница, как ты?

Я тряхнула головой. Если у Кэролайн и были мечты, я о них не знала.

– А другие братья или сестры?

– Всего нас девятеро.

Он чуть не охнул.

– Шутишь.

– Нет. И девятая перед тобой. Живая… ошибка, – пошутила я.

– Ты – самая милая ошибка.

– Спасибо.

– Думаю, не стоит задавать столько вопросов. У тебя закончатся сюрпризы.

Я была не против разговора о себе, но мне было почти нечего рассказать, по сравнению с его историями. Я не хотела усыплять его историями о лошадях и школьном футболе. Я хотела услышать о его путешествиях по миру, что он будет делать, когда я вернусь в Пхукет.

Мы говорили пару часов, вино закончилось. Вечер был идеальным, но не ночь.

После десяти часов мы услышали тревогу по радио.

– Мэйдэй, мэйдэй, мэйдэй. Это моторное судно «Весы», мы в двенадцати градусах и девяти минутах севернее, в тридцати шести градусах и тридцати пяти минутах восточнее, и на нас напали два судна, похожих на пиратов. Нужна помощь. Корабли в зоне сигнала, прошу, помогите! Лодки с пиратами стреляют… – он замолчал, мы с Грантом смотрели на радио. – Стреляют. Военные корабли в этой зоне, прошу, ответьте немедленно и помогите!

Я сжалась. Мы с Грантом переглянулись без слов, через секунды стало видно сигнальную ракету. «Весы» был недалеко от нас. Грант тут же схватил спутниковый телефон.

– Поднимай Квинна, – сказал он мне, набирая.

Я побежала по лестнице и в комнату Квинна.

– Эй, – прошептала я, тряся его за плечо. – Квинн, вставай.

Он перекатился и попытался отбить меня как муху.

– Мы услышали сигнал тревоги от торгового корабля. Грант сказал поднять тебя.

Он сел и ударился головой о низкий навес.

– Что?

– Неподалеку атака, мы видели сигнальную ракету. Ты нужен Гранту.

Квинн с одним открытым глазом бросился по лестнице к кубрику, я – за ним. Вторая сигнальная ракета озарила небо. Мы с Квинном слушали, как Грант говорит с офицером МОС, сообщает наши координаты.

Он повесил трубку.

– Он сказал, что «Весы» – торговый корабль США, и они пытаются отпугнуть пиратов, – сказал Грант, а потом указал на радар.

– Как? – спросила я.

– Смотри. Они кружатся и резко поворачивают, чтобы пираты не уцепились.

– Что там было? – спросил Квинн у Гранта.

– Они сказали, что на них напали корабли, что на них стреляют в восьми милях на юг от нас.

Квинн схватил бинокль.

Грант продолжал:

– Я связался с Морскими торговыми операциями Англии, сообщил о случившемся и передал координаты. Информацию записали, и это все, что смог сделать парень на проводе.

– Ты связался с «Судьбой» или «Пьяным моряком»?

– Еще нет.

– Он проверил, есть ли поблизости другие силы? – спросил Квинн.

– Нет, – Грант пожал плечами, но на его лице не было легкости. – Похоже, мы одни.

Горло сдавило, я смотрела на черное небо над нами. Ночь все делала зловещим, хуже, чем днем. Мы были в жуткой тишине, пока один из кораблей нашего конвоя не связался нами. Это была Анжела из «Судьбы».