Мы провели там почти два часа, я читала Гранту брошюры и позировала для фотографий. Оттуда было десять минут ходьбы до Ват Пхо, Храма Лежащего Будды, где мы разулись и прошли внутрь.

– Думаю, теперь я буду звать Квинна лежащим Буддой, – сказал Грант, когда мы подошли к статуе.

– О. Боже, – сказала я. – Выглядит как огромная золотая горка. Не представляю, как они втащили его сюда. Может, здание строили вокруг него.

– Поразительно. Какая тут длина, Джесс–ипедия?

Я полистала брошюру.

– Говорится, тут сорок шесть метров. Ох, я плохо перевожу меры длины…

– Это около ста пятидесяти футов.

– Боже, да это половина длины футбольного поля, – сказала я.

Грант впечатлено посмотрел на меня.

– Ты можешь переводить футы в ярды? Или ты фанатка футбола, – он окинул меня взглядом. – Или бывшая болельщица.

Я закатила глаза.

– Нет и нет. Бывший парень играл, – сказала я, пока он улыбался.

Он сунул руки в карманы.

– Продолжай.

– Может, я лучше расскажу тебе о большом золотом Будде? Тут говорится, что Будда пятнадцать метров в высоту, сорок шесть в длину, и только его ступни длиной в пять метров и украшены перламутром.

– Хорошо, что он не в обуви. Он такие не нашел бы.

– Точно. Говорят, в здании есть и известная школа тайского массажа. Может, стоит и это проверить.

Грант прошел ко мне, опустил ладони на мои плечи и сжал. Это был простой жест, но я поежилась от его ладоней на моей голой коже. Он массировал мою шею и руки двадцать секунд, и я чуть не потеряла сознание, а потом он встал передо мной.

– Вот. Как тебе? – спросил он.

Мои глаза были закрыты.

– Еще пятьдесят девять минут вот так, и я скажу честное мнение.

– Идем лучше отсюда и найдем острую лапшу и холодным пивом, – сказал он.

После обеда мы сели в такси и поехали в отель, где встретили Квинна в лобби.

– Ты ему рассказал? – сказала я Гранту.

– О чем? – спросил он.

– Что нашел третьего в команду.

Квинн посмотрел на Гранта, а потом на меня.

– Конечно, сказал. Старина все же не повелся на милую мордашку.

Грант закатил глаза.

– Шучу, – подмигнул мне Квинн, указывая, что все в порядке.

– Просто из любопытства, – сказала я, – вы не можете изменить тот опасный маршрут? Если там такая угроза, почему не поплыть иначе?

Грант перестал вводить сообщение в телефон и ответил:

– Отсюда другого пути нет, и мне всегда хотелось проплыть по Средиземному морю, остановиться в Греции, Испании и Италии. Иначе придется плыть на юг к Мадагаскару, двигаться вокруг Кейптауна. Это добавит еще год. Или мы могли бы бросить затею и поплыть в Японию, но это отвлечет меня от курса. Если плывешь туда, прощай Европа, привет Аляска

– Брр, – поежилась я.

– Даже холоднее, когда некому согреть ночью, – он улыбнулся мне.

Я покраснела и заметила удивленный взгляд Квинна, к Гранту подошла официантка. На миг я задумалась, так ли поняла слова Гранта, так что отвела взгляд.

Грант заказал напитки и продолжил:

– Опасность, с которой мы сталкиваемся, усилилась за годы, и рискованнее всего в Аденском проливе, узком проходе между Сомали и Йеменом. Этот путь популярен у кораблей. И банды из Сомали поняли, что экипаж без оружия, а владельцы заплатят большой выкуп, но не станут рисковать кораблями или задерживать дела. Но за последнее время пираты распространились в Аравийском море, – он переглянулся с Квинном. – Мы надеемся добраться до западного мыса Омана, а потом плыть с другими кораблями, чтобы пересечь Аденский пролив вместе.

После коктейлей мы встретились с Адамом и Анжелой, собрались на ужин. Как только все были наряжены – я в черном коктейльном платье и на каблуках – мы поднялись на лифте на последний этаж отеля и вошли в представительский люкс, где стол стоял у большого окна, откуда было видно город. Грант заказал традиционный тайский ужин с такими блюдами, как жареная с чесноком рыба в красном соусе чили, карри со сладким картофелем и луком, жареные овощи в устричном соусе. Грант сел, и Квинн выдвинул мне стул рядом с Грантом.

– Думаю, ты захочешь сесть тут, – шепнул он.

Я посмотрела в глаза Квинна и сузила свои.

– Что? – спросил он. – Ты должна быть благодарна.

Грант говорил с Анжелой, мы с Квинном стояли за стулом.

– Спасибо, – сказала я.

– Квинн все знает, – он постучал пальцем по лбу. – И все видит.

Я закатила глаза.

– Квинн знает, что старина тебе нравится, – он фыркнул со смешком, и мы рассмеялись. Я радостно села рядом с Грантом.

Ужин был приятным, мы ели, пили, смеялись и рассказывали истории. Я почти не говорила, слушала о путешествиях остальных за столом.

Адам и Анжела купили дом в Оклэнде год назад и пытались основать семью. Адам продавал Кока–колу, которую пил, только когда приходилось, они собирались жить в Новой Зеландии не меньше четырех лет. Анжела была бывшей балериной и надеялась открыть танцевальную школу для девочек. Она хотела дочь, переживала, что в тридцать четыре будет поздно рожать.

Я рассказала ей о моей маме, как она родила близнецов в тридцать четыре, а меня в сорок два, и она вытерла слезы с глаз. Она была доброй и заботливой женщиной, напоминала мне Кэролайн и выглядела как балерина. Ее волосы были стянуты в тугой пучок, а фигура была подтянутой. Она смотрела в глаза, пока мы говорили, и я надеялась, что у нее будет ребенок, о котором она мечтала.

А я была в одном из самых экзотических городов мира, пила дорогое вино в отличном отеле и ела местные деликатесы. Эмоции бушевали во мне, и мне было не по себе. Я подумала о домашнем пюре и салате с курицей Кэролайн, и хотя я была счастлива впервые за долгое время, я скучала по Индиане.

После пары часов и множества бутылок вина комбинация из тоски по сестре и расстройства из–за утраченного шанса поплавать с Грантом была слишком сильной, чтобы выдержать. После полуночи я извинилась и ушла в свой номер. Я раздевалась, когда в дверь постучали.

– Секунду, – сказала я, пытаясь сменить платье на ночную рубашку, не упав с кровати

Грант стоял там, когда я открыла дверь.

– Ты в порядке?

Я кивнула.

– Уверена?

– Я в порядке. Перепила и думала о сестре. Я думала, что готова все изменить… – я звучала невнятно. – Пора было перевернуть все, – я потерла лоб.

Он издал приглушенный смешок.

– Хорошо. Ты казалась там тихой, и я хотел убедиться, что ты не расстроилась.

Я подняла голову и посмотрела на него. Я не могла себя сейчас контролировать, так что почему–то разрыдалась. Я поднесла ладонь к лицу и отошла от него. Он проводил меня до кровати, и я сидела и плакала в его плечо, пока он гладил меня по спине.

– Не знаю, почему я плачу, – тихо сказала я.

– Все хорошо. Порой это помогает.

Я глубоко вдохнула и села прямее.

– Разговор с Анжелой о детях напомнил мне о сестре… и обо мне, и как… – я вытерла глаза, – как мало я думала о семье и важном.

– Вот и причина слез.

Я кивнула.

– Я всегда думала убежать в место лучше.

– Это из–за места в экипаже?

Я покачала головой.

Грант прижал ладонь под моим подбородком и повернул мое лицо к нему.

– Я просто послушал интуицию. Это не из–за того, что ты женщина. Я ни на миг не сомневаюсь, что ты справилась бы, – он смотрел мне в глаза. – И я не сомневаюсь, что был бы рад твоему обществу каждый день.

В комнате было темно, моя голова кружилась. Я смотрела в его глаза, ощущала его дыхание на своей коже, и мне хотелось его больше, чем кого–либо в моей жизни. Я смотрела на его лицо, он разглядывал меня. Выражение его лица изменилось из сочувствия на желание. Он склонил голову, приоткрыл рот, его глаза прищурились, и он прижался губами к моим губам.

Я не успела насладиться нежностью его губ, а он уже стоял передо мной, проводил рукой по волосам, а слова «Не могу, жена» висели между нами в воздухе черным туманом.