— Нет, товарищи, — сказал Урманов, — Красная Армия заставит их открыть второй фронт. Она уже разбила основные силы фашистской Германии. Если правители Англии и Америки в ближайшее время не высадят десант, им просто нечем будет похвастаться в день победы. Так, что ли, Джаббаров?

— Так точно, товарищ лейтенант. Когда дело идет к победе, они тут как тут.

Спустя час-полтора связной Осадчего передал приказание вернуть разведчиков в расположение роты. Разведчики выжали мокрую одежду и быстро пошли в подразделение.

Урманов заторопился к Осадчему. Командир разведки передал ему приказ командования — завтра утром провести разведку на «Шайтанке».

— Во что бы ни стало нужно взять «языка».

В ночном сумраке разведчики на лодках переправились на остров и бесшумно сконцентрировались в болоте за рекой.

Под утро озеро заволокло туманом. Это лишь благоприятствовало успеху операции: до последней минуты враг не заметит движения наших бойцов. Впрочем, туман, если бы он затянулся, мог помешать вспомогательным действиям артиллерии.

Ровно в шесть начали бить советские пушки. Урманов, переправившись со своими разведчиками на вражеский берег, лежал почти у самых проволочных заграждений. Его расчет был прост и смел: он хотел ворваться в траншею прежде, чем противник успеет поднять голову.

Артиллерия громила финские укрепления, саперы делали проходы в проволочных заграждениях. Но вот один из них уронил ножницы и поник к земле. Второй успел срезать несколько линий и тоже вышел из строя. Чутье подсказывала Урманову, что летят последние снаряды. Медлить больше нельзя. Пора поднимать людей.

Финские пулеметы открыли огонь, рвались мины, поднимая фонтаны грязной болотной воды. Но в траншеи врага уже полетели гранаты. А спустя несколько мгновений разведчики уже бежали по глубоким ходам противника.

— Шумилин, ты со своими направо! — приказал Урманов, а сам с группой разведчиков ринулся налево.

На повороте траншеи по нему дали очередь из автомата. Галим отшатнулся назад, прижавшись к стенке. Одна пуля попала в каску и отлетела рикошетом в сторону.

Ликкеев метнул гранату, и Галим снова рванулся вперед.

Стрелявший финн лежал скорчившись.

— Жив?

Разведчик потряс финна за шиворот.

— Подох, черт.

Они очутились в каком-то тупике. Урманов высунулся из траншеи. Дом с жестяным коньком горел. Откуда-то вывернулся офицер и бросился в горящий дом.

— За мной! — крикнул Урманов и побежал к дому.

Навстречу из клубов дыма выскочил финский офицер с чемоданчиком в руке. Не успел он охнуть, как Ликкеев свалил его с ног. А в следующую секунду офицера волокли к траншее.

Отправив пленного, Урманов повел своих бойцов к другому дому. Вдруг в них начали стрелять из ручного пулемета. Урманов прыгнул в канаву, полную воды.

— Откуда стреляют? — спросил он лежавшего рядом Джаббарова.

— Вон, из окна землянки бьет, гад, — сказал Джаббаров, снимая с лица болотную траву.

На правом фланге к треску автоматов и пулеметов примешивались сухие хлопки гранат.

— Джаббаров, — приказал Урманов, — обойдешь землянку по канаве и бросишь гранату в самую трубу.

Галяви уполз. Урманов подался чуть левее и направил автомат в дверь землянки. Через несколько минут Джаббаров показался на крыше землянки. Вот он бросил в дымовую трубу гранату, а сам опрометью скатился вниз.

— Молодец! — вырвалось у наблюдавшего за ним Урманова.

Тотчас же в землянке раздался глухой взрыв. Из окна и отлетевшей двери вырвался густой дым.

— Дать очередь! — крикнул Урманов.

Касаткин прикрылся косяком двери и дал длинную очередь.

Из землянки вытащили только одного, словно обезумевшего, капрала. Остальные шестеро были убиты. Урманов приказал отправить в тыл и этого пленного.

Выстрелы на высоте затихли. Показались бегущие Шумилин и Гречуха.

— Где лейтенант? — спросил Шумилин Касаткина.

Урманов столкнулся с Шумилиным у выхода из землянки.

— Товарищ лейтенант, финны подбрасывают подкрепление. Идут тремя группами. Общая численность до двух рот.

Урманов собрал всех своих разведчиков в траншее. Уточнил потери. Небольшие: легко ранен один разведчик. Шумилину с его группой приказал прикрывать отход.

— Остановишься в болоте, вон у того засохшего дерева. Когда выберемся, дам красную ракету.

Финны из глубины обороны открыли артиллерийский огонь по «Шайтанке». После второго же залпа взлетела крыша воспламенившегося дома.

Разведчики вышли из траншеи и стали спускаться к реке. Урманов торопил их:

— Не задерживайтесь, живее! Живее к лодкам!

Снаряды стали рваться в болоте, чуть правее группы Шумилина. Слева же показались вражеские автоматчики.

Они шли по болоту, скрываясь за кустами. Шумилин не мог их видеть. Если он, как было договорено заранее, начнет отходить, финны заметят его и всех перебьют.

Урманов, оставшийся с несколькими разведчиками на этом берегу, понял серьезную опасность, угрожавшую группе Шумилина. Кто-то из бойцов тоже заметил это:

— Товарищ командир, их отрезают.

Нужно было немедля предпринять решительный шаг. Урманов повернулся к бойцам и оглядел каждого. Кого послать? Кто из них пойдет на верную смерть ради спасения товарищей?

— Вы останетесь здесь, — решился наконец Урманов. — Зорко следите за финнами. Не открывать огня, пока я не начну стрелять.

Он встал и с автоматом наготове двинулся навстречу финнам. Разведчики были ошарашены: в уме ли лейтенант?

Финны заметили его, когда до Шумилина оставалось около трехсот метров. Финнов было много, поэтому они нисколько не испугались идущего к ним одного русского. Один даже крикнул:

— Эй, рус, стой! Бросай оружие!

Однако Урманов не остановился и оружия не бро сил, но и не стрелял. Он шел все вперед. Каждый нерв его напрягся по предела. Указательный палец чувствовал курок автомата и готов был нажать его в любое мгновение.

Урманов очень, ясно видел стволы автоматов, направленные прямо на него. Если они откроют огонь — спасения нет. Галим прекрасно понимал это. Понимал, но шел. Он рассчитывал оттянуть финнов на открытое место и поставить под огонь отделения Шумилина. Только тогда можно было их перебить, а группу Шумилина спасти от верной гибели.

Финны решили, что одинокий русский идет сдаваться на милость победителей.

— Айда, айда, рус! — закричали они.

Наконец увидел и Шумилин: под углом к нему шли с одной стороны с десяток финнов, а с другой — Галим. Шумилин сразу понял маневр Урманова. В это время расстояние между Галимом и финнами было не больше семидесяти метров, а от финнов до Шумилина метров сто.

Галим шел вперед. Под ним колыхалась трясина, покрытая мягким мхом, хлюпала вода. Он переводил воспаленные от возбуждения глаза то на финнов, то на Шумилина. Еще десять метров, еще столько же…

Разведчики занервничали.

— Начнем, товарищ командир? — прошептал Дудин, — Больше не могу, начну стрелять.

— Спокойно, спокойно, — сдерживал его Шумилин.

Разговор велся шепотом, но финны все же что-то учуяли. Когда они повернулись в сторону Шумилина, точно какая-то тайная сила сказала Галиму; «Хватит, Урманов, хватит. Дальше не ходи. Ложись».

Галим во весь голос крикнул:

— Огонь!

И, уже лежа, дал длинную очередь.

6

Среди бумаг финского офицера, взятого в плен разведчиками Урманова на «Шайтанке», обнаружили важный документ.

Немецко-фашистские войска прорвались к Свири еще в сентябре 1941 года, заняв большой участок от устья Свири до города Лодейное Поле. Восточнее Лодейного Поля им удалось даже форсировать Свирь, захватить Свирьстрой и районные центры Ленинградской области — Подпорожье и Вознесенье. Здесь их движение было остановлено Красной Армией. Но бои на берегах Свири шли в течение двух с половиной лет. Финны пытались продолжать наступление, чтобы соединиться с германской армией, осаждавшей Ленинград, полностью отрезать город Ленина от центральных областей страны, задушить его блокадой и голодом. Финские планы один за другим терпели крах. В начале 1944 года, после разгрома немецкой группировки под Ленинградом и Новгородом, полностью была освобождена Ленинградская область. Оставались только отдельные звенья разбитого кольца блокады: финские войска на Карельском перешейке и на Онежско-Ладожском межозерье. Они все еще продолжали угрожать Ленинграду.