Я забарабанил пальцами в размышлении. Как-то все это было не слишком реально выглядело. Поймали в джунглях первого попавшегося проходимца, и давай его ублажать — наливать кир, подкладывать под него женщин, сокровища…

Внезапно светлая мысль пронизала мою голову.

— А меч Банора?

Уурвад поклонился еще раз.

— Ваше сияние имеет в виду меч короля Бангора. Он находится в отдельной усыпальнице, в усадьбе, где сейчас живут его недостойные потомки.

Я задумался над эпитетом «недостойные», но решил раньше времени не копаться в этих проблемах, и кивнул Уурваду:

— Пойдем, мой старый верный жрец.

— Жрец? — озадаченно переспросил он.

— То есть, ведарь, травун и лечун. Веди меня.

Мы спустились по длинной лестнице в сырое подземелье, я быстро замерз. Уурвад невозмутимо шел вперед, не подавая признаков сомнений. Факел трещал в его руке, я с ужасом подумал, что будет, если он потухнет. Мне-то казалось, что цель нашего путешествия находится где-то близко.

Наконец лестница кончилась, и мы ступили на влажные плиты подземелья. Я оглянулся в поисках сундуков, но Уурвад невозмутимо шел дальше.

Проклятье, на мне была всего лишь легкая туника из выделанных кож. Легомысленный развратник, клял я себя.

После долгих переходов мимо ниш, в которых лежали согбенные мумии, мы подошли к развилке, с которой свернули направо — там теплился свет огонька, тогда как в левом коридоре чернела тьма. Я хотел спросить Уурвада о ней, но не решился.

От многих факелов здесь было тепло. Сундуки были открыты, рядом с каждым висела на стене табличка, пестревшая неизвестными символами. На стенах висели факелы, а между ними были вбиты позеленевшие от времени бронзовые гвозди, на которых гроздьями и гирляндами висели разнообразные украшения, судя по виду — золотые, серебряные.

Я с удивлением взял одно и увидел типичный древнекинхский стиль, вроде того дракона, что висел на моей шее. Такого здесь было море. Я попробовал пересчитать это на баунты бегло, и кровь отлила от моей головы. Я пошатнулся.

— Ваше сияние мудрости радуется своим сокровищам? — скучно спросил Уурвад.

Что-то здесь было не так.

Я повесил украшение на место и взял другое, потом третье.

— Вы храните это с самой древности, да, Уурвад?

— Да, мой господин.

— И никто не пытался это найти и завладеть?

— Пытались. Их кости я покажу вам дальше, если хотите.

— Да, я хочу взглянуть на них.

Он повел меня в следующую галерею, а я медленно приходил в себя.

— Я могу взять что-нибудь отсюда, Уурвад?

— Да, господин. Все, что захотите.

— Я могу сделать с этим что-нибудь?

— Да, господин.

— Взять себе, например?

— Да, господин.

— Все, что захочу?

— Да, господин.

— Даже переплавить или уничтожить, выбросить в море?

— Да, господин. Сердца ваших людей будут омрачены, но они примут вашу волю, потому что вы наш король, которого вернула нам судьба.

Я медленно повесил ожерелье обратно. Моя провокация не удалась. Я-то думал, что Уурвад начнет под надуманными предлоагми мешать мне брать золото, тогда бы все стало ясно — я просто шут, над которым они издеваются, а вся цель — «омолодить кровь». Но раз уж они готовы смотреть, как я переплавляю их сокровища, ради которых убили столько воров, а потом кидаю золото в море…

— Я могу взять все это и уйти? Вернуться на Большую землю? — задал я наконец последний, кажется, вопрос.

— М-м-м-м…. - задумчиво промычал Уурвад. — Я не уверен, господин.

Похоже, я попал в золотую клетку. Эти парни не выпустят меня, пока я не возрожу их страну. Или не омоложу всю кровь. Интересно, что еще надо для этого сделать. Однако в последних словах Уурвада мне что-то не понравилось.

Тон. Он показался мне каким-то напряженным. Похоже, Уурвад не предполагал возможным, что я когда-нибудь покину их замечательный остров.

Тут мы пришли в галерею, и он зажег еще пару факелов. У основания стен лежали мумии, покрытые истлевшими лохмотьями.

Уурвад указал на них с презрением.

— Вот те безумцы, которые пытались украсть наши сокровища.

Я подошел поближе и посреди костей, покрытых полуистлевшей одеждой, увидел оружие самых разных времен и народов, самому древнему из которых было лет триста, а самое последнее еще не успело покрыться ржавчиной. Я хотел поднять его, увидев это, Уурвад сделал какое-то движение.

Я посмотрел на него — на его лица была тень досады, которую он стер при моем повороте.

— Что не так?

— Ничего, ваше сияние мудрости, — расплылся он в улыбке, и это мне не понравилось.

— Ты не хочешь, чтобы я прикасался к их вещам?

— Они прокляты, Ваше сияние. Мы так трудились, посылая на них заклятия, что я боюсь, прикосновение к ним может плохо отразиться на вашем здоровье.

Мы пошли обратно в раздумьях. Проходя через сокровищницу, я взял себе два массивных золотых браслета и плоское ожерелье со сценками из жизни, потом венец, пояс и меч на нем. С этим я чувствовал себя более безопасно. Уурвад наблюдал за моими действиями с молчаливым почтением.

Посомневавшись, я повесил щит на место и пошел обратно в галерею воров.

— Ваше сияние? — недоуменно спросил Уурвад, семеня следом.

— Возьму одну вещь у вора. Думаю, он не обидится.

Уурвад снова стал верещать что-то про заклятия и древнюю магию, но я не обращал на него внимания.

Магия, микробы, яд, что могли изобрести жрецы Уурвада для того, чтобы загородить доступ к сокровищам? Все это легко смыть хорошей дозой кира, пусть и не по назначению будет такое его употребление.

Отбросив в сторону полуистлевшую кисть, я поднял увесистый «Кулай» — пистолету было не меньше пятидесяти лет. За время в гробнице он совсем не испортился, только смазка высохла и превратилась в окаменевшую грязь. С трудом, но мне удалось вытащить обойму — она была наполовину пуста. Порывшись в лохмотьях, в которые превратилась куртка вора, я нашел жетон с именем «Бинбо Девас, Амбросия 139» и две полных обоймы.

Судя по жетону, это был наемник.

«Что ж, Бинбо Девас, спасибо за пистолет, с ним как-то подручнее, чем с мечами», мысленно поблагодарил я неудачливого солдата удачи и пошел обратно. Лицо Уурвада было омрачено, он пошел за мной.

Я попытался сменить его направление мыслей.

— Вы могли бы сказочно быть богатыми, Уурвад, если бы продавали такие вещи в Амбросию.

— Кроме того, что боги запрещают нам общаться с людьми других народов, у нас уже нет людей, которые могут делать старые вещи.

— Разве никто не может делать сейчас так же, как предки?

— Нет, о сияющая пустота.

— Но можно делать хоть что-то похожее, не обязательно так же хорошо, и продавать.

Он не ответил, и я обернулся к нему. Его губы сложились в жестокую складку отвращения. Он посмотрел на меня с осуждением. Я пожал плечами и отвернулся обратно, насвистывая песенку, хотя в душе моей было непоняно и тревожно.

Вернувшись в свои покои, я бросил золото на кровать, позвал Зальгирис и попросил ее принести масла. Мы провозились с Кулаем пару часов, вымазавшись как черти. Зато теперь у меня было нормальное оружие. Первый же выстрел отколол кусок от колонны и заставил Зальгирис зажмуриться и испуганно присесть. Оба этих события, ранее не виденных мной за всю жизнь, доставили мне большое удовольствие.

Вымывшись с ее помощью в бане, я одел все свои браслеты, пояс меч и корону и в этом виде предстал перед моими верноподданными на балконе, слегка оробев от вида огромной толпы.

Ярко светило солнце, они приветствовали меня гортанными возгласами. Я видел их любящие глаза — они восторженно любовались мной, своим королем.

Мне стало жаль, что Крез и Мэя не видят меня. Надо было их срочно отыскать.

— Теперь в честь вашего сияния мудрости воины потешат вас своими подвигами!

Я смотрел на турниры, а мне продолжали подносить вино и жратву. За спиной стояли Зальгирис и Зуулаа, рядом сидела Аченнаа, выспавшаяся и раскрасневшаяся от счастья.