— Ну, как прошло твое Рождество? Санта принес тебе много подарков?

— Не так много. Я много и не просила. Мне не очень повезло при обмене подарками, и мне досталась гармоника. Плюс несколько хороших подарочных сертификатов от родителей и бабули.

— Сейчас ты говоришь больше, как южанка, чем обычно, — подразнил он.

— Я в этом и не сомневаюсь. Этого требует мое нахождение здесь. А как ты? Ты виделся с семьей?

— Нет, мы просто долго разговаривали по телефону. Завтра обещают бурю, поэтому это был хороший предлог, чтобы никуда не ехать, так как может появиться работа.

— Они расстроились, от того, что не увидят тебя в твое первое Рождество вне тюрьмы? — на этом последнем слове, у меня убежало сердце в пятки, когда я представила, что мои родители подслушивают этот разговор. Но мне не пятнадцать, и это не стационарный телефон. Возьми себя в руки.

— Возможно, — сказал Эрик. — Но они переживут. Я хочу, чтобы они привыкли к тому, что я не стану бегать домой, каждый раз, когда им этого хочется.

— Мудро.

— А еще я не хотел видеться с отцом, а я слышал, что он будет там. Как-то так.

— Ладно, — согласилась я. — Что ты приготовил на ужин? Что-нибудь особенное?

— Эм, что-то вроде того, полагаю. На днях я купил приличный стейк в супермаркете и приготовил его. — Легкое хмыканье. — Стейк и пиво, в честь Дня рождения нашего Господа.

— Чем бы дитя ни тешилось.

— Вчера купил для тебя подарок, — сказал он. — Надеюсь это уместно.

Мечтательно я ответила:

— Конечно. Что за подарок?

Я услышала теплую улыбку в его тоне.

— Тебе придется подождать и самой это выяснить. Я очень плохо его запаковал. Так плохо, что он похож на шутку. Не смейся, когда увидишь его.

— Я пока еще ничего не нашла для тебя. Но мама отправляет меня домой с целой кучей журналов о садоводстве.

— Значит, ты рассказала им обо мне? — Я почти чувствовала удивление в его голосе. ­­­— Как много?

— Ничего о Казинсе. Но все остальное.

— Я подхожу по шаблону?

— Я бы сказала что, да. Ты упоминал обо мне своей семье, по телефону?

— Моя мама уже знает о тебе, от Кристины, — сказал он.

— О, замечательно. В прошлый раз, когда мы с ней разговаривали, она, кажется, была без ума от меня.

— Они знают, что ты делаешь меня счастливым. Это все, что должно быть важным.

— Должно быть? — спросила я, с легким уколом в сердце.

Он вздохнул в трубку.

— Не переживай об этом.

— Не переживать о чем? — Как это возможно, что я скромный библиотекарь, не прошла семейный тест, когда мой бывший заключенный любовник практически получил благословение?

— Это не твоя вина, — сказал Эрик. — Они просто не понимают, что я все это время не появляюсь дома по своему собственному решению. Пока.

— Они думают, что я не пускаю тебя к ним?

— Они пришли к подобному заключению. Что-то вроде, вмешательство посторонних. Особенно моя сестра. Но я сказал им, что тебя даже нет в городе, что тебе без разницы. Просто это в их духе, обвинять ближайшее неизвестное существо. Они во всем видят угрозу.

— Боже. — Что за мрачная перспектива, если мне придется породниться с ним. То есть, не то чтобы я мечтала…

— Не парься, — сказал он. — Они уже через неделю найдут другие занятия, и ты исчезнешь из черного списка.

— Я в черном списке твоей семьи?

Он мягко засмеялся.

— Только в списке моей сестры. А это длинный список. Как я уже сказал, не парься.

— Ладно. Если мой подарок очень хороший, тогда я смирюсь. Что у меня за подарок?

Очередной смех, низкий, который согрел меня и заставил задрожать.

— Подожди и увидишь.

— Я сделаю все возможное, чтобы найти что-нибудь для тебя завтра, — пообещала я. Возможно, что-нибудь для его внутреннего сада.

— Мне нравится смотреть на тебя в кружевах, если это поможет направить тебя в нужную сторону.

На самом деле да, это было чрезвычайно полезно.

— А я то, думала купить, что-нибудь для растений. Ладно, посмотрим, что я смогу сделать. Какой цвет ты бы хотел на мне видеть? — хоть всего лишь дразнилась, от возбуждения мое естество напряглось и разгорячилось. Наша игра напомнила мне разгар лета, об этих встречах в Казинсе, душное по многим причинам.

— Хороший вопрос, — сказал он. — Дай подумать.

— Сейчас Рождество. Возможно красное?

Шл*ха. Я согласна. Я с радостью представила, как буду игрушкой Эрика.

— Красное подойдет, — сказал он.

Машинально, моя рука спустилась ниже к моему холмику, обхватив через юбку. После долгого молчания я промурлыкала:

— Я скучаю по твоему телу.

— Оно скучает по тебе. Ты читала мое письмо? — спросил он.

— О, нет. Я не проверяла почту с самой посадки.

— Ты взяла с меня обещание, чтобы я тебе написал. А я всегда держу свои обещания.

— Оно… грязное?

— Проверь.

Я улыбнулась.

— О, обязательно.

— Прошлой ночью, после нашей переписки, — произнес он.

— Да?

— Ты?

— Да. А ты? — спросила я.

— Все что ты сказала мне. С точность все, что ты сказала мне представить.

— Хорошо. Я тоже. Мне хотелось, чтобы твоя рука была на мне на самом деле, — промурлыкал он.

— Мне тоже.

Мы долго ничего не говорили, поэтому я спросила:

— Ты… ты?

— Прикасаюсь к себе? — прошептал он.

Мое «ага» было таким тихим, что он скорей почувствовал, чем услышал.

— Да, — отозвался он. — Слегка.

Моя собственная рука скользнула глубже между ног.

— Как?

— Просто поверх джинсов.

Я представила, как большая рука обхватывает его возбуждение через ширинку. Возможно, нежно сжимает, легко поглаживает. Как я.

— Это нормально? — спросил он.

— Это очень нормально.

— Мне бы хотелось, чтобы это была ты.

— Мне тоже.

— Что бы ты хотела, чтобы я сделал, если бы мы были сейчас вместе? — спросил он.

Мой мозг закоротило, и нервозность рассеялась как пар. Я позволила правде вырваться наружу, высказав свои желания такими, каким они были.

— Я хочу, чтобы мы оба были в нижнем белье. На твоем диване. Целуемся. И, возможно, я лежу на спине, а ты между моих ног. Возбужденный.

— Это будет пытка, — выдохнул он, севшим голосом. Потрясающе.

— Нет, пытка для меня, — исправила я его. — Ты будешь делать это, чтобы дразнить меня. Позволишь мне почувствовать, какой ты твердый. Но каждый раз, когда я попытаюсь прикоснуться к тебе или спустить твои трусы, ты будешь останавливать меня. — О да, это намного легче, чем я ожидала.

— Ты хочешь, чтобы я подразнил тебя?

— Ага. — Подразни меня, так как делал это своими письмами, и этим телефонным звонком.

— Обхвати меня ногами, — сказал он, и в своем воображении я сделала это. Его бедра были толстыми и сильными, ерзая, гладя меня, так медленно. Я чувствовала мышцы на его спине под своими ладонями, как они напрягались во время пытки.

— Ты твердый? — прошептала я.

— Такой твердый.

— Все еще через джинсы?

— Да.

— Расстегни их, — промурлыкала я. — Но прикасайся к себе только через трусы.

Обрывочное дыхание доносилось из трубки, тихое ворчание.

— Ладно.

Моя рука задрала юбку. Я обхватила свое лоно, рука, казалось, ледяной даже сквозь трусики. Но, ни надолго.

— Я делаю тоже самое, — сказала я ему.

— Хорошо. За исключением того, что это не так. Потому что я сверху.

Я покачнулась и плюхнулась на спину, мягкая пуховая подушка вздохнула подо мной. Я развела ноги, и только разогнув бедра, я почувствовала — поспешное возбуждение. Сбоку от меня лежала подушка, и я подтолкнула ее туда, где должен был быть Эрик, не тот вес и мягкость, но все же, волнующе. Боже, я дрючу подушку в своей детской комнате. С этим мужчиной я действительно чувствовала себя снова как шестнадцатилетняя девчонка.

— Хочу, чтобы ты обхватила мою задницу, — сказал он. — Умоляя дать тебе больше.

Я все чувствовала — аккуратный хлопок поверх твердых мускулов, и мои ногти, впивающиеся в него.