Доктор Гаркави никогда не шел на компромисс, если это касалось здоровья больного. Он давал Клятву Гиппократа и всегда помнил об этом.

— Нет, синьоры, — ответил он им, — я не могу второй раз пойти на такой эксперимент. Его мозг не выдержит. Не говоря уже о том, что человек должен быть тем, кем родился! Это его право!

— В таком случае, — сказали ему сурово бандиты, — нашим правом будет пристрелить его. И вас за компанию.

…Когда вместе с грохотом петард и хлопушек должны были прогреметь настоящие выстрелы, раздался звон разбитого стекла, и в спальню вмиг обнищавшего миллиардера влетела волшебница Бефана. Виолетте самостоятельно летать было ещё больно. Поэтому она висела (как всегда, вниз головой), вцепившись в сухонький локоть воинственно настроенной старушки.

Бефана взмахнула кистями своей волшебной шали, и ретивая охрана тут же застыла, словно в игре «замри».

— Бежим, синьоры! — молвила волшебница доктору и очнувшемуся от гипноза Маццони. — Надо спешить. Моих чар хватает ненадолго: всего лишь настолько, чтобы успеть положить подарок и скрыться. — Она показала на охрану: — Они быстро оживут.

— А что, если никуда не торопиться, — предложила Виолетта, — а этих, она тоже показала на охрану, — превратить в крестьян?.. Лет на десять?.. Чтобы исправились!

Все удивленно посмотрели друг на друга.

— А что, это — идея! — понимающе улыбнулся доктор. — Сельский кооператив «Вилла ди Маре»!

— Настоящая крестьянская семья! — поддержала его Бефана.

— Во главе с её председателем — Джанни Маццони!.. — добавил бывший «крестный отец». — Уж они у меня поработают на пашне!.. Уж покопаются в навозе!..

Все громко расхохотались. И доктор Гаркави сделал гипнотические пассы. Когда же сеанс был окончен, на острове Сицилия, а также в Италии — как, впрочем, и во всем мире — на одну мафиозную семью стало меньше.

Вилла наполнилась радостными возгласами и разговорами о ячмене, стрижке овец, о томатной пасте и урожае винограда. Джанни Маццони уже посылал кого-то в банк, чтобы перевести часть денег на нужды нового кооператива, а остальные — раздать на нужды рыбацких поселков.

…Только под утро ослик Филандр доставил синьора Гаркави в Палермо, прямо к его дому.

— Прощайте, дитя мое! — сказала Виолетте Бефана. — Я буду помнить о вас.

— И я! И я! — добавил Филандр.

— И вы прощайте, доктор! — улыбнулась волшебница. — Вас я очень люблю! И не разлюблю уже никогда!

— И я! Ия! — закивал головой ослик.

— Арривидерчи, синьоры! До будущих праздников!.. — И села в тележку. Вперед, Филандр! Дома тебя ждет самая сочная петрушка на свете!

Услышав про петрушку, ослик резво побежал по январской улице и вскоре исчез в утреннем тумане.

А синьор Гаркави взял Виолетту на руку — как сокола — и поднялся в дом.

— Ну-ка, покажите ваше крыло, — сказал он.

ДОМ ЧЕТЫРЕХ ВЕТРОВ

Идти было некуда. Да и не было сил куда-то идти. Уже три дня он носился по всему Лондону в поисках своей школы. После того, как фургон с Живодерни перевернулся и обреченные на гибель собаки разбежались из раскрывшейся клетки? кто куда, он ничего не ел.

Уже и есть перехотелось.

В голове звенела прожитая короткая жизнь в Королевской Собачьей Школе спасателей на водах, при пожаре, завалах и катастрофах…

Наконец-то он понял смысл разговоров взрослых собак о том, что соседствующий за забором кошачий приют — бедствие для Школы. Рыжий кот из питомника выманил глупого щенка прогуляться по Лондону. И сделал это не впервые: вот оно что!

Темнело.

— Ах, какой симпатичный толстун! — услышал он чей-то приятный голос.

Щенок открыл глаза и увидел в свете ночных фонарей свору уличных собак. Впереди стояла стройная овчарка.

— Ты кто? — спросила она его.

— Я — Сэр Бернар, — ответил щенок.

— Откуда у тебя медальон?

— Я ношу его с рождения.

— Хо-хо-хо! — грубо расхохоталась Свора: — Вы только посмотрите на него: вылитый принц!

— А какие манеры! Ты принц, шавка?

— Тогда в нем течет голубая кровь, — рявкнул боксер, весь обоженный от ушей до хвоста. — Это интересно! Неплохо бы проверить!

— Остановись, Печеное Яблоко! — не повышая голоса, сказала овчарка. Сними с него медальон. — Она надела медальон себе на шею и повернула морду к немного струхнувшему щенку. Улыбнулась. — Я разрешаю тебе ходить рядом со мной, Сэр Бернар…

— Спасибо, — пролепетал в ответ щенок, не зная: хорошо это или плохо.

Овчарка обнюхала его всего и нежно прошептала:

— А ведь он ещё пахнет молоком!..

Так юный сенбернар из Школы спасателей познакомился с вожаком Своры всего Восточного квартала. Враги же называли её «Леди-Гильотина» — за крепкие зубы и мертвую хватку. Она перегрызала горло в считанные секунды.

— Тебе повезло, щенок! — сказал хромой бульдог по имени Черчилль. Леди не каждому позволит приблизиться к себе. Поздравляю, малыш! У тебя большое будущее! Клянусь бараньим ребрышком!..

Жизнь собачьей Своры начиналась с раннего утра и была полна опасностей. Кто-то бежал на рынок, чтобы, улучив момент, стянуть с прилавка кусок мяса. Кто-то отправлялся к мясной лавке, в надежде внезапно вытащить из сумки покупателя или из багажника его машины цыпленка или какой-нибудь копченый окорок в свертке.

Но самым опасным местом была городская помойка. Как только очередная машина выгружала смрадный груз на, кишащий крысами и воронами, огромный холм, нужно было успеть выхватить из-под носа глупых сторожевых собак колбасу или сосиски, которые целыми кольцами или даже ожерельями выбрасывались из магазинов. Продаже они уже не подлежали, и лишь только потому, что вышел срок их годности к человеческому употреблению.

Все, что своровали или отвоевали собаки, они несли в подвал давно разрушенного дома, где обитали. Еще в прошлом году здесь ночевали бродяги, но собаки сумели вытеснить людей и теперь Свора всецело владела старым двором.

Попав туда, щенок почувствовал себя в безопасности: как ни странно, но руины старого дома напомнили ему Учебный двор Королевской Школы, которая находилась в здании разрушенной фабрики.

Леди ела немного, но только самое вкусное. Взяв себе свою часть, она уходила в угол подвала. Это было знаком для остальных к началу дележа. От мясной кучи не оставалось и следа в считанные минуты.

В первый день Сэру Бернару не досталось и завалящей косточки. Но уже на другой день он храбро бросился в самую гущу едоков и вытащил жирный кусок. Он победно посмотрел на Леди. Та довольно рассмеялась:

— Вот теперь я вижу перед собой не щенка!..

Сэр Бернар быстро превращался в рослого пса.

— Да разве есть сила, способная нас победить? — звонко спрашивал он.

Вот тут снова в его жизни появились живодеры. Они пришли поздней ночью. Это были немногословные парни с капроновыми сетями и кусками сырого мяса.

Завидев приманку, пасть Сэра Бернара наполнилась голодной слюной. Он сделал шаг вперед, уже готовый выскочить из убежища. Но властный голос Леди остановил его.

— Назад! — спокойно произнесла она.

— Но у них мясо, — слабо возразил Сэр Бернар, судорожно глотая слюну.

— Это — сонное мясо. Оно сразу усыпляет и тогда тебя можно взять голыми руками. А мы рождены, чтобы драться!..

— Сиди тихо!.. — добавил боксер по имени Печеное Яблоко. — Не то разорву!..

Сэр Бернар хотел огрызнуться, но вся свора опасливо затаилась. И он притаился тоже.

На этот раз живодеры их не нашли. Они довольствовались тремя котятами, которые доверчиво побежали на запах приманки. Их тут же накрыли сетью и увезли в старом фургоне.

…Прошли месяцы. Закончилось лето. Сэр Бернар превратился в сильного красивого зверя. Его мощная грудь охлаждала пыл даже таких драчунов, как Печеное Яблоко. Леди обучила юного пса многому, что знала сама, и самому главному — приемам мертвой хватки.

— С кем мы готовимся драться? — спросил он её однажды. — Ведь сильнее нас нет никого на свете!