Юных ланей лис щадил в той же мере, в какой жаждал. К этому времени лани уже подросли и были ему не по зубам и, кроме того, лис благоразумно не хотел с ними связываться. Какие-то неясные сомнения предостерегали его. Каким бы ни было такое нападение, удачным или неудачным, оно могло иметь скверные последствия.

От обильной пищи лис великолепно выглядел. Он округлился, прибавил в весе, оброс гладким, без изъянов, мехом, его хвост превратился в пышное опахало. Однако его невероятно лукавую морду уродовала пустая глазница. В остальном цапля правильно предугадала его будущее, когда сказала, что он и с одним глазом натворит немало бед.

Сейчас лис сидел в засаде под кизиловым кустом и наблюдал за Перри, спускавшейся все ниже и ниже. После исчезновения куницы она потеряла всякую осторожность, стала просто дерзкой. Забыв про лиса, она решила обследовать куст орешника, затем рискнуть и несколько минут весело попрыгать по траве. Она уже коснулась земли. Одноглазый уже приготовился к прыжку. И вдруг прозвучал низкий голос:

— Лис!

Вне себя от страха, белочка беспомощно заметалась по земле, благополучно добралась до ближайшего дерева и с быстротой молнии взобралась на верхушку. Сердце у нее колотилось, она без оглядки ужалась прочь по верхушкам деревьев.

Одноглазый в бешенстве обернулся посмотреть на нарушителя спокойствия, который ему во вред предупредил белочку. Перед собой он увидел Бэмби. Тот стоял, опустив голову, выставив навстречу лису крепкие рога. Лис поостыл.

— Это ты, — дружелюбно проворчал он, — убери свои рога. Я тебе ничего не сделаю.

— А я и не дам тебе ничего сделать, — спокойно возразил Бэмби.

— Почему ты пожалел белку? Это был бы для меня лакомый кусочек.

— Мне нет дела до твоих лакомых кусочков. Перри дружит с моими детьми.

— И я должен с этим считаться?

Лис оскалил зубы.

— Я тебя предупредил, — усмехнулся Бэмби, — не сделай я этого, многие из моих друзей стали бы твоей добычей, ненасытный.

— Подумаешь! — лис подмигнул ему. — Мне же надо есть! Тебе, наверное, нет.

— Конечно, я тоже ем. Только никто не умирает, когда я хочу есть. Я не проследую и не убиваю.

— В этом разница между нами, — пытаясь усмехнуться, лис задрал губу.

— Может быть, — сказал Бэмби, — только я советую тебе щадить Перри и ее родственников.

— Разве все белки друзья твоих детей?

— И мои тоже, — кивнул Бэмби, — как и любое существо, которое не убивает.

— Даже представить себе невозможно, как вы все дружите друг с другом, — язвительно заметил лис.

Бэмби спокойно спросил:

— А кто твои друзья?

— Кому нужны друзья? Мне не нужны!

— В этом разница между нами, — гордо произнес Бэмби.

Спокойное достоинство Бэмби образумило лиса.

— Мы сегодня впервые разговариваем друг с другом!

— Разумеется впервые, — согласился Бэмби, — но я уже давно знаю тебя.

— Откуда? Я тебя никогда не видел! Откуда ты знаешь меня?

— Ты лежал в моей постели.

— О какой постели ты говоришь? У меня их много.

— Ты часто пользовался моей. Это тайник в лощине под сгнившими стволами деревьев, прикрытыми высохшим хворостом.

— О, там растут папоротник и латук, — перебил его одноглазый, — правильно, там мне всегда очень хорошо!

— Это моя постель, — сказал Бэмби.

— Твоя? Сейчас она принадлежит мне!

Одноглазый нагло осклабился.

— У тебя, я думаю, не хватило бы храбрости прогнать меня!

— Давай не будем говорить о храбрости. Тебя там никогда не было, когда приходил я. Только твой запах мне рассказал достаточно много. По-хорошему советую, — не лезь в мою постель!

— Разве я так плохо пахну?

— Один раз я видел, как ты выходил оттуда, — терпеливо продолжал Бэмби, — если бы я тебя там застал…

— И что было бы? — вызывающе вскричал лис.

— Ты бы потерял второй глаз.

Бэмби предостерегающе наклонил рога.

Одноглазый очень боялся «колющего оружия». Он отпрянул.

— Хорошо! Эта постель — твоя! Я дарю ее тебе!

— Ты не можешь подарить мне мою собственность!

В голосе Бэмби прозвучало негодование.

— Я хотел сказать, — пошёл на уступки лис, — что я больше не буду в твоей постели.

Бэмби перебил его:

— Вырой себе нору и хозяйничай в ней. Так живут все твои родственники…

— Живут? — печально возразил лис. — Для меня там была бы короткая жизнь и страшная смерть!

— Тебя мучает твоя нечистая совесть.

— Совесть? Что это такое? Я не знаю, что такое совесть, даже не могу себе представить, что бы это могло быть! Я всего лишь несчастный беглец!

— Мы все здесь беглецы, когда приходит Он!

— Но вас-то Он долгое время щадит, позволяет многие месяцы наслаждаться покоем! О вас Он заботится зимой! А меня, меня всегда травит, всегда преследует! Меня никогда не щадят. Мне никогда нет покоя!

— В этом разница между нами.

Бэмби снова усмехнулся.

— «Нами!» Я тебя ненавижу! — прошипел одноглазый.

— Видишь, и в этом разница, — все еще усмехаясь, возразил ему Бэмби, — ты не знаешь, что такое совесть, а я не знаю, что такое ненависть.

— Никогда мы не поймем друг друга! — злобно проговорил лис.

— Это единственное, — в чем мы полностью согласны. Ты и я.

Бэмби исчез.

Ошеломленный лис обнюхивал все кругом, искал, шарил. Напрасно. Ему стало не по себе. Он поджал хвост и, крадучись, побежал прочь, все быстрее и быстрее, и в конце концов помчался со всех ног.

Прыгая с дерева на дерево, Перри убежала далеко от места, где едва не попала в лисьи лапы. Постепенно она пришла в себя. Ее сердечко снова билось спокойно. Как только она увидела Фалину, которая вместе с Нелло и Мембо обрывала листочки о кустов, ей тут же захотелось рассказать им о пережитой опасности. Белочка чуть ли не кувырком скатилась вниз.

— Бэмби спас меня!

— Да ну? — ответила Фалина, — он снова оказался спасителем?

— Т-тебе о-опять.

— Грозила опасность? — договорил Нелло за брата.

— Еще какая!

Перри рассказала, как все произошло. Она просто хвасталась своим приключением.

— Бэмби, — заявила она в конце концов, — я вообще-то не видела! Только голос.

— Кроме него некому! — решила Фалина.

— Кроме него некому! — воодушевилась Перри, — это мог сделать только он.

— Гено тоже сможет когда-нибудь это сделать, — в Фалине заговорила материнская гордость, — когда он станет взрослым и отец обучит его!

Тем временем Гено и Гурри вместе бродили по тайным тропинкам. Вскоре к ним присоединился Ате, который свое внимание уделял главным образом Гурри. Они шутили, болтали, радовались жизни.

— Внимание! — прошептал Гено.

Он шел рядом с ними и как обычно, был начеку.

— Внимание! Кто-то идет!

Гурри и Ате замедлили шаг.

Тихий треск и шорох раздавались все ближе и ближе. Мимо них, напрямик через кусты пробежал лис.

— Вот это кто, — пренебрежительно сказал Ате, — лис! Ну, его нам нечего бояться!

— Я все время опасаюсь таких разбойников, — заволновалась Гурри.

— Не надо! — успокоил ее Ате. — Не бойся. Когда лис на тебя напал, ты была еще совсем маленькой.

Все трое слушали, как поспешно убегает лис.

— Он в конце концов один из тех, кого преследуют, — заговорил Гено, — его можно было бы пожалеть, если бы знать, что он сам может испытывать жалость.

— По мне, так все, кого преследуют, достойны сожаления, — Гурри снова успокоилась, — чем меньше они жалеют других, тем больше жалею их я.

— Да, похоже, что у него вообще нет жалости, — сказал Гено, — цапля выколола ему глаз при мне. Никак не могу забыть эту картину. Свирепый, дерзкий зверь! Но ты тоже, может быть, права, сестра, пусть эти убийцы даже и не заслуживают жалости, но они дорого платят за свою кровожадность.

Приближалась середина лета. Душистый ясменник расцвел маленькими белыми звездочками, источая кисло-сладкий запах. Живокость, пастушья сумка, водосбор, колокольчики красовались, звенели, покачивались, сияли всевозможными праздничными красками. На кустах бузины округлились, начиная созревать, ягоды. Они были еще зеленые, но с темными пятнышками. По всему лесу разносились ликующие песни птиц, тучами висели и танцевали в воздухе комары. Ночью появился Бэмби.