Даже дополнительные в тот день были отменены из-за педсовета, на который весь педагогический состав отправился, когда я с Фаней и Аней разбирали в библиотеке домашку по биологии. Я никак не могла сосредоточиться на докладе, с которым надо будет выступать через неделю, и все мои мысли от темы доклада за секунду переносились в актовый зал, где проводился педагогический совет. Интересно, о чем он думал в тот момент? Наверное, как всегда, о делах и работе…

Но сегодня с утра, когда изменчивая тварь по имени фортуна, наконец, осчастливила меня своей обворожительной улыбкой, я опять поскакала в школу, будто под какими-то психотропными веществами, улыбаясь хмурым прохожим. Сегодня смена! И все остальное для меня абсолютно неважно!

***

— Между вами что-то есть? — голос Королевой прозвучал около меня так отчаянно и так внезапно, что я даже вздрогнула от неожиданности и, оторвав глаза от учебника биологии, недоумевающе уставилась в ее голубые глаза, едва различимые в толстом слое «штукатурки». А потом, когда до меня дошел смысл сказанных ею слов, по-моему, я вздрогнула еще раз. Потом огляделась, но, не увидев вокруг нас ни единой живой души, поняла, что вопрос все-таки адресован мне. Наверное…

— Прости, ты со мной сейчас разговариваешь? — немного издевательски спросила я, хотя в душе дрожала от страха. Что ей известно? Надо ли бить тревогу?!

— Да, Дмитриева, я говорю с тобой! — зло ответила она и, как будто брезгуя моим присутствием, опустилась на соседний стул. Фаня, кому, собственно, этот стул принадлежал, увидев сию картину, замерла на месте, вытаращив глаза и, на секунду глянув на меня, снова посмотрела на Королёву. А затем, развернувшись на сто восемьдесят, медленно отошла, пребывая, я уверена, в глубоком шоке. — Я тебя спрашиваю, между вами что-то есть?

— Между «нами» — это между кем?

— Господи, между тобой и Наумовым! Как будто могут быть еще варианты!

Внутри меня прозвучало хвастливое «ты даже представить себе не можешь, какие»! А потом вздох облегчения вырвался из моей груди, который Ника, судя по всему, приняла за усмешку. Боже, я уж испугалась, откуда ей известно про химика?!

— Тебе виднее, — я поджала губы, сдерживая ехидство. — Все слухи о нашей личной жизни были пущены именно тобой, разве нет? И, знаешь, что? Мне и самой интересно: расскажи-ка мне, Ника, между мной и Пашей Наумовым есть что-нибудь? Если да, то уверена, ты осчастливишь меня всеми подробностями нашей мнимой интимной жизни, о которой ты так осведомлена! У тебя такая фантазия! Братья Гримм отдыхают, сказочница ты наша! — я словно выплевывала слова, потому что сдерживать свой пыл не было сил. Как же давно хотелось ответить этой твари! И вот сейчас, когда ее величество Королёва снизошла до моей персоны приватным практически разговором, у меня есть возможность засунуть каждое слово ее поганой грязной лжи обратно, прямо ей в глотку!

— Дмитриева, ты дикая, будто вообще с людьми не общаешься, — обиженно прошипела Ника.

— Дмитриева, какие-то проблемы? — послышался сзади меня голос Степанова. Можно подумать, что это я только что подсела к его распрекрасной пассии и слезно умоляю ее о задушевном разговоре!

— Это ты у подстилки своей спроси, — зло бросила я. А потом пожалела, потому что если Ника относительно недавно научилась пропускать подобные высказывания в свой адрес мимо ушей, то Степанова это явно задело.

— Повтори! — злобно воскликнул «недо-рыцарь» и больно схватил меня за плечо.

— Э, руки убери! — Степанов отшатнулся от меня, словно тряпичная кукла, а на его месте появился Наумов. — Толян, ты соображаешь, на кого руку поднимаешь? Она же девушка!

— Да насрать, она заколебала Нику доставать! — с этими словами он снова сорвался с места, а мои внутренности в этот момент завязались узлом. Я действительно перепугалась, потому что создавалось впечатление, что Степанов не адекватен и попросту сейчас меня ударит.

Но Паша, выставив руки, с силой толкнул одноклассника в грудь, из-за чего тот отлетел к кафедре. Краем глаза я заметила Королеву, которая в испуге обеспокоенно выдохнула имя одного из парней. И, если бы Степанов услышал, чье, то, клянусь, дело кончилось бы таким красочным убийством! И внезапно меня осенило, почему Ника спрашивала, есть ли между мной и Пашей какие-то отношения. Боже… Похоже, что я стала для нее настоящим препятствием! Неужели наша богиня способна на чувства?!

Мир сошел с ума!

— Что вы смотрите, идиоты?! — закричала Фаня. — Разнимайте!

— О Господи! — воскликнула вошедшая в класс Лидия Владимировна и мигом позеленела. Прямо на глазах! Но Толика с Пашей это никак не остановило. Они самозабвенно мусолили друг друга, изредка выкрикивая нецензурные «комплименты».

— Владислав Анатольевич! — какая-то пятиклашка, случайно проходившая мимо кабинета биологии в этот момент, бросилась к ближайшему классу, который как раз принадлежал трудовику. Вот ведь умный ребенок! Это все можно было заметить за считанные секунды, словно в замедленной съемке, когда твое сознание, ощутив стрессовую ситуацию, работает в совершенно ином режиме. И что касается меня…

— Кретины! Разойдитесь! — я только вскочила со своего места, как меня обхватили тоненькие ручки за талию, с силой потянув обратно. Шов заныл, а я опять предприняла попытку разнять одноклассников.

— Ты дура! Тебе достанется! — как ни странно, голос и руки, крепко держащие меня за талию, принадлежали ни кому иному, как Нике Королёвой.

Я сплю?!

Это какая-то шутка?!

Мир сошел с ума!

— Так, щенки, а ну разбежались! — наконец-то в класс ворвались Владислав Анатольевич в компании нашего здоровенного физрука. — Наумов, отпустил его сейчас же!

Паша разомкнул руки, и Степанов отскочил на пару шагов от противника, затем вытер кровь из-под носа и хотел было снова наброситься на него, но физрук вцепился в его плечи мертвой хваткой.

— О, Господи! О, Господи, — причитала сбоку Лидочка, теребя пуговицы своего серого пиджачка. А разочарованные одноклассники стали расходиться, поняв, что зрелища больше не будет.

— К директору? — сдвинув брови к переносице, обратился к нашей классной трудовик.

— Да, да, да! — затараторила Лидия Владимировна, а потом, найдя в себе силы успокоиться, выпрямилась, одернула край пиджака и, задрав подбородок, подтвердила. — Немедленно к директору!

— Это все из-за тебя, тварь! — прошипел Степанов, злобно глядя в мою сторону.

— Так, Королёва, тоже на выход, зачинщица! — проговорил физрук, даже не спрашивая мнения у Лидочки. А Наумов громко расхохотался.

— Да не она! — занервничал Толик, закипая от злости. Вот так вот, даже учитель при слове «тварь» рефлекторно думает о Нике. — Дмитриева! Это Дмитриева!

— Ну ты и козел, Толик! — пробурчала Фаня. — Кого угодно сдашь!

— Заткнись! Это не Нику к директору надо, а Дмитриеву! Зажралась! Думает, что ей все можно!

— Так, все четверо к директору, — устало кивнул в сторону выхода Владислав Анатольевич. — Мне все равно, кто начал. Там и разберетесь! Дмитриева, вперед!

Встав из-за парты, я, бросив встревоженный взгляд на своих подруг, поплелась к выходу, вслед за Никой, стараясь не обращать внимания на злорадные высказывания в свой адрес от одноклассников. М-да. Не особо-то меня любят. Объяви директор мне смертную казнь, думаю, желающих поглазеть будет немало…

Вся наша процессия двинулась по коридору, который и заканчивался кабинетом директора. Физрук тащил Степанова, держа его за локоть, видимо, чтобы тот не выкинул очередного «фокуса»; парень же то и дело вытирал разбитый нос, а подбитый глаз начинал приобретать очертания и окраску свежей сливы. Трудовик вышагивал рядом с довольным Наумовым, у которого была разбита скула, а белая рубашка алела редкими каплями крови. Видимо той, что вытекла из носа Толика. Ника, цокая высокими каблуками по школьному кафелю, вышагивала рядом со мной. Она то и дело обеспокоенно вздыхала, а через пару секунд и вовсе начала всхлипывать. Понятно. Актриса от Бога! Похоже, я действительно выступлю этакой цитаделью мирового зла. Хотя, мне кажется, если директору скажут, что из-за меня подрались парни — то он просто рассмеется этому человеку в лицо. Вот из-за Королёвой — постоянно! Поговаривают, даже какой-то девятиклассник вены резать пытался. Вроде как, не очень получилось у него.