Конечно, она не передумала. Лотто не оставалось ничего другого, кроме как отрядить дюжину бойцов Кованного Моря для поисков. Во-первых, он привык доверять чутью своего капитана, так что если девушка так настойчиво требовала найти своего странного нищего, то он не сомневался: это было неспроста. А во-вторых, генерал просто не мог отказать своей дочери, пусть и приемной. Особенно приемной.

Поиски продлились недолго, уже через пару часов прочесывания закоулков большого города, пара Кованных наткнулась на нужного бродягу. Выбритого и с аккуратной прической. Именно такое описание дала Ила. Сообщив по внутреннему каналу о своей “находке”, они уже не выходили на связь. Как и следующие десять, пришедших на место раньше капитана. Та, совершенно некстати, обыскивала совершенно противоположный конец города. Так что оказалась последней.

Последней из тринадцати воинов в боевых доспехах, кто еще был в сознании. Сваленные в аккуратную кучку и даже прикрытые какой-то тряпочкой, дюжина серьезных вояк, прошедших через множество боев, могла только постанывать и изредка дергать конечностями.

Художник, изваявший эту скульптуру, сидел рядом, прислонившись к стене дома. Новой одежды, кроме куска от, похоже, той самой тряпки, он так и не нашел.

-«Что ты с ними сделал?» - В ее голосе больше не было той стали. Только настороженность и недоумение. Ладно, первые двое, ладно, следующие, но остальные должны были понять, что не отвечающие на сообщения коллеги по цеху – это очень подозрительно. И активировать доспех. А это означало, что в буквальном смысле голый мужик отправил в отключку минимум шестерых в полном боевом облачении. Невозможно.

-«Не волнуйся, они просто спят. Я даже, в благодарность за горячую ванну, никому ничего не сломал, - тут Ила в который раз вздрогнула от его мгновенно изменившегося голоса. Она не могла понять, почему, несмотря на то, что ухо не могло уловить никаких изменений, сердце на секунду подпрыгивало к самому горлу от таких метаморфоз. – Итак, похоже, что вежливых слов ты не понимаешь, Ила Сторн. Так что будем делать?» - Лазарис поднялся и медленно пошел к ней. В нем больше невозможно было найти ни капли от того нищего, которого девушка спасла от побоев. И дело было даже не в бороде и прическе. Он стал просто другим человеком.

-«Я все еще хочу получить ответы на свои вопросы». – Она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, но тело ее предавало.

-«Боишься меня? – в его глазах снова полыхнула та ярость, чистая и древняя. И Ила сделала шаг назад. - Правильно делаешь. Беги домой, девочка, тебе еще слишком рано знать такое. И всегда будет рано. Давай, убегай, уноси ноги, улепетывай, потому что с тобой я не собираюсь обращаться так же мягко, как с этими ребятами».

Он оказался рядом. Пожалуй, слишком близко, между его грудью и ее доспехом не было даже десятка сантиметров. Теперь она понимала, как себя чувствует мышь, на которую смотрит питон. Девушка изо всех сил старалась отвести взгляд от этих, ставших кромешно-черными, глаз. Старалась, но не могла. И тогда Святая Ила сделала то, что делала всегда, когда ей было страшно.

С таким знакомым, даже каким-то родным шипением, в спинной разъем вошла игла доспеха, а на лицо упала маска. И мгновенно весь мир изменился, стал больше, объемней, красочнее. Если бы это не тратило столько сил, она бы ни за что не согласилась добровольно разрывать связь. Тело стало легким как перышко и в один скачок капитан Кованного моря разорвала дистанцию.

Только чтобы обнаружить, что этот странный, а теперь уже и страшный, человек все еще в десятке сантиметров от нее. Он молчал, как и полагается правильному воину. Слова хороши до и после боя, в бою говорить не просто глупо, это неуважение к себе и своему противнику. Ну, если ты испытываешь к нему это самое уважение. Вот только так было еще хуже.

Потому что безмолвная, нависающая над ней фигура нервировала куда сильнее любых оскорблений. Он не отставал ни на шаг, а скорее всего даже опережал доспех. Иначе было просто невозможно объяснить, что в какую бы сторону Ила ни кидалась, прямо перед ней всегда висели эти глаза.

Он не атаковал, как и девушка, вот только скорее всего они не торопились с ударами по совершенно разным причинам. Его причину капитан Кованных не знала, зато отлично знала свою. Банальную причину, о которой она не смогла рассказать даже своему отцу. С каждой секундой сердце все сильнее стягивало то чувство, что зародилось тогда, в отеле. Паника.

И может именно из-за этого, чтобы не утонуть в этом чувстве с головой, Ила все-таки ударила. Отточенное движение показалось вялым, но цель свою нашло. С силой, способной лишить человека жизни за секунду, облаченный в металл кулак врезался в живот Лазариса. Вот только за этим не последовало ни кровавого кашля, ни хотя бы перехваченного дыхания. Изогнув руку под каким-то совершенно диким углом, мужчина словно плетью ударил ей в ответ.

Совершая короткий полет в стену одного из домов, с приличной вмятиной на стали доспеха, Ила готова была поклясться, что чувствовала в его ударе собственную энергию. Сила столкновения с камнем была такой, что из капитана Кованного Моря за секунду вышел весь воздух и она отключилась.

Правда пришла в себя Ила, скорее всего, почти сразу, потому что высокая фигура в набедренной повязке только подходила. Присев около нее на корточки, Лазарис, вцепившись в стык шлема, вывернул сложную конструкцию наружу как бутон стального цветка.

-«Ты серьезно думала, что сможешь победить меня в этой ущербной консервной банке? Ладно, сейчас мы поиграем в игру. Скажу честно, я не играл в нее уже очень давно, и мне не так чтобы очень хочется снова начинать, но ты не оставила мне выбора, Ила Сторн. Называется “Счет до трех”. Правила очень просты. Ты говоришь, почему я не должен тебя убить прямо здесь и сейчас, и, если ответ меня не убедит, я говорю “раз”. Потом “два”. А когда я скажу “три”… ну, ты, вроде, умная девочка, должна понимать, что будет. Итак, твой ход». – Его глаза все еще были черными глазами удава, и противиться им Ила попросту не могла. Так что сознание, вместо того, чтобы пытаться искать выход из этой ситуации, начало искать оправдание.

-«Я тебя вылечила, причесала, одела!» - Первый аргумент, пришедший в голову, выглядел вполне веским. Вот только…

-«Вылечила меня не ты. А все остальное ты делала не ради меня, а ради удовлетворения своего любопытства. Раз». – Она уже ничего не видела, кроме этих иссиня-черных глаз. Мышка, загипнотизированная хладнокровной рептилией, не может даже пошевелить хвостом.

-«Я вступилась за тебя перед тем мужланом!»

-«Да, это было красивым жестом. Вот только это тебе ничего не стоило. Если бы вы поменялись ролями, и это он был бы капитаном, а ты – рядовым, вот тогда это было бы благородно. А так ты просто удовлетворяла собственные комплексы. Просто признай, что испытала чувство превосходства над всем тем сбродом, что с интересом наблюдал за избиением нищего. Два». – Ей изо всех сил захотелось отвести взгляд, теперь уже не от страха, а от стыда. Сейчас, перед лицом смертельной угрозы, она не могла врать, точно не себе. И Святой Иле пришлось признаться, что его слова если и не абсолютная истина, то очень к ней близки.

-«Я капитан большой группировки наемников!»

-«Вы, люди, никогда не меняетесь. В начале давите на жалость, а потом начинаете сыпать угрозами. Следующим этапом обещают быть мольбы. Да, насчет твоего третьего и последнего аргумента. Ты же понимаешь, что мне на это глубоко плевать? Три». – Его рука протянулась к ее горлу.

Капитан уже не сомневалась, пара секунд и она умрет. А глаза все еще были неотрывно прикованы к черным провалам. Иле не было еще и тридцати. И даже несмотря на то, что она уже участвовала в таком количестве боев, что иному хватило бы на пару жизней, внутри она все еще была слабой девушкой. Когда к горлу неотрывно приближается смерть, спасуют многие покрытые шрамами ветераны. Так что было совершенно неудивительно, что она впала в истерику.