Он вспоминал как-то, между делом, сказанное профессором Лебедевым: что, мол, в случае обострения мирового конфликта совсем не обязательно для радикального сокращения населения жечь это самое население ядерными боеприпасами — боеголовок и без того мало. Достаточно разрушить комфортную среду обитания; лишить людей с детства привычных, как солнце и воздух, электричества, водоснабжения и канализации; — и люди сами довершат начатое, уничтожив сами себя в ожесточённой борьбе за выживание. Люди — такое зверьё! стоит лишь создать подходящие условия, чтобы проявились древние, загнанные вглубь подсознания, звериные инстинкты. И это будет экологичней, чем нейтронная бомба… а если им ещё помочь подходящим вирусом!.. А всевозможные негры — им, что ж, не привыкать гадить за дверью, пить из луж, и рожать по десять детей на каждую женщину, из которых выживет два-три. Может быть потому и так много в эфире явно неевропейской речи?

Но всё это были совсем неактуальные мысли. Актуально было добраться до Озерья, — и выручить общину. Или — отомстить за неё!

Теперь дорога была свободна до самого Озерья. Что-то их ждало там? Не получится ли, что они прибудут туда уже к остывающим головёшкам?..

Специальный летучий отряд территориальной обороны Никоновского района под командованием Григория Даниловича; усиленный дружиной имени Че Гевары, а, проще говоря, парнями Хронова; а также не так давно прибывшими новичками из Мувска, среди которых Ольга-Чума уже командовала отделением из пяти человек; и при содействии двух БТР и одного бронированного автомобиля «Вепрь», идущих впереди, начали «операцию по захвату укрепрайона противника», как выразился Хотон; или по «уничтожению банды подлых сволочей, гнусных ненавистных мерзавцев и растлителей малолетних, клятвопреступников и наглых воров, кровопийц, лжецерковников с так называемого «пригорка»», как многословно выражался пропагандист и идеолог Сергей Петрович Мундель-Усадчий.

Операция началась не очень удачно: привезённый откуда-то Хотоном маленький беспилотный летательный аппарат, запущенный с небольшого установленного прямо на снегу станка, призванный облететь позиции противника и передать диспозицию на экран его ноутбука, был сбит первыми же двумя выстрелами с пригорка. Позорно кувыркаясь, он упал где-то в поле.

Гришкой Хотону ничего не было на этот раз сказано; но тот аж позеленел от страха — последнее время Григорий его едва терпел, снисходя единственно к его мало-мальским военным познаниям, — сам он был лишён и таких. С него сталось бы, припомнив и прошлый позор с обмоченными штанами, погнать его впереди своих бойцов и впереди БТРов, «искупать прежние грехи», «штрафбатом», как он неоднократно грозился своим бойцам, под огонь снайперов с колокольни.

Впрочем, вот саму колокольню-то Хотон предлагал на военном совете сразу же снести! — благо теперь для этого были все возможности: во-первых, 30-мм пушки БМП, и во-вторых — 82-х мм миномёт, с небольшим, правда, запасом мин, предоставленный, как и бронетехника, «в аренду» «главнюком» с соседнего района. Конечно же, не задаром, — за половину всего, что достанется с Пригорка! Условия были грабительскими; но сосед прекрасно знал Гришкино положение, и бессовестно им пользовался.

Но Гришка неожиданно с предложением «снести колокольню» не согласился! Получив для штурма «взаймы» целых два настоящих боевых машины пехоты, да плюс бронированного Вепря, да ещё миномёт, он внезапно вновь обрёл некоторую самоуверенность — сделать с этой бронетехникой общинники явно ничего не могли, у них была только лёгкая стрелковка судя по всему. Обрёл Гришка также и некоторую, с подачи старосты, «дальнозоркость», то есть желание «думать на перспективу». Что Пригорок мы теперь, наконец, возьмём — это ясно! — решал он про себя, — И что половину хабара и продуктов придётся отдать, — пусть! Но что дальше? В родную Никоновку? Вполне возможно! — надо будет навести там порядок; кстати, задействовать «в виде бонуса» и эти БМП, — а то поставленный туда временным Лёнька — Шкура совсем нюх, кажется, потерял! Но здесь… Этот Пригорок с церковью, за это время попортивший ему столько крови, — это, что ни говори, была всё же лакомая конфетка! Возьмём, конечно; и, как решили на совете, — перед церковью, согнав сюда деревенских, перевешаем всех взятых с оружием в руках, плюс Вовчика и этого мента, а также всё старичьё; а баб, которые помоложе — «в работу», — всех остальных — в рабство, отрабатывать свои грехи. Но сам-то, по выражению Хотона, «укрепрайон»? Уж очень удачно расположен! — сколько они вокруг него уже крутятся! Вот и организовать себе там вторую, после Никоновской, базу! Укрепить, свезти туда запасы, — «замок на горе среди лачуг простолюдинов», как выразился Борис Андреевич.

А какой замок без башни? С неё хороший обзор. Вот и оставить её! — хрен с тем, что снайперы с колокольни снимут пару-тройку бойцов; пулемёты с бронемашин заставят их заткнуться! А вот сносить, как и вообще ломать там всё обстрелом, — не стоит! И так возьмём! — вон, бля, сколько народу собралось, и все, бля, каждый день жрать хотят! Подсократится немного число едоков — это только на пользу делу!

Вполголоса матерясь, Дени-Волк выгребал двумя пальцами набившийся ему в сапожок снег. Здесь с колокольни ещё не достанет… БМПэшки и Вепрь, как и предполагали, с рыканием елозили вдоль подошвы Пригорка, расстреливая из пулемётов любую попытку ответить. Сама колокольня тоже была уже вся в оспинах от пуль, — превентивно. Но с колокольни, против ожиданий, не стреляли вообще; а с пригорка отвечали как-то редко и вяло. Уснули они там, что ли?? Или разбежались по подвалам, суки??

Рядом сопел юрист, — этот, Попрыгайло, со своим коротеньким «кедром». Кто-то из недавно прибывших, узнав, что он — юрист, тут же и обозвал его: «Лоер». Что с английского и означает «юрист». Лоер и Лоер — новая кликуха быстро среди деревенских и отрядовцев приклеилась к Попрыгайле; даже староста, слышали, пару раз назвал его так. Вроде и необидная кличка — ну юрист так юрист, лоер и лоер; но когда его упоминали, произносили её с подчёркнутой брезгливостью, как будто про гной какой говорили: «ло-ер»… Ишь какая курточка хорошая у лоера, — не как у него, у Дениса. Запасливый, сука, подготовился. Да и пообноситься не успел, — это они, отрядовцы, «через день на ремень», не вылазили с позиций, — а этот сука всё в деревне отсиживался! Хорошо в этот раз Гришка никому слабины не дал — выгнал всех мужского пола, способных носить оружие, в поле: вон и Мундель… без оружия, правда; всё со своим неизменным рыжим потрёпанным портфелем! Прижимает его к животу, как будто у него там бронепластина, как у Панина в «Жмурках»… хы, а может так и есть! И староста, Борис Андреич, тут — вон, лежит в снегу позади всех, герой, выставив из сугроба ствол своего, вернее бывшего Громосеевского, стечкина; в бывшей Витькиной курточке. Тут, конечно, молодец Гришка — нефиг на всё готовое, пусть тоже свинца с пригорка попробуют! Но что-то там молчат… замолкли и пулемёты на БМП, прочесав частой гребёнкой то место, которое могли достать снизу, где предполагались окопы. Не отвечают, чччёрт!

— Чо, нах! Там и стрелять-то, поди, некому! — рядом брякнулся Лёха, из новичков. Несколько бойцов оглянулись на него неодобрительно; Дени-Волк тоже показал зубы:

— Ну так и иди. Можешь и в полный рост.

— А чо? Не стреляют же. У них, поди, и не из чего.

— А ты иди, иди, проверь!

Лежащие рядом поддержали Волка:

— Это они патроны экономят — хитрые, гады.

— Наверняка какую-нибудь гадость задумали. Они там все хитрожопые. Особенно Вовчик.

— Вот-вот.

— Ты тут недавно, раскладов не знаешь. Там реально отморозки прошаренные, на пригорке. Хули ты думаешь мы сразу не взяли, в осаде сидели, мёрзли?? Пробовали уже. Так огребли, что…

Насчёт «огребли» тоже не понравилось; слева и справа заскрипели:

— И нихера не «огребли», просто… просто у них позиция сильная.